– Ваши покои, госпожа, – провожающая нас женщина открыла двустворчатые резные двери справа. – Ваши покои, госпожа, – открылись такие же двери чуть дальше и левее.

Рози, чуть слышно фыркнув, пошла направо. Две женщины последовали за ней. Мне было все равно, я безучастно пошла в свои покои. Вообще-то это не похоже на земли кочевников. У них разборные шатры, а не дворцы с фонтанами. Я увидела холл, выложенный синей плиткой, двойные стройные колонны слева и справа, между колоннами двери. Растения в больших кадках с широким зелеными листьями, странно дырчатые. У нас такие точно не растут!

– Госпожа, – тихо обратилась женщина сзади. – Позвольте, покажу вам ваши покои.

– Да, конечно, – совсем забыла, что не одна, и увлеклась ковырянием листа удивительной растительности. – Как это растение называется?

– Манки, госпожа, или монстера. Ее ценят именно из-за интересных листьев, – женщина слегка улыбнулась.

– Ядовитое?

– Не надо жевать листья, они кислые и вызывают сильное раздражение. Вот здесь купальня, госпожа.

Ого! Вместо привычной деревянной кадушки я увидела целый прямоугольный бассейн с невысокими бортиками, выложенный опять же, синими плитками. На бортиках лежали синие плоские подушки. Чуть в стороне стояла этажерка со стопками сложенных отрезов рыхлой ткани, низкий столик с горшочками и плошками с притираниями, высокое напольное зеркало в бронзовой раме.

– Желаете умыться?

– Позже, – помыться хотелось страшно, даже кожа зачесалась! В монастыре мы мылись в тазу. Вставали ногами в таз, служанка быстро намыливала тело жесткой вязаной варежкой, и смывала пену из кувшина. Волосы промывали отдельно и тоже в тазу. Здесь по крайней мере, воду не экономят.

– Спальня, госпожа.

Я совершенно неприлично выпучила глаза. Это не кровать, это… целая комната в комнате! На трех ступеньках поднятая над полом, с резным ограждением, столбиками и занавесками! Да у меня вся келья была меньше!

– Ваша гардеробная, – с легким шелестом поехала в сторону складная дверь.

Никогда не видела дверей, складывающихся, как дамский веер! Такие легкие створки, тонко вырезанные и покрытые красным лаком, с колесиками внизу. Я даже не обратила внимания на висящие платья, задвинув и снова открыв дверь несколько раз.

– Вам нравятся комнаты? – женщины переглянулись и улыбнулись.

– Никогда не видела ничего подобного! – честно призналась. – Ой, простите, а вас как зовут? Простите, если была невежлива, – густо покраснела.

– Это Сельма, а я Альма. Мы будем вам прислуживать и все объяснять.

Интересно, как я буду их различать? Они обе смуглые, невысокие и черноглазые, похожие, как близнецы.

В комнатах появилось новое лицо. Пожилая женщина с начальственным выражением так живо мне напомнила матушку Каролину, что я чуть не сделала реверанс.

– Господин требует немедленно привести жену в Малый зал! – объявила она.

– Но мы даже не умылись с дороги! – всплеснула руками Альма. Или Сельма.

– Немедленно! Господин повелел привести, как есть, – отрезала женщина.

– Одну секундочку! Крошечную секундочку! – служанка быстро смочила мягкую тряпицу и провела по моему лицу, смывая остатки слез и искусственного румянца. Вторая торопливо пригладила мои волосы, воткнув торчащие шпильки, куда им и было положено. Я была очень признательна обеим.

Женщина демонстративно постучала носком туфли.

– Идите за госпожой Андрапу́рой, она смотрительница гарема, кипа́р, – чуть подтолкнула меня вперед служанка.

Я пошла за дамой, хмуря брови. Голова жутко болела.

Кипар, значит. Смотрительница… что?! Че-го?! Гарема? Я даже приостановилась, глупо моргая. Мэтр Гобер говорил, что у одного мужчины бывает несколько жен. Мы тогда так смеялись, ну зачем несколько жен, это же форменная глупость! Лишние расходы и нервотрепка. Две, три, хоть десять, если муж может их содержать. Кроме жен, есть наложницы. Они составляют гарем. Богатому мужчине одну жену иметь неприлично. Мать-Пряха, Отец-Ткач, куда вы меня привели?!

