– Здесь есть над чем подумать, – неохотно признала Лунитари.

– Я хотел бы сначала все взвесить. Но мне предложение кажется интересным, – сказал Солинари.

Нуитари оглянулся, словно опасался, что какие-нибудь еще бессмертные уши могут услышать их разговор, потом рукой поманил кузенов к себе.

– Мне пришлось хранить все в тайне, – произнес он. – Даже от вас, тех, кому я доверяю больше всех на свете.

Лунитари нахмурилась, но явно заинтересовалась:

– Почему?

– Из-за «Солио Фебалас», Дома Святотатства.

– Он же разрушен, – безразличным тоном заметила Лунитари.

– Это верно, – согласился Нуитари. – А вот священные артефакты оттуда не пострадали. Я держу их сейчас под замком и под охраной морской драконицы особо свирепого нрава.

– Священные артефакты, украденные Королем-Жрецом, – изумленно произнес Солинари. – Они у тебя?

– Наверное, теперь, если мы пришли к соглашению, я могу сказать, что они у нас.

– А кто-нибудь из других Богов знает об этом? – спросила Лунитари.

– Только Чемош, но он до сих пор держал рот на замке, хотя теперь это вопрос времени, как скоро узнают все.

– Другие Боги пойдут на все, чтобы заполучить обратно свои артефакты! – взволнованно воскликнула Лунитарн. – С этой минуты мы, маги, будем главной силой в мире!

– Более того, ни один жрец не посмеет поднять на нас руку, – согласился Солинари.

Все трое помолчали. Нуитари думал, что все прошло на удивление успешно, когда Солинари негромко произнес:

– Но ты понимаешь, кузен, что я никогда уже не смогу доверять тебе по-прежнему.

– Ничто между нами не будет по-прежнему, – печально отозвалась Лунитари.

Нуитари по очереди оглядел их. Его тяжелые веки были полузакрыты, пухлые губы сжаты.

– Раскрой глаза, сестра, настала новая эпоха. Посмотри на Мишакаль. Она больше не деликатная Богиня Врачевания, она шагает по небесам, размахивая мечом из синего пламени. Жрецы Кири-Джолита ходят на войну. Даже Маджере перестал созерцать собственный пупок и занялся делами мира, хотя я понятия не имею, чего он добивается. Доверительные отношения между нами закончились, когда моя мать украла мир. Ты права, кузина. Ничто не останется по-прежнему. И вы глупцы, если до сих пор думали иначе.

Он закрыл похожее на луну лицо капюшоном и покинул их. Уходя, Нуитари гадал, что бы кузен и кузина сказали, если бы он сообщил им, что схватил Мину…

– Базальт! – Каэле окликнул гнома, проходившего по коридору. – Правда, что хозяин покинул Башню?

– Правда, – ответил Базальт.

– И куда он пошел?

– Откуда мне знать? – возмущенно отозвался гном. – Он, кажется, не обязан спрашивать у меня разрешения.

Базальт не сбавил шага, его подбитые гвоздями башмаки стучали по каменному полу, он взбивал ногами полы своей мантии, чтобы не наступить на нее. Каэле поспешил за ним.

– Может быть, хозяин отправился переговорить с Чемошем? – спросил полуэльф с надеждой.

– А может, он оставил нас здесь самих разбираться с Повелителем Смерти, – ответил Базальт. Он пребывал в сварливом настроении.

Каэле побелел:

– Думаешь, он может так поступить?

Базальту хотелось ответить утвердительно, просто чтобы подразнить полуэльфа. Но он нуждался в помощи Каэле, поэтому, хотя и с неохотой, отрицательно покачал головой:

– Это как-то связано с Чемошем, но я не знаю как.

Каэле все-таки не успокоили его слова. Он зашагал рядом с Базальтом.

– А куда ты идешь?

– Веду тебя. Мине дано разрешение в течение часа ходить, где она пожелает, разумеется, под наблюдением.

– Под твоим наблюдением, – поправил Каэле. Он развернулся в обратную сторону. – А я не собираюсь играть в няньку при этой хитроумной стерве.

– Как пожелаешь, – самодовольно усмехнулся гном. – Только когда хозяин вернется, где, скажу, я тебя нашел? У себя в комнате? Изучающим заклинания?

