Даже не пытайся новый император гнаться за ними, стараться убить наследника, его и самого можно было убить как минимум за начало этой бессмысленной войны.

Но так просто его не убить, девушка это осознала сполна совсем недавно. Хотя отступать она и не собиралась.

Аико так вовремя вспомнила о том, что уничтожать врата будет Оками, так как он единственный может это сделать. Так что вступить в смертельную схватку, самую последнюю, не за жизнь, а за смерть, придется именно ей.

Но она и не боялась этого.

Возможно, будь это ее настоящая жизнь, умереть она бы боялась больше всего. Но сейчас все было иначе. Она лишь не хотела закончить так печально с Оками. Хотя и первоначально знала, что из этого ничего не выйдет.

Пока девушка думала обо всем этом, крики затерялись среди деревьев. Ронин уносил ее в другую сторону от того ужасного места.

Аико опустила взгляд на крепкую руку Оками, что держала ее, не позволяя упасть. Эта рука наверняка убивала многих, но сейчас она подрагивала. Он устал, несомненно, устал. Каким бы сильным он не выглядел, но ему пришлось нелегко, как и всем им.

Но, конечно же, девушка в первую очередь думала о других. Сейчас конкретно о нем, забывая про свою усталость.

Девушка попыталась откашляться. Вышло достаточно сухо. Она подняла голову, взглянув на ронина, он тоже, услышав кашель, перевел взгляд на возлюбленную.

Прежде, чем она успела поинтересоваться о том, скоро ли они явятся в нужную деревню, ведь шли они наверняка именно туда, практически по следам его отца и наследника, Оками спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, чем было ранее. Как минимум я в сознании. Рану я практически не чувствую.

Оками одними краешками губ улыбнулся.

А девушка пояснила:

— Наверняка твой следующий вопрос был бы именно о ней. Я ведь права?

Ронин кивнул, переведя взгляд на ногу девушки, рассматривая красное пятно.

Аико осторожно сжала его руку, наконец спросив:

— Мы далеко?

— Уже нет. Скоро будем в одной деревне, что по пути ко дворцу. Думаю, они затерялись именно здесь.

И в подтверждение его слов, вдалеке показались очертания домов.

Девушка лишь на секунду задумалась о чем-то незначительном, но резко встрепенулась. Она вспомнила о важном. Ей стало не по себе. Глаза забегали, руки слегка задрожали, а в мыслях появились самые страшные картины.

Ронин уловил резкое изменение в поведении Аико. Но прежде, чем он успел что-то предпринять, девушка, что до этого говорила слишком тихо, как будто бы обрела голос.

— Где он? Где Арата?! Только не говори мне… не говори этого… только не этого, я прошу.

Взглянув в лицо любимой, Оками увидел самый настоящий испуг. Она переживала за друга.

Томить долго он не стал, но и слишком подробно рассказывать не хотел, не сейчас. Они уже подходили к деревне, и нужно было найти своих людей, а также место для отдыха и наконец привести себя в порядок.

Оками рассказал в общих чертах, что произошло и где остался Арата.

Напоследок заверив:

— Убежден, он скоро догонит. Дольше необходимого он там не останется.

Девушка сделала глубокий вдох, а на выходе тихо прошептала:

— Жив…

Страх отступал, переживания практически тоже. Аико вернулась к прежнему состоянию.

А ронин тем временем осторожно дотронулся до ее руки, показывая на деревню. Они были у самого входа.

Жителей почти не было. Лишь несколько человек следили за обстановкой. А еще несколько просто переговаривались.

Стоило двум людям зайти в деревню, их заметили.

Люди не были настроены агрессивно, а также не поглядывали на них с опаской. Но и слишком удивленными не выглядели.

Как будто бы их удивило лишь малость совсем иное. Отсутствие третьего человека. А также девушка, которая не могла передвигаться сейчас сама и была на руках ронина.

Двое людей уловили быстрое движение с левой стороны. Обернулись практически одновременно. В метрах двух от них находились двое людей. Именно те, за кем они шли по пятам. Отец Оками и Даичи. Если в глазах первого было принятие и успокоение, то в глазах второго, радость. Это удивило девушку. Даичи их почти не знал, к тому же, возможно первоначально и не совсем хотел верить. Но сейчас так просто радовался тому, что они живы.