В устах мэтра Гобера это звучало забавной пикантной сказкой. Впрочем, драконы тоже являлись персонажами сказок. И в одну из них я попала. Интересно, в качестве кого? Уж точно не прекрасной принцессы, которую все спасают. Скорее, деревенской дурочки, случайно наткнувшейся на логово ведьмы вместо грибной поляны. Драконов должен побеждать отважный рыцарь. А случайных дурочек драконы употребляют на обед, в качестве первого, второго и третьего. Ноги у меня подкосились, и я мягко повалилась на скользкий пол. Здравствуй, обморок!

Валяться мне на холодном полу долго не дали: похлопали по щекам, сунули под нос какую-то едкую вонючую гадость, отчего я чихнула и открыла глаза.

– Сельма, Альма, поднимайте и держите ее, – скомандовала начальница гарема. – Господин Лейгерд будет весьма сердит!

В глазах двоилось, ноги дрожали, но меня держали крепко.

Звуки веселой ритмичной музыки ворвались в уши, мы пришли в Малый зал.

Если это Малый, то какой же Большой? Я недоверчиво смотрела на потолок, находящийся где-то очень высоко. А очень далеко, почти за горизонтом, находилось возвышение с тронами. Двумя.

До тронов мы прошли по огромному узорчатому синему ковру, по красному ковру, темно-желтому, зеленому… Не думала, что бывают такие длинные рамы! Сколько же ткачих нужно, чтобы сделать такой гигантский ковер?! Нас учили ткать ковры, но это были коврики перед кроватью или небольшие дорожки.

Как всегда, заглядевшись, я пропустила главное. И если бы не знакомое шипение Рози, так и не пришла бы в себя.

На двух низких тронах сидели мужчины. Если есть трон, то сидящий на нем царь? Но два короля одновременно, два царя или два князя не бывает! Два принца – бывает. Значит, принцы.

Мужчина, напротив которого стояла Рози, был красив. Очень красив огненной, яркой красотой, о которую можно обжечься. Смуглый, иссиня-черные блестящие волосы вились кольцами ниже плеч, хищный нос с легкой горбинкой, пухлые губы, острые скулы. Брови вразлет и горящие глаза. Он жадно смотрел на нас и кажется, принюхивался. Принюхиваются звери. Драконы – звери! На нас смотрят звери!

Рози, зачем ты смотришь на него с такой обольстительной улыбкой? Зачем облизываешь губы и выпячиваешь грудь? Нельзя дразнить зверей!

Я пошатнулась, и если бы не Сельма с Альмой, упала бы.

– Что такое? Дамир, почему моя жена не стоит на ногах? – от гневного баритона испуганное эхо разлетелось по залу.

– Много крови на алтаре потеряла, владыка Лейгерд, – объяснил знакомый голос. – Дернулась во время ритуала, поранила руку.

Я взглянула на говорившего.

Между низкими тронами на большой подушке развалился знакомый серый и кожаный. Доверенное лицо драконов. Не он ли хлопал крыльями всю дорогу?

– Ну же, подними голову, хочу видеть твои глаза, – скомандовал баритон.

– Какой милый полевой цветочек, – сказал мой… муж? – Будет интересно раскрыть его лепестки и ощутить аромат.

– Вы просили тихую и скромную, это она, – ответил Дамир, небрежно отщипывая виноградину с ветки. – Нел-ли, имя, как звук колокольчика, как предсказал Оракул. Вторая названа прекрасным цветком.

– Да, будет забавно, – хмыкнул муж.

Обсуждают меня, будто меня здесь нет, как будто я просто вещь! Я гордо выпрямилась. Нежелание тратить силы на недостойный предмет в монастыре часто принимали за мою слабость. Но я вовсе не слабая! Я могу за себя постоять!

– Она к тому же нерадивая ученица, – вдруг влезла с комментарием Рози. – Я превосходила ее во всем. Она глупая, грубая и крикливая. Еще и худородная!

На балконе с музыкантами громко тренькнула струна. Я и не заметила, что музыка стихла, когда владыки начали говорить.

– Кто тебе дозволил открыть рот? – мой муж встал во весь рост.

Я отметила, что он строен и гибок, что ему очень идет его наряд: шелковый халат до пола. Хотя раньше бы я сочла это женской одеждой. Типа пеньюара, сорочка и халат. У меня такая была сложена в сундуке для первой брачной ночи, и я нервно хмыкнула. Снова думаю о непристойном!