Место прямого пламени заняла женская фигура в пышном платье, её волосы были аккуратно собраны на макушке, а позади стоял мужчина. Высокий мужчина, с широкими плечами. Его рука покоилась на талии женщины так, что даже будь он за её спиной, все равно ощущалось, что хрупкая дама под защитой. Наша матушка и не могла выбрать другого, даже называя его «первым встречным», она знала, что выбирала только самого лучшего.

Маленькие фигурки из пламени потухли, и вновь превратились в угасающий огонек.

Селеста открыла глаза, шмыгая своим маленьким носиком.

— Матушка против того, чтобы мы развивали эти дары отца, — Пухлые губы расплылись в улыбке, но она была скорбящей. — Поэтому мы с детства скрывали, что по ночам тайно играем с огнем, водой и воздухом.

Смысл слов сестры доходил до меня дольше, чем хотелось бы. Как только я поняла суть, мой рот открылся, а позже захлопнулся. Дав себе время подумать, я вновь заговорила;

— Разве у нас с Сильвией тоже есть дары?

Селеста резко повернулась ко мне всем корпусом, и взяла мои ладони в свои. Её карие глаза словно вытягивали что-то внутри меня, я не могла это контролировать. Ощущалось это, как будто внутри тонкая нить, и одним своим взглядом сестра потянула её. Нить была слабой, но она была. Прежде, я никогда такого не ощущала.

— Конечно, — Прошептала сестра. — Сильвия способна поднять целую волну, а ты… Ты управляешь самым важным для всех живых.

— Воздух. — Озарило меня.

Селеста отчаянно закивала головой.

Воздух. Я могу управлять воздухом. Но, как? Мне предстояло еще во многом разобраться прежде чем уйти из этого мира.

— Я хочу развивать свои способности, — Заверила сестру я. — Но, мне нужна ваша помощь.

***

С той ночи прошло три дня. Первый день мы отсыпались, а на второй наконец-то помирились. Сильвия больше не напоминала нам про наш самовольный поход в таверну, а лишь упорно учила меня древнему языку ведьм. Этим мы занимали в свободное время от домашних дел, и занятий сестер. Матушка все также не проявляла к нам должного интереса, если это не касается магии ведьм. Её ворон временами заглядывал в наше окно, но получал лишь неуважительный гримасы, а однажды Селеста случайно прижала его крыло створкой. Правда, в то что это случайность поверила только матушка. В отличии от Сильвии, Селеста не забывала напоминать мне про мой тайный роман, но делала это только наедине, что мне не мешало, а лишь немного вгоняло в краску. Виктор за эти дни написал лишь одно письмо, с извинениями за занятость, и обещаниями, что в первые свободные минуты найдет способ, чтобы нам вновь встретится. Хоть я и скучала, но сильно не горевала. У нас впереди еще целых два мира.

Талисман всегда держался под моей подушкой, чтобы каждую ночь напоминать мне о том, для чего я здесь. И вот, в одно раннее утро, когда я усердно протирала старые доски на полу нашего коридора, Селеста громко пригласила мне подойти к двери.

Я оставила мокрую тряпку на полу, и резкими движениями вытерла свои ладони об коричневый фартук, который покоился поверх платья, и был предназначен для уборки. Вспомнив, что моя казалось тугая коса за время работы распалась, я на ходу убрала передние пряди за ухо.

Сердце трепетало, волнения окутывало словно одеяло, но все это не сравниться с радостью, которая торжествовала в моей душе. Я точно знала, кто придет навестить меня в этом доме, точно знала, кто это обещал.

Когда на уже знакомом мне крыльце я увидела переминающегося с ноги на ногу Лукаса, мои руки упали за ненадобностью. Селеста многозначно посмотрела в мою сторону, и сославшись на забывчивость во время зелья варения, умчалась в ближайшую комнату.

Будь она неладна, оставила мне наедине с этим человеком.

Лукас поправил воротник своей серой рубашки, и подтянул облегающие ноги черные штаны, заправленные в цвет рубашки сапоги.

— Привет, — Парень прочистил горло, чтобы придать своему голосу пущей уверенности. — Как твое самочувствие?

Я навалилась на косяк двери, и сложила руки на груди. Все эмоции, что переполняли меня пока я бежала, вдруг отступили, и осталось лишь разочарование.

