– Хорошо, что свадьба завтра, – вздохнула я.

Запавший живот смотрелся некрасиво: сверху ребра, обтянутые кожей, снизу острые ручки от тазика, так называла эти кости наша лекарка. Она уже осмотрела меня, удостоверила девственность и даже успела напоить успокоительной микстурой.

Благодаря микстуре ночью я спала хорошо, и утром себе в зеркале даже понравилась. Синяки под глазами почти исчезли, щеки слегка порозовели. А блестящие от волнения глаза совсем меня не портили!

Сестра Лелия принесла мне чашку воды и ломоть хлеба с сыром. Хлеб не лез в горло, но сестра Лелия строго предупредила, что до вечернего пира у меня во рту и маковой росинки не будет.

– Что вы выдумали, барышня, в обморок хотите упасть, наш пансион опозорить?

Едва я дожевала сыр, как в мою келью влетели одноклассницы и закружились хороводом вокруг меня.

– Ах, какая ты счастливая! Ты везучая! Тебе так повезло! Платье покажи!

– Платье? – я растерялась.

Своего платья еще не видела. Матушка Каролина сказала, что королева позаботится о моем наряде. Оно будет зеленое, как молодая трава, юные девушки выходили замуж в зеленом. Второй брак заключали в голубом или синем, третий в фиолетовом. Но зеленый был цветом юности. Старые девы не посмели бы надеть такой цвет, им дозволялось иметь разве что зеленую отделку, а платье шилось болотное или серое. У нас даже вроде проклятия было: «Чтоб тебе выйти замуж в сером» – значит, очень поздно, когда уже и надежд на потомство могло не быть.

– А ну, пошли прочь! – вошедшая сестра Оливия хлопнула в ладоши и строго указала на дверь.

Две послушницы за ее спиной держали на весу манекен, завернутый в длинную темную ткань.

– Ну, хоть одним глазком, – простонала Мими.

– Мы только поздравить, – потупились девчонки и выскользнули в коридор.

– Рози уже готова, а вы копаетесь! – прошипела сестра Оливия.

Я удивленно моргнула. При чем тут Рози?

Сегодня я выхожу замуж за маркиза Макфарс, а она слишком хорошенькая, будет отвлекать внимание. Она, наверное, сама попросилась у матушки Каролины, чтоб помелькать на людях. Зря ее назначили моей подружкой. Лучше бы Лилиан, она полненькая и конопатая.

Манекен установили, темную ткань развернули, и я открыла рот в полном изумлении. Красное?! Но кто же выходит замуж в красном? Это неприлично!

Но мои слабые попытки протестовать были моментально подавлены. Меня просто никто не слушал. Зато вертели, как куклу, натягивая, расправляя, застегивая жемчужные пуговки от горла до колен.

– А неплохо вышло, – резюмировала сестра Оливия. Ее спутница согласно закивали.

Красный мне удивительно шел. Сделал вдруг ярче мое лицо, а серо-зеленые глаза еще светлее. Я выглядела такой… соблазнительной! Как та падшая принцесса на картинках!

Мои щеки зарумянились даже сквозь слой румян, наложенных послушницами. Воротник-стойка под горло, узкий лиф, единственным украшением которого был ряд пуговиц, с длинной и широкой баской, под которую отдельно надели пышную блестящую юбку с серебряными узором, прозрачные широкие рукава, в которых мои руки казались еще более тонкими и белыми. Поверх лифа прозрачная пелеринка до пояса, обшитая по краю мелким жемчугом. Туфельки тоже были красными, атласными, на тонкой подошве. Холодно стоять будет на полу в часовне. Все равно под юбкой не видно, а я предпочла бы овчинные домашние полусапожки.

– А покров невесты? – робко спросила я, указывая на тяжелый узел волос на голове. Послушницы просто закрутили мои волосы и закололи десятком шпилек с такими же мелкими жемчужинками.

– Потом, в часовне, вуаль накинет муж, – отрывисто бросила сестра Оливия.

– Но так не принято!

Сестра Оливия устало вздохнула.

– Деточка, сегодня мы отпускаем тебя из монастыря, отдавая твою руку мужу. Основной праздник будет позже.