Каэле замер и, бормоча вполголоса проклятия, развернулся:

– Ну, если подумать как следует, мне лучше пойти с тобой. Я буду чувствовать себя виноватым, если ты как-нибудь пострадаешь от руки этой женщины.

– Как это, по-твоему, я могу пострадать? – поинтересовался Базальт, ощетиниваясь. – В ней нет ни капли магии.

– Судя по всему, хозяин не разделяет твоей уверенности, если он поручил нам обоим присматривать за ней…

– Хватит о ней болтать, заткнись! – проворчал гном.

– А ты ее боишься! – не без удовольствия сообщил полуэльф.

– Нет, не боюсь. Просто… Хорошо, если тебе обязательно нужно знать, мне не нравится находиться рядом с ней. Есть в ней что-то жуткое. С тех пор как мы перепутали ее с рыбой и поймали в свою сеть, я ни одной ночи спокойно не спал. Клянусь Черной Луной, хочу, чтобы Чемош действительно пришел и забрал ее отсюда, чтобы все кончилось.

– Но можно просто убить ее и выбросить тело акулам, – предложил Каэле.

Они стояли перед дверью в комнату Мины, им было слышно, как она мечется внутри.

– Всегда можно сказать хозяину, что она пыталась бежать…

Базальт засопел:

– И как же ты собираешься ее убить? Наложить на нее магическое заклинание? Оно сработает, если только ты расскажешь ей заранее, как именно оно должно действовать и что с ней произойдет! Если нет, то ты с тем же успехом можешь сплясать кендерский танец рандигазу.

Каэле сунул руку в рукав, мантии и показал нож, закрепленный на предплечье.

– Нам не придется заранее рассказывать ей, как на нее подействует это!

Базальт изучил нож. Идея была соблазнительная.

– Думаешь, раз Чемош и так злится на нас…

– Ба! Нуитари разберется с этим. – Каэле придвинулся ближе и заговорил тихо: – Может быть, именно этого и ждет от нас хозяин! Иначе зачем он приказал бы нам выпустить ее из камеры, если не ожидал, что она попытается сбежать? Он ведь даже отдал нам приказ, что делать в подобном случае. «Если она попытается бежать, убейте ее». Так и сказал.

Базальт голову себе сломал, пытаясь понять, почему же Нуитари согласился выпускать Мину из ее надежной камеры. Хотя ему не хотелось этого признавать, но Каэле, видимо, был прав.

– Мы ее убьем только в том случае, если она попытается бежать, – заявил гном.

– Она попытается, – заверил Каэле. Глаза его кровожадно сверкнули. Он облизнул губы.

– Ты – свинья, – констатировал Базальт, положил руку на дверь и принялся произносить заклинание, отпирающее магический замок.

Мина перестала метаться по своей комнате.

– Идут двое из Черных Мантий, мой господин, – сообщила она Чемошу. – Я слышу, как они идут по коридору. Ты уверен, что Нуитари здесь нет?

– Иначе я не смог бы разговаривать с тобой, любовь моя. Только Нуитари обладает достаточной силой, чтобы держать тебя внутри мощного заклинания. Ты боишься его, Мина?

– Нет, не боюсь, господин мой, но от него у меня по коже идут мурашки, будто я трогаю змею или на шею мне вдруг упал паук.

– Все три кузена такие. Это все магия. Некоторые из нас предупреждали Богов: «Не позволяйте своим детям владеть подобной силой! Держите их в подчинении!» Такхизис не захотела слушать, точно так же, как Паладайн и Гилеан. И только потом, когда их собственные дети пошли против них, они начали сознавать мудрость наших советов. Но к тому времени, разумеется, было уже поздно. Теперь у меня есть возможность приструнить кузенов, отнять у них силу, вырвать у них клыки.

– И как ты собираешься сделать это, господин? – спросила Мина.

Она слышала, как снаружи один из черных магов возится с замком.

– Вскоре мир увидит, что маги бессильны, беспомощны, ничего не могут сделать с моими Возлюбленными, и что же мир сделает тогда? С отвращением отвернется от них! Уже сейчас маги лихорадочно просматривают книги заклинаний, свитки и артефакты, пытаясь найти какой-нибудь способ остановить меня. У них ничего не выйдет. Они не смогут найти ничего, что хоть как-то сдержит Возлюбленных.