— Что с королем?

— Лорд! Лорд! Говорят, что он умер. Демоны поселились в его животе… лорд…

Габаль отшвырнул ее в сторону. Если король действительно мертв, то дело наполовину сделано.

Отдав короткий приказ, он повел своих людей. Он шел кружным путем. Король, возможно, умер, но нельзя, чтоб его видели возле покоев будущего короля, когда его найдут мертвым. Необходимо изменить план. Принц не должен быть найден. Его исчезновение принесет больше пользы, да и Задан не выразит неудовольствия в этом случае. А неизвестно, как бы он повел себя, если принца нашли с перерезанным горлом.

Люди Габаля безбоязненно шли по коридорам, где факелы дымили, догорая, верное свидетельство того, что здесь уже давно не было слуги, следящего за освещением. Охранники у двери Одана насторожились.

— Стойте! Назовите себя, во имя короля! — Охранник не успел договорить, как брошенное копье пронзило его горло. Это был великолепный бросок. В воздухе просвистели еще два копья, но охранники успели прикрыться щитами. Их копья тоже устремились в воздух. Человек, шедший впереди Габаля, охнул и упал.

— Вперед! Вперед, идиоты!

Через мгновение в коридоре раздался звон бронзовых мечей. Копья летели как стремительные птицы, а затем охранники и бандиты Габаля вступили в бой на мечах.

Габаль остался сзади. Это было не его дело. Он стискивал рукой пузырек, который принес Чембал.

Как только он выплеснет содержимое, тот, кого он коснется, погрузится в глубокий сон. Но это снадобье одноразового действия. Так что Габаль приберегал его для более важного дела, а здесь его мальчики должны были справиться сами и побыстрее.

Охранники Одана сражались упорно. Но их было слишком мало. Их крики о помощи оставались без ответа, хотя весь дворец был полон суматохи и беготни. Но все бежали к покоям Моми, где лежал умирающий король. Наконец пал последний охранник. Меч вонзился в шею, не защищенную кирасой, и вышел из тела окрашенный кровью. Габаль, перешагнув через труп, открыл дверь в спальню принца.

Картина, открывшаяся его взору, была неожиданна…

Удерживая вырывающегося Одана, держащего в руках кинжал, перед Габалем стояла величественная и негодующая фигура высшего жреца Задана, Мненона-Кета.

— Я знаю зачем ты здесь, Габаль-Айн, — звучным голосом провозгласил Мненон Кет. — Откажись от своего намерения, а то Задан поразит тебя своим гневом!

— Прочь с дороги, жрец!

— Я высший слуга Задана, — Мненон Кет крепче ухватил борющегося мальчика. Одан изо всех сил старался освободиться из его рук, чтобы броситься с кинжалом на врагов.

Два раба уже были без особой борьбы и сопротивления схвачены людьми Габаля и связаны разорванными на полосы портьерами. Но Мненон Кет держал мальчика и противился обозленному неожиданным препятствием Габаля.

— Задан! — пропел высший жрец. — Задан, я умоляю, обрати свой гнев на святотатца…

Габаль открыл пробку и выплеснул невидимое содержимое.

Один из его людей, внезапно выскочивший из-за его спины с копьем, вдруг застыл на месте, медленно повернулся и рухнул на постель.

Мненон Кет выругался. Глаза его были устремлены на Габаля.

— Твое колдовство не может повредить высшему жрецу Задана! И мальчик тоже полубог. Габаль-Айн, ты предатель короля и государства. Сложи оружие и отдайся на милость короля, да будет благословенно имя его!

— Король мертв, — фыркнул Габаль, выхватил свой меч и шагнул вперед. Мненон Кет отскочил в сторону с проворством, неожиданным для такого большого человека. Габаль проскочил мимо, остановился и повернулся, тяжело дыша. Гнев душил его.

— Мертв? — спросил Мненон Кет. — Если это так, то я не позволю тебе убить принца. Назад! Назад! — и он снова стал призывать своего бога. — Задан! Задан! — Но на этот раз в голосе его вместо твердой уверенности были отчаяние и мольба.

В этот момент Одан вырвался.

Он без колебания бросился на своего дядю. Он всегда не любил этого человека, толстого и вонючего, часто поглаживающего мальчика по голове большой тяжелой рукой, ехидно улыбаясь. Даже в свои четыре года Одан чувствовал фальшь. Король был его отцом. Если он умер, значит, этот вонючий толстяк убил его с той же жестокостью, как он однажды на глазах у Одана убил заупрямившуюся лошадь, которая не хотела тащить колесницу.

