Душевная мука ножом прошла по сердцу Одана. Он смотрел на нее, на ее опущенную голову, на нежную округлость ее щек, на ее ресницы, с которых стекали слезы, согревающие ее бледные щеки.

— Ты моя любовь, и я с гордостью произнесу эти слова перед лицом нашей судьбы. И все же мы должны расстаться. Для нас нет мира. Нигде, хотя мир так велик.

— Никогда.

— Мое сердце мертво, хотя оно горит любовью к тебе, Зенара. Меня удручают твое горе, твои страдания. Они увеличивают мои страдания многократно. — Одан был возбужден до последней степени. Он стиснул руки, ломая пальцы в отчаянии. — Я не могу предложить тебе ничего — ни надежды, ни лживых заверений в том, что все будет хорошо. Все, что я могу сказать тебе, Зенара, моя принцесса, моя любовь, мое сердце, моя единственная, это — слово прощания.

— Прощай, мой брат, прощай, мой господин!

В тайных коридорах в толще стен Норгаш, король Дильпура, слушал и задумчиво почесывал бороду. Так вот в чем дело! Значит, брат и сестра любят друг друга! О, это чудесная тайна. Здесь есть над чем поработать!

Да, решил Норгаш, да. Знание тайны дает могущество. Это большой скачок по дороге к славе. Да! Это ключ к трону, которого жаждет его амбиция…

Одан не знал, что делать. Он чувствовал себя утопленником, безвольно плывущим по течению Реки. Даже запах гниющих водорослей стоял у него в ноздрях. Он плыл.

И в это жуткое время некоторое развлечение доставляло ему фехтование на деревянных мечах с юным Анкиду, сыном лорда Андана из Эреша. Они проводили целые часы на небольшой тренировочной площадке дворца. Конечно, у Анкиду не было надежды победить Одана, но он старался изо всех сил, истекая потом, ругаясь, получая синяки и изнемогая от усталости.

Это был гибкий стройный мальчик с круглым приветливым лицом и блестящими ласковыми глазами. Его волосы были перехвачены лентой, как у Одана. Отец его был богатый человек и занимал очень высокое положение в обществе Эреша. Но мальчика, казалось, не коснулись спесь и заносчивость, присущие людям такого положения.

Так как Зенара была недоступна для него, а остальные женщины внушали отвращение, Одан обратился к мужскому обществу. Он упорно занимался утомительными физическими упражнениями, изнуряя вое тело фехтованием до тех пор, пока усталость не валила его ног и он спасался от мрачной действительности в сладких грезах сна.

Анкиду оказался хорошим товарищем, и однажды на охоте они повстречались в пустыне со львом. Лошади, запряженные в колесницу, перепугались и понесли. Одан от неожиданности вывалился из колесницы и упал в песок. Лев зарычал и стал огромными прыжками приближаться к нему. И тут Одан узнал кое-что о дружбе.

Анкиду в облаке пыли развернул колесницу и помчался обратно, как сумасшедший, размахивая кнутом. Стегая лошадей, он заставил их мчать прямо на льва. Лошади хрипели, но неслись вперед. Они столкнулись со львом. Треск досок, рычание льва, ржание лошадей смешались в невообразимом шуме. Полетели колеса, поднялся столб пыли. Одан вскочил как пружина и выхватил из этого столпотворения Анкиду. Затем, выхватив копье из обломков колесницы, ударил льва сильно и точно. Тот заревел, покатился по земле, выпуская кровавую пену и царапая страшными когтями пыль, вытянулся и умер.

Анкиду, едва сдерживая дрожь, тяжело дышал.

— Ты настоящий мужчина, мой друг, — сказал Одан.

Он, разумеется, не сказал, что простой лев не представлял для него опасности. Ведь у него был нож. Ни один Хекеу не испугается большой кошки, если у него за поясом бронзовый нож. Но Одан, несмотря на свое дикарское воспитание, оценил по достоинству благородство поступка Анкиду. Ведь юный лорд хотел спасти жизнь принца даже ценой собственной жизни.

— У тебя хорошее имя, Анкиду. Я знавал одного храброго человека, который поклонялся богу Анки. Тебе бы он понравился, да и ты ему тоже.

— Я рад, что мой принц жив.