— Стараюсь восстановить память, и магию, но пока безуспешно.

Лукас свел губы трубочкой, и серьезно задумался, как продолжить нашу тему разговора. Он даже не догадывался, что лучшее для меня продолжением разговора стали бы его слова об отмене помолвки, и сокращении наших отношений до дружеских.

— Могу войти? — Неуверенность мелькнула на его лице, и мне вдруг стало жаль парня.

Долговязый был для меня другом, и сделать ему больно своим равнодушием я не могла. Хоть он и не помнил, что сделал для нас с Марком в другом мире, но я запомню это навсегда. Именно, это стало причиной по которой я освободила проход в дом. В глубине души мечтая, чтобы вместо него здесь был Виктор.

***

— Хорошо, что матушка не обратила внимание на твое поведение, — По своей привычке причитала Сильвия, аккуратно переступая коряги старых деревьев в лесу. — Ты и так оттолкнула Лукаса, а теперь продолжаешь вести себя с ним холодно, что с тобой?

Мы с Селестой шли спереди, и намеренно притворялись, что внимательно выглядываем подходящее место для наших тайных учений. После обеда, на которой матушка любезно пригласила Лукаса, мы уговорили её отпустить нас в лес, за «важными травами». Без каких либо подозрений нам позволили уйти из дома, и мы радостно спрятали все необходимое в плетенную корзинку Сильвии.

Подол моего багрового платья зацепился за корень, что заставило чуть сбавить шаг.

— Не преувеличивай, — Сквозь зубы отвечала я. — Я была давольно ласкова.

— Особенно тогда, когда наглядно обрадовалась его уходу из нашего дома. — Догнав меня, Сильвия помогла справиться с ненавистным корнем.

Удержаться чтобы не закатить глаза мне не удалось, и сестра громко фыркнула показывая свое отношение к моему поведению.

— Нашла!

Забыв про наш бессмысленный разговор, мы обе повернулись на Селесту, которая уже устраивалась посреди круглой полянки. Именно такое место мы и представляли для тайного развития наших отцовских даров. Я не знала, получится ли у меня хоть что-то, но была рада, что сестры ликовали предвкушая то, что запрещено.

Сильвия вывела меня под руку, и внимательно оглядела местность. Пару секунд полной тишины, чтобы девушка поняла, что вокруг никто не ходит, и даже ворон сюда не долетит, и корзинка плюхнулась на зеленую траву.

— Если матушка узнает, то нам, — конец. — Проворчала девушка, но все необходимое все же разложила.

— В этом и интерес! — Парировала Сильвия.

— Не доведет нас это до добра.

Я молча наблюдала, как на землю кладутся разного цвета и размера свечи, бутыль с водой, и сушенные травы. Сильвия качнула своими волнистыми волосами, сегодня девушка решила заплести лишь передние пряди, и это гармонично смотрелось с нежно-розовым платьем, а после села на траву.

— Я хочу быть первая. — К нашему удивлению заявила сестра, а её серые глаза загорелись не шуточным азартом. Селеста заметив такую перемену, радостно захлопала в ладоши, и без слов дала своё согласие.

Мне лишь оставалось смотреть, как средняя сестра ловко выкручивает затычку бутылки, и ставит её перед собой.

— Соскучилась. — Прошептала Сильвия.

Её глаза закрылись, и тишина окутала все вокруг. Казалось, что даже недавно щебетавшие птицы умолкли, и внимательно наблюдают за тем, как самая порядочная из трех сестер нарушает главное правило матери.

Из бутылки поднялось несколько маленьких пузырьков, они взлетали, и все ближе приближались друг к другу. Медленно, но уверенно они объединялись в один большой водный шар висевший в воздухе, а после стали наращивать какие-то формы. Сначала я лишь заметила силуэт птицы, а потом она стала обретать более четкие черты. Крылья стали больше, а клюв наоборот меньше. Я знала точно, что созданный из воды сейчас на меня смотрит, — орел. Он был опасно красив, его крылья сделали первый взмах, а за ним еще один. Орел поднял голову к небу, и полетел. Полетел над нашими головами сделав уверенны круг, а после направился вверх. Между деревьями он летел так, словно был настоящей птицей. Восхитительной птицей, грациозной. Я уже ожидала услышать его боевой клич, но он разделился на мелкие пузырьки, и вода вернулась в банку.