— Тогда уходи.

Джоэл выпятил подбородок.

— То, что я должен сказать, касается только меня и Милы…

— Между тобой и моей парой ничего нет, — выдавил Доминик, его пальцы сжались, как когти. — Никогда не будет.

— Я знаю. Как я уже сказал, я просто хочу поговорить с ней.

Подойдя к Доминику, Мила встала немного позади него и положила руку на его напряжённую спину. Она чувствовала отголоски его гнева и чувствовала, что он чувствует угрозу. Нет, подумала она, Джоэл его не пугал, но он рассматривал мужчину как угрозу их отношениям. Она не могла этого допустить. Не хотела, чтобы он когда-либо чувствовал себя с ней неуверенно, как в детстве.

— Впусти его, Доминик.

— Нет.

— Впусти его.

Миле нужно было это сделать. Не только потому, что Джоэл продолжал бы преследовать её, пока не сказал бы своё слово — он был таким упрямым, но и потому, что ей нужно было, чтобы Доминик увидел, что между ней и Джоэлом ничего нет. Тем более, что запечатление никогда бы не сформировалось, если бы у него были какие-то сомнения.

— Мы можем уделить ему несколько минут, верно? — спросила она, намеренно используя слово «мы», чтобы показать, что она рассматривает себя и Доминика как единое целое.

Напряжение не покинуло его позвоночник, но он расслабил руки и отступил на два шага, позволяя Джоэлу переступить порог. Мила тоже отступила, оставаясь немного позади Доминика.

Он ткнул пальцем в Джоэла.

— Этого достаточно. Дальше этого ты не продвинешься.

Джоэл остановился, хотя его взгляд был прикован к Миле. В нем не было ни тоски, ни похоти, только сожаление и намёк на самоосуждение.

— Как ты узнал, что я буду здесь сегодня вечером? — спросила она.

— Кто-то из прайда сказал мне, — ответил Джоэл. — Они знали, что я хотел поговорить с тобой.

— Сделай это быстро, — выдавил Доминик, но Джоэл даже не взглянул в его сторону.

Нахмурив брови, Джоэл сглотнул.

— Я этого не почувствовал, Мила. Я действительно не почувствовал, что мы истинная пара. Даже не подозревал об этом.

— Потому что Адель — это твой мир, я это понимаю. — Потому что Доминик был миром Милы.

— Но я причинил тебе боль, — сказал он хриплым голосом. — Не хотел. Не знал, что сделал это. Моё единственное оправдание в том, что я люблю её, всегда любил.

— Я не ожидаю, что ты будешь чувствовать жалость или вину за это. Я никогда этого не чувствовала.

Её кошка чувствовала, но Мила держала это при себе.

— Я все ещё не могу поверить, что Адель не поделилась со мной своими подозрениями. Мы всегда обещали, что между нами никогда не будет секретов или лжи. Она предала нас обоих.

— Она, очевидно, не хотела тебя терять.

— Почему ты мне не сказала? Ты даже не намекнула на это. — Казалось, его это не разозлило, просто смутило.

Мила пожала плечами.

— В этом не было бы смысла. В основном потому, что Адель, возможно, и не была создана для тебя, но она идеально подходит тебе. Так же, как и ты для неё.

Он фыркнул, на его лице промелькнула боль.

— Если бы это было правдой, она бы не встречалась со своей истинной парой тайно, не так ли?

— Однако она не выбирала его, — отметила Мила, удивляясь тому, что не кажется странным подталкивать своего суженого к другой женщине. — Дин пытался убедить её уйти от тебя, но она этого не сделала.

— Это не значит, что было нормально, что она несколько раз пила с ним кофе и что они регулярно звонили друг другу. — Джоэл запустил руку в волосы. — Она сказала, что ей просто интересно узнать о нем, что, я думаю, понятно. Но она отказывается прекращать все контакты с ним, поскольку на самом деле не верит, что он подвергал тебя опасности. Она считает, что если я могу дружить с тобой, она может, по крайней мере, иметь косвенный контакт со своей истинной парой.

Мила подозревала, что Адель надеялась, что Джоэл предложит разорвать дружбу с Милой в обмен на обещание Адель прекратить контакты с Дином.

