Однако… Я не могу выбросить из головы мысли о том, как он ублажает женщину языком.

Как он предпочитает, чтобы ему отсасывали.

Как бы он обращался со своей женщиной, как будто она драгоценность.

И я не могу перестать думать о том, как выглядят его глаза в спальне. Они темнее? Яснее?

Не говоря уже о том, как он бесстыдно говорит мне, какая я красивая… Это начинает вводить меня в ступор, потому что я не должна так смотреть на своего лучшего друга. У меня не должно быть таких мыслей, поэтому, если мне придется употреблять алкоголь, чтобы справиться с ними, я готова напиться вусмерть.

Я открываю банки для нас и протягиваю ему одну.

– Давай посмотрим какое-нибудь шоу, – предлагаю я. – Или фильм. Мы можем пересмотреть «Худого человека»[34].

– Ты уверена, что не хочешь разгромить меня в другой настольной игре?

– Я пытаюсь спасти твою гордость.

– Какая же ты невнимательная. – Он хватает пульт, а я допиваю свой напиток. У меня начинает кружиться голова, а это как раз то, что мне сейчас нужно. Я рада своему помутненному сознанию. – О, я записал несколько повторов «Пароля» на случай, если ты захочешь поиграть. – Он приподнимает брови, глядя на меня. – Ты в деле?

– Ты же знаешь – я всегда за.

– Отлично. – Он подмигивает, а затем тоже делает большой глоток из своего бокала.

– Прекрати. – Я смеюсь так сильно, что чуть не писаюсь в штаны. – Стоп… Как я должна догадать о слове «ложка», если ты показываешь мне молочные продукты?

Он сгибается пополам и смеется на полу в круге из наших пустых банок из-под сидра.

– Потому что ты хлебаешь молоко ложкой, – сообщает он, раскинув руки и уставившись в потолок. Его рубашка задралась на несколько дюймов, и я замечаю его потрясные кубики пресса.

– Ты бы и сказал, спорщик. Ты утратил свою хватку.

– Я пьян. – Он отшвыривает ногой несколько банок. – И я только что съел пончик, так что мой мозг работает не очень хорошо.

Я опускаюсь на пол и подползаю к нему, мои волосы падают на щеки, когда я смотрю ему в светящееся улыбкой лицо. Я протягиваю руку и несколько раз похлопываю его по щекам:

– Раньше ты был таким умным. Что с тобой случилось?

– Всему виной ты и твои напитки, – говорит он перед тем, как обхватить меня рукой за талию и повалить на пол рядом с собой.

– Мы не так уж много выпили.

– Мы выпили по десять банок каждый, – уточняет он.

– Где-то больше… десяти.

– Лия Фейрвезер-Ферн, не прошло и десяти часов. А мы выпили три за последний час, так что… мы пьяны.

– Может, ты и пьян, но я не пьяна.

– О, да? Тогда вставай и иди по прямой линии.

– Полегче! – Я перекатываюсь на бок, а затем медленно заставляю себя встать. Он прислоняется к дивану, чтобы понаблюдать за мной. Я делаю глубокий вдох и говорю: – Смотри на это совершенство.

Я ставлю одну ногу перед другой и начинаю идти, мои ноги подкашиваются, я теряю равновесие и чуть не падаю на стулья на островке, заставляя Брейкера покатываться со смеху.

– Ладно, конечно, ты не пьяна.

– В этом нет моей вины. – Я делаю еще один глубокий вдох.

– Разве? Тогда кто подменил твои ноги?

– Я, но… во всем мой лифчик виноват, – смеюсь я. – Он препятствует притоку крови к пальцам ног, и именно поэтому мне трудно ходить.

– Ух ты, это вполне научное объяснение.

– Ну, а ты попробуй ходить в лифчике. – Я протягиваю руку перед собой, расстегиваю переднюю застежку лифчика, а затем снимаю его и бросаю Брейкеру: – Попробуй сам.

Он поднимает на меня взгляд, держа в руке мое нижнее белье, а затем его взгляд спускается вниз по моей шее, проходит мимо ключиц и направляется прямо к груди, где, как я догадываюсь, сквозь белую ткань топа просвечивают мои соски.

– Это было сексуально, Лия. – Он облизывает губы, а затем осматривает мой лифчик. – Без шуток.

Его взгляд снова опускается на мою грудь, и я чувствую, как все запреты снимаются, когда я выпячиваю ее:

– Пытаешься хорошенько рассмотреть?