Отец Оками подошел ближе, положив руку на плечо сына.

А Даичи тем временем, вновь удивляя Аико, обратился к жителям деревни:

— Госпоже нужен лекарь, прошу вас.

К ним подошел мужчина в возрасте, слегка поклонился.

— Следуйте за мной. Вас отсмотрят двоих.

— Со мной все нормально. Лишь отдохну и порядок.

Но прошу помочь ей. У нее много различных ран.

Даичи прошелся взглядом по девушке, задержавшись на ноге. Вернее на том месте, где была ее рана.

На несколько мгновений прикрыл глаза, и сразу же отправился следом за жителем деревни и ронином. Отец Оками тоже не отставал.

Как только они зашли в дом, в нос сразу ударил запах различных трав и лекарств.

Поприветствовав лекаря, ронин уложил Аико на просторный светлый футон.

Он понимал, что стоило ее сюда уложить и белые простыни окрасятся в красный цвет, но лекарь, уловив ход его мыслей, лишь покачал головой, как бы говоря, что все в порядке.

Убедившись, что с ней будет все в порядке, все поспешили покинуть этот дом. Ронин хотел остаться рядом, но отец не позволил, увел за собой, прямо сказав, что ему и самому нужен отдых, а также горячая вода.

Оками хотел поспорить, но, с другой стороны, понимал, что он прав. Чем быстрее он все это сделает, тем быстрее вернется к любимой. И больше не отойдет от нее, пока она хотя бы немного не восстановиться и не отдохнет. Сейчас у них было пару дней, чтобы задержаться в этой деревне и немного восстановить силы. Ведь и сам рэйки сейчас их восстанавливал и готовился к сражению.

Стоило ронину наконец умыться, он почувствовал себя намного лучше. Оками зашел в комнату, что ему выделили для отдыха. Она была достаточно просторной. Сам старейшина деревни принял их у себя и выделил каждому по комнате. Так что они все находились относительно рядом. Сейчас здесь лишь не хватало его Аико. Она находилась в соседнем доме. Лежала там и восстанавливалась. Одна, совсем одна.

Стоило ему об этом подумать, как он захотел сразу же отправиться к ней. Но вновь же его отец. В дверь постучали. Оками открыл, пропуская отца внутрь.

Тот прошелся взглядом по комнате. Лишь немного задержав взгляд на постели.

— Здесь комнаты практически в одном стиле сделаны. Моя такая же. Лишь футон поменьше.

Сын не совсем понимал к чему он клонит. Ведь вряд ли он зашел просто поговорить о кровати и этой комнате.

— Ты ее любишь? Ведь не простая привязанность? — Как бы невзначай затронул эту тему отец.

— Люблю.

Он кивнул своим мыслям.

— Тогда береги. Впереди ждет сложная битва. Я помогу чем смогу, хотя сам понимаешь, сын, мои силы уже не те. Но ты только скажи, что нужно от меня и я обязательно помогу.

— Тебе не стоит. Я уже потерял матушку.

Услышав эти слова, они вдвоем задумались. Вдвоем слегка поникли.

Но ни один из них не собирался сейчас продолжать говорить об этом и тонуть в этом чувстве потери.

— Я все равно помогу. Не позволяешь защищать тебя, значит я стану защищать ее.

Ведь она, понимая, что может погибнуть, отправила нас сюда, оставшись один на один со своим врагом.

Она спасала нас, я же спасу ее там. Подстрахую, пока не сможешь этого сделать ты.

— Спасибо, отец.

— Прежде, чем пойдешь к ней, приляг и отдохни. Не будь упрямым. Она все равно сейчас спит.

И больше не говоря ничего, он развернулся и вышел из комнаты сына, оставляя его наедине с самим собой.

Ронин прислушался к его словам и прилег. Но стоило телу почувствовать мягкость этого футона, глаза начали закрываться. Ему требовались силы и спокойный сон.

И он заснул.

Аико, проспав больше полудня, наконец открыла глаза. Потянувшись, заметила, что сейчас стояла глубокая ночь. Рядом с ней не было никого.