Одан бежал к нему с поднятым кинжалом. Он кричал своим поразительным детским голосом:

— Я убью тебя!

Забыты были все уроки, которые так болезненно вколачивал в него могущественный воин Блуф Сильяк. Никаких уловок, приемов, обманных движений — только слепая дикая ярость направляла лезвие кинжала.

Габаль отскочил, слегка ударил рукой, и кинжал вылетел из руки мальчика.

Одан по инерции отскочил к окну. Он быстро повернулся, его детское лицо пылало гневом. Он был готов выкрикнуть те самые слова, которые часто слушал от мальчиков на конюшне и которые Моми со слезами на глазах просила принца не повторять.

В спальной комнате принца разгорались жестокие страсти.

— Убейте жреца, собаки! — крикнул Габаль. Его люди подались назад. Убить жреца Задана! Да ведь тогда гнев бога обрушится на них, и с ними все будет покончено. Нет, нет лучше не вмешиваться.

— Идиоты! — вопил Габаль. Меч в его руках направился на жреца. Тот тоже выхватил свой меч из под мантии. Лезвие сверкнуло ледяным пламенем в свете факелов. Габаль увидел этот меч и узнал его, узнал светлый металл, по которому бежали бело-голубые блики.

— Ты умрешь за свое богохульство, Габаль!

— Я не служу Задану, ослиному богу! Я поклоняюсь Ниргалю, богу огня! Я не боюсь тебя, Мненон Кет, не боюсь твоего меча!

— Умри, богохульник!

С гневным криком Мненон Кет бросился на Габаля. Массивное тело священника двигалось со скоростью, которую не ожидал Габаль. Лезвия скрестились, Габаль увидел, что на его лезвии появилась глубокая вмятина, в то время как на бело-голубом лезвии Мненон Кета не было ни следа. Мненон Кет с криком наступал, и Габаль был вынужден пятиться к окну.

Одан бросился к Габалю и схватил его за ногу. Он повис на ней, и Габалю пришлось волочить его по комнате, отбиваясь от жреца. Но жрец не был такой искусный воин, как дядя короля.

Удар меча обрушился на плечо Мненон Кета, при этом раздался звон, как при ударе о металл.

Габаль выругался. Видимо, жрец, кроме меча, носил под своей мантией и кирасу.

Резко отскочив назад, Габаль освободил пространство для своего меча, которым он владел искуснее, чем жрец. Одан все еще висел у него на ноге и кусал ее. Габаль резко взмахнул мечом и ударил. Мальчик заметил угрозу и пытался уклониться, но лезвие плашмя ударило его по голове. Рухнул на спину Одан-полубог. Принц Эреша беспомощно растянулся на полу. Он даже не крикнул. Он лежал без звука, без движения.

— Теперь ты проклят богами! — вскричал Мненон Кет. — Король доверил мальчика мне! Я Мненон Кет, высший жрец Задана! Умри, предатель! — с яростным криком жрец вскинул меч и бросился на Габаля. Габаль отчаянно отбивался, призвав на помощь все свое искусство. Он спасал свою жизнь. Но наступление было таким отчаянным, что ему приходилось отступать.

Наконец он уперся в подоконник. Мненон Кет все еще наседал на него. Габаль был уже совсем прижат к стене, и Мненон Кет бросил свое огромное тело вперед для решающего удара. Но Габаль, искусный боец, встретил его ударом. Меч вошел глубоко в тело, найдя место, не защищенное краем кирасы.

Мненон Кет сделал шаг назад. На его рыхлом лице появилась выражение безграничного удивления. Он прижал левую руку к животу. Пальцы его окрасились густой красной жидкостью, его кровью. Но Габаль тоже не избежал удара. С отчаянным криком, раскинув руки, он упал на пол. Он сильно ударился спиной и теперь лежал на полу, и перед глазами его плясали звезды всех созвездий.

Мненон Кет медленно опустился на колени. Большой бело-голубой меч Задана выпал из его ослабевших пальцев. Удар Габаля был смертельным. Мненон Кет понимал, что жить осталось совсем немного. Он поднял голову и сквозь туман в глазах посмотрел на отряд людей Габаля.