Джоэл облизал губы и глубоко вздохнул.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что я никогда не хотел причинить тебе боль. И мне очень, очень жаль, что я это сделал. Я должен был предвидеть, что ты моя…

— Я не твоя, — быстро сказала Мила, положив руку на спину Доминика, когда он приготовился возразить на слова Джоэла. — Я могла бы быть твоей, если бы все было по-другому. Но это не так.

Джоэл кивнул.

— И все же я должен был это увидеть. И тебе, должно быть, было тяжело, что я мог быть так близок к тебе, но оставаться слепым к этому. Вот почему я просто хотел сказать, что теперь я это понимаю. На твоём месте я бы хотел такого признания, если ничего другого.

— Спасибо тебе за это, но сейчас это действительно не имеет значения. Мы оба сделали свой выбор.

— Значит это что-нибудь для тебя или нет, я все равно сожалею. Меня глубоко ранит осознание того, что, настаивая на дружбе, я все это время причинял тебе боль.

— Извинения приняты.

— И ты счастлива? — спросил он её, бросив многозначительный взгляд на Доминика.

— Я счастлива, — сказала Мила. — Я не сожалею о том, как все обернулось. И если бы ты был честен с самим собой, ты бы признал, что ты тоже. Тебе больно, но ты любишь Адель. Запечатлённую связь можно разорвать, Джоэл. Не позволяй этому случиться.

Он сглотнул.

— Я чувствую напряжение в связи. Как будто она может начать рушиться в любую секунду.

— Ты этого не хочешь. Ты злишься на неё, но ты бы не хотел быть без неё.

— Просто трудно…

Он замолчал, его мышцы напряглись. И тут она услышала щелчок пистолета.

— Не двигайся, — прорычал новый голос.

Мила сжала руки в кулаки, когда в поле зрения появился дородный бородатый мужчина с лохматыми каштановыми волосами до плеч. Не имело значения, что эти глаза были темно-синими — она знала их. Знала, что борода такая же фальшивая, как цвет контактных линз и парик, прикрывающий тёмные волосы, которые она много раз подстригала. Он также носил подкладку, чтобы его фигура казалась более объёмной.

Однако ничто из этого не привлекло её внимания.

Её больше беспокоили его руки. У него не было пистолета. У него их было два, и оба были снабжены глушителями. Один был направлен на Джоэла, а другой — на Доминика. Мила выпустила когти, и её разъярённая кошка издала громкое гортанное шипение, от которого у Милы зазвенело в ушах.

— Ублюдок, — выплюнул Доминик, когда угрожающая напряжённость окутала его, как плащ.

Дин склонил голову.

— Да, я так и думал, что ты так ко мне относишься.

— Привет, Дин, — сказала Мила, каким-то образом сохраняя голос спокойным, даже когда паника сковала её мышцы и залила горло, оставив кислый привкус на языке. Её сердце колотилось от густого, коварного, всепоглощающего страха.

Теперь она немного поняла, что, должно быть, чувствовал Доминик, видя, как Розмари наставляет на неё пистолет. В ужасе. Бессильный. Взбешённый.

В отличие от Розмари, руки Дина были тверды, когда он целился из этого оружия, и она видела, что ему было бы совершенно удобно ими пользоваться. Знала, что он пристрелит Доминика, не моргнув глазом, и не задумается об этом. Чёрт, чёрт, чёрт.

Адреналин захлестнул Милу, подпитывая её кошачью потребность действовать. Бить. Калечить.

— Знаешь, Адель не верит, что ты можешь быть тем человеком, который назначил цену за мою голову, но я думаю, можно с уверенностью сказать, что её вера в тебя несколько неуместна.

Мускул на щеке Дина дрогнул.

— Знаешь, моим первоначальным планом было заключить с тобой сделку. Я думал, что мы двое могли бы как-то сговориться, чтобы разлучить Адель и Джоэла. Но я быстро почувствовал, что ты на это не пойдёшь, поэтому я импровизировал.

— Импровизировал? Ты назначил награду за мою голову, Дин.

Его челюсть напряглась.

— Она нужна мне, Мила. Я нуждался в ней с того момента, как впервые увидел её в видении. Я потратил годы на её поиски. Годы. Она моя и должна быть со мной, там, где ей самое место. Не с каким-то чёртовым мудаком, который не может распознать свою истинную пару, хотя она прямо у него под грёбаным носом.