— Хмм… И я тоже… — и хотя Одан думал, что он лжет, произнося это, на самом деле он говорил правду. Выживание. Это было испытание его. Несмотря на потерю Зенары, он должен выжить. Да, жизнь его будет кошмаром, он обречен на это, но он уверен, что ему предстоит многое сделать, прежде чем он отправиться в доугой мир.

Среди других знатных лордов Эреша Одан почувствовал скрытую насмешку, презрение, непримиримый отказ признать в нем настоящего принца Эреша. И все же он был сыном Одана Эн-Ке. Он был им. Колдуны и высший жрец подтвердили это. Так что Одана принимали очень неохотно и фыркали при его появлении. Но когда он избил пару самых язвительных насмешников, то там, где он появлялся, воцарялась гнетущая тишина.

Да, золотая молодежь Эреша не приняла Одана в свое общество.

Так как его детство прошло в племени дикарей, то ему нередко приходилось краснеть за свою невоспитанность. Но с другой стороны, в городе вне дворца он чувствовал себя как дома. Он хорошо изучил городскую жизнь, находясь среди грабителей. И только с Анкиду он чувствовал себя свободно.

И вот пришел день, когда Кефру-Кет, высший жрец Задана, пошел в святилище, чтобы вознести благодарения богу. Огромная опасность была отброшена от Эреша обратно в Эндал. Никто не сомневался, что Задан обрушит кару на Эндал, за то, что он осмелился напасть на колдунов Эреша и помешать им спасти юного принца.

Задан, это было всем известно и подтверждалось неоднократно, был великим и могущественным богом. Он был новый бог, его божественную колесницу часто видели в небесах, его присутствие постоянно ощущалось в городе Эреше, он был вездесущ. И он наказал город Эндал, послав на него жуткое бедствие — чуму.

Все города вдоль реки закрыли свои речные ворота и открыли обходные каналы, чтобы трупы плыли мимо и не заносили страшную заразу в города. Течение несло трупы прямо в дельту Сладкого моря. Там они сгниют, разложатся и будут удобрением для полей народов, населяющих берега Сладкого моря.

Вскоре пришли вести, что хоть чума и значительно ослабила Эндал, город все же выжил. Одан решил отправиться в Шанадул — место рождения его первого друга Надьюла Квика — и совершить там жертвоприношение в его память.

За день до того, как он сказал о своем желании королю, Асхурнакс, который снова жил в башне на улице Желтого Лотоса, пригласил его к себе. Одан отдал приказ охранникам, чтобы они день и ночь бдительно охраняли старого колдуна. Одан увидел своего старого мастера в кресле. Служанка принесла ему вина, а другая служанка пришла с водой, чтобы вымыть старику больные ноги. Одан с любовью смотрел на Асхурнакса.

— Ну, мой мальчик, вернее, мой принц, я не хотел разлучаться с тобой, но теперь я должен, так как ты очень мудр для своих лет и сам видишь свой путь.

— Продолжай, Асхурнакс.

— Ты сын бога. Тут спорить не приходится. И мастер Киду и я тщательно проверили это. Твое божественное происхождение многое объясняет: и почему ты не поддаешься заклинаниям, и почему ты обладаешь таким могуществом — могуществом, которое ты можешь развить еще сильнее, — Асхурнакс замолчал, наблюдая, как служанка моет ему ноги. — Ты еще учишься?

— Да. Мастер Киду проводит со мной занятия по часу в день. Я сейчас работаю над невидимостью. И это у меня хорошо получается. Я много работаю. Это отвлекает меня от печальных дум.

— Да, хорошо. Очевидно, Одан, что ты всего лишь полубог, — Асхурнакс долго шевелил губами, стараясь сказать, что хотел. И затем после долгой подготовки, он наконец произнес:

— Мне кажется, что если ты будешь много учиться у хороших мастеров, ты сможешь стать настоящим богом.

— Настоящим богом? Настоящим?

— Да!

— О боги! Это невозможно? — воскликнул Одан. Лицо его вспыхнуло, глаза расширились. — Ты не шутишь?

— Шутить с полубогом рискованное дело, как я слышал, некоторые поплатились за эти шуточки.

— Значит, это возможно?

— Это возможно, как говорят старые папирусы. Но в этом есть опасность. Боги могут разгневаться и сокрушить тебя. Но это не обязательно. Ты знаешь миф об Абаке?