– Ага, – отвечает он с бесстыдной ухмылкой.

– Ну, прекрати. – Я пинаю его ногой. – Я тут серьезным делом занята. – Я делаю глубокий вдох и развожу руки в стороны. – Смотри, как красиво и грациозно я хожу.

– Давай посмотрим.

Хотя, когда я украдкой бросаю на него еще один взгляд, он продолжает смотреть на мою грудь без лифчика.

Я ставлю одну ногу перед другой и скольжу, не пропуская ни шага и доказывая, что на самом деле я не пьяна.

– Ха, – выдыхаю я, когда заканчиваю. – Я же говорила тебе, что это из-за лифчика.

– Ой, да ладно заливать! – Он встает. – Это все из-за твоей удачи. Держу пари, я могу ходить прямо в этом лифчике.

– О, ты так думаешь?

– Я это знаю.

Он кладет лифчик на подлокотник дивана, стягивает рубашку через голову и отбрасывает ее в сторону.

Привет, кубики.

– Э-э-э, что ты делаешь?

– Надеваю лифчик. – Он пытается просунуть руки в бретели. – Черт, почему он так туго идет?

– Может быть потому, что ты крупнее меня?

Одна рука у него продета через бретельку, но он крутится на месте, пытаясь ухватиться за другой конец лифчика. После нескольких поворотов он упирает одну руку в бедро и поворачивается ко мне.

– Можешь, черт возьми, помочь вместо того, чтобы просто смотреть, как я бегаю кругами, словно собака, пытающаяся поймать свой хвост?

– На самом деле мне нравится просто наблюдать за тобой.

Он ворчит, снимает лифчик, а затем надевает его задом наперед, так что задняя часть бюстгальтера проходит по его соскам. Поскольку я намного меньше его в плечах, его руки выворачиваются внутрь, удерживаемые лишь бретельками бюстгальтера. Он опускает взгляд, а затем снова поднимает его на меня.

– Знаешь, я не думаю, что мне идет такой образ.

Я разражаюсь хохотом, качая головой.

– Я видела и получше.

– Тогда давай просто покончим с этим, пока я не потерял терпение и не начал подбирать помаду в тон к моим соскам.

– Что? – хихикаю я. – Почему ты подбираешь ее в тон к соскам?

– Я видел, как какая-то девушка рассказывала об этом в Тик-Токе. Она сказала, что идеальный оттенок губ должен сочетаться с цветом твоего соска. Это неправда?

– Почему ты смотришь уроки макияжа в Тик-Токе?

– Я не выискиваю их специально. Они просто всплывают. У девушки был бостонский акцент. Думаю, ее звали Майкайла. Она чертовски забавная, и я посмотрел несколько ее видео. И мне не стыдно. На самом деле она очень вдохновляет. Живет своей жизнью, так, как ей самой хочется. И теперь ты знаешь, как подбирать помаду в тон кожи своих сосков. Не за что.

Затем он разводит руки в стороны и идет по прямой, все время держась ровно.

– Ты же знаешь, что это не считается, верно? – спрашиваю я. – Ты неправильно носишь бюстгальтер.

– Потому что он недостаточно большой.

Я пожимаю плечами.

– Это не моя проблема.

– Тогда что это, черт возьми, такое? Что я делаю не так?

– Скажи сам, это ведь ты напялил мой лифчик.

– Какая глупость. – Он снимает его, а затем стреляет им словно из рогатки прямо мне в лицо.

Ткань бьет меня по щеке, и я задыхаюсь от шока.

– О боже мой, ты мог запросто оставить меня без глаза.

– Не сильно ли ты преувеличиваешь?

– Держу пари, у меня теперь красная отметина. – Я хватаюсь за щеку и притворяюсь. – Смерть от бюстгальтера произошла впервые.

– Э-э-э, извините меня, сэр. У меня нет сомнений в том, что многие женщины познакомились со своим создателем из-за некачественно изготовленного бюстгальтера, скорее всего, разработанного мужчиной, который не имеет ни малейшего представления о том, какой вред могут нанести разрушительные косточки ничего не подозревающей душе.

– Ты ведь понимаешь, что можно и не носить бюстгальтер, верно? – Его ухмылка говорит мне, что он всего лишь дразнит меня, но это меня не останавливает. – О, конечно, лифчик надо уметь выбирать, так что если я начну ходить с выставленными напоказ сиськами, ка думаешь, на меня не будут жаловаться из-за того, что у меня видны торчащие соски или что они слишком сильно просвечивают?