Действительно, какие свадьбы в нашей часовне? Да еще в красном? Я рассердилась на поставщика ткани, так подведшего матушку Каролину. Им пришлось шить наряд из того, что завалялось на складе. Часовня просто не вместит много народу, и платье увидят только сестры и одноклассницы. Значит, ритуал будет повторен в главном соборе, когда мы доберемся до столицы. «Наверняка и платье там приготовят традиционное», – подумала я и улыбнулась. С чего бы королеве меня позорить неподобающим цветом?

Сестра Оливия накинула мне на голову широкий и глубокий капюшон черного плаща, усадила на табурет и попросила быть паинькой.

Сестры вышли, а в мою келью вошел отец. Выглядел он слегка сконфуженным. Но в кельи нельзя входить мужчинам! Я думала, увижу отца в часовне, когда он будет передавать мою руку жениху.

– Батюшка! – ахнула я, подскочила и мы обнялись.

– Как ты выросла, дочка!

Мы виделись год назад, прошлым летом, на каникулах. Тогда отцу хватило денег, чтоб оплатить дорогу – прислать за мной карету, двух охранников, оплачивать фураж и постой на гостиных дворах. Целых два месяца я была свободна, как птичка. Батюшка почти не изменился, разве что морщинки стали чуть глубже.

– Батюшка, а как…

– Детка, я не тот тесть, которым можно гордиться, – сказал без обиняков отец после торопливых вопросов про здоровье и поместье. – В столице мне нечего делать.

Моя радость померкла, я огорченно вздохнула. Конечно, барон маркизу не ровня, но он же очень хороший и он мой отец! Неужели нельзя было… нет, наверное, нельзя. Слишком высока семья, куда я вхожу. Королевская. Они смеяться будут над моим отцом, поняла отчетливо. А меня всю жизнь попрекать недостаточно высоким происхождением. Лучше бы ко мне посватался сосед Слайдлу, такой же барон, или баронет Манвуль. Тогда я была бы равной. Пусть барон немолод и лыс, но зато он друг моего отца, и не стал бы меня обижать.

– Ну-ну, детка, не расстраивайся! – отец пальцем стер слезинку с моей щеки. – Судьба к тебе благосклонна, такой почетный брак я бы не смог тебе устроить. Тебе повезло!

Мы поговорили минут десять, когда вошла сама матушка Каролина и две послушницы.

– Я отведу нашу невесту в часовню, – сладко пропела она.

Мы расцеловались, и отец вышел, украдкой сморкаясь. Сердце заныло. Когда же я его снова увижу и увижу ли?

– Вы двое, берите сундуки и несите в экипаж, – распорядилась настоятельница.

Путь до часовни прошел, как в тумане.

– Явилась, наконец, – прошипела Рози. Она была в таком же плаще с капюшоном, как у меня.

Я ничего не ответила. Сейчас моя жизнь навсегда изменится и никакие ее нападки уже не смогут меня тронуть. Кто она такая? Разве она сможет уколоть или задеть маркизу Макфарс? Будущую герцогиню? А то и королеву?

Часовня наполнялась сестрами и послушницами, но я не видела своего жениха у алтарного камня. Там стоял какой-то плотный, коренастый мужчина и беседовал с жрецом. Тот послушно кивал.

– Это точно не маркиз, – пробормотала в растерянности.

Мужчина был одет в серый кожаный дублет с металлическими вставками, кожаные штаны и высокие сапоги выше колен. Его темные волосы, связанные в небрежный хвост, свисали до середины спины.

– Дура ты, Нелли, – прошипела Рози. – Не попрется маркиз в часовню женского монастыря! Неприлично!

– Но этот же приперся!

– Свадьба по доверенности!

Я снова огорчилась. От столицы только два часа пути, мог бы жених и прокатиться лично, а не присылать доверенное лицо. Хотя да, у него столько сейчас забот перед пиром, что на разъезды и времени не остается.

Пока огорчалась, мы уже дошли до алтаря. Вместо того, чтоб встать позади меня, Рози нахально встала рядом. Она что, думает по ошибке ее вместо меня обвенчают?

Жрец откашлялся. Нудным, неимоверно монотонным голосом он стал вещать о важности брака и требованиях к супруге. Покорность, послушание, скромность, умеренность в пище, смирение, терпение, служение и обожание супруга. От мужа ничего не требовалось. Ему достаточно просто быть.

– Невесты, подойдите!

У меня ноги так замерзли, что я с трудом сделала шаг к алтарю. Невесты?