Вечер прошёл просто замечательно, Михаила ждали ужин, баня и две любящие женщины, которые, как и обещала Ирина, от души прошлись по его спине вениками. Он нарочно не стал вручать Екатерине ловушку с ослабленным чёрным охотником, чтобы та не заперлась в своей мастерской.

— Как твои успехи? — поинтересовалась артефакторша, устроившись под его рукой с левой стороны и забросив свои ноги ему на колени.

— Ну, что сказать? Я кое-чему научился, — ответил Бельский, сделав пару глотков вина, и снова обнял сидящую справа Ирину. — Видение духов оказалось крайне посредственным, и я потратил половину дня, чтобы доработать печать, и добавить в неё ночное зрение. Но работа не закончена, придётся править.

— Обычное дело, — подтвердила Долгорукова, — у меня с новыми артефактами так всегда, меньше трёх правок ни разу не было. Когда разберёшься, будет, куда легче. Кроме того, тебе придётся всё на ощупь делать, это по артефактам книги есть, а вот по чарам ни одной.

— Ты у нас единственный и неповторимый, — подала голос Ирина. — Кстати, ты добыл Катьке чёрного?

— Добыл, но отдам завтра, иначе мы лишимся её, запрётся в подвале, и всё, ничем не вытянешь.

— А и пусть, мне больше достанется, — тут же заявила Воронецкая.

— Я не согласен, — покачал головой Бельский и почувствовал, как артефакторша приникла к нему всем телом, словно благодарила за слова.

— Не вышло избавится от конкурентки, — шутливо заявила ловчая и засмеялась.

Утром Екатерина, получив своего духа, заперлась в подвале. Михаил же, прогулявшись до боярина Берга, вручил ему второго чёрного охотника. Остаток дня он провёл в доработке печати. Пришлось трижды снимать старые. Надо сказать, усовершенствование — это очень больно, особенно на глаза.

Выйдя вечером на улицу, боярин прошёлся по заставе. На этот раз всё получилось — и дальность возросла, и люди прекратили быть тенями, теперь он видел, словно обычные, не очень густые сумерки. Расход энергии на печать, конечно, увеличился, но не сильно. На следующий день был запланирован эксперимент в руинах, нужно проверить, сколько и чего он может сделать.

— Ты прямо разрушитель, — прокомментировала Ирина, глядя, как у очередной чёрной вспышки сносит чудом устоявшую в предыдущих экспериментах стенку.

— Артефакт всё записал? — не оборачиваясь, поинтересовался Михаил.

— Да, — отозвалась жена, — Катька будет довольна. Может, хватит? Ты уже часа три силы тратишь.

— Нет, рано, — покачал Бельский головой и, активировав призрачную руку, закинул обломок куда-то далеко в заросли, побитые в результате предыдущих бросков. — Я должен понять свой предел по силе, и как быстро она восстановится. — Новая вспышка, и очередные руины стали историей.

Михаил использовал всё, что могло тратить энергию, щит, видение духов, доспех, призрачную руку, болты и вспышку. Вот последняя по затратам была впереди всех остальных чар, накачка обходилась дорого, это уже пятая по счету, разве что он заряжал их на треть, памятуя о своём полёте и шишке на затылке.

— Всё, — спустя еще четыре часа, опускаясь на землю, произнёс Бельский.

Ноги его почти не держали, в радиусе сотни метров не осталось ничего, что можноразрушить. Он активировал внутреннее око, энергетический шар стал полупрозрачным, ни о какой плотности и речи не шло. Михаил посмотрел на часы и засёк время, теперь нужно понять, за сколько он восстановится.

— Да уж, — прокомментировала Ирина, которая давно уже устала стоять и облюбовала заросший толстой подушкой мха валун. — Ну, муженёк, ты дал. Кому расскажи, ведь не поверят. Семь часов без перерыва швыряться различными чарами, удерживая щит и броню. Теперь я верю, что ты сможешь пробиться к порталу.

— А до этого сомневалась? — прикладываясь к фляге, где было сильно разбавленное вино, спросил Михаил. — И вообще, покорми уставшего разрушителя руин.

Ирина кивнула и начала вытаскивать из своего заплечного мешка хлеб, варёные яйца, жареное мясо и очень вкусную копчёную колбасу.

— Поохотимся или домой пойдём? — поинтересовалась ловчая, разбивая толстую скорлупу на яйцах ударом о каблук.

— Поохотимся. Зверодухи у нас прожорливые, сколько не дай, всё мало, и требуется с каждым уровнем больше и больше. Я уже начинаю подумывать, а не покупать ли мелочь для их прокорма у Демида, дешевле обойдется, чем по лесам лазить. Хорошо бы Екатерина Федоровна смогла разработать артефакт, который позволял бы им питаться более сильными духами. Скормить Горынычу десяток алых, вот и новые способности, а то он по капле жрёт, эффекта нет.

— Пока не выходит, да и времени на твои хотелки у неё мало, она для заставы много делает в связи с твоим предупреждением насчёт назревающей на материке войны. Бес его знает, как островитяне отнесутся к тому, что вольные на имперцев войной пошли, могут и на нас войска двинуть, вроде, как очистка Духова мира от иноземцев. Ладно, давай быстро пожуем и пойдём мелочёвку собирать, у меня тоже имеются два не слабых духа, которые нуждаются в пище и усилении.

На заставу вернулись, когда солнце опускалось за горы.

— Что-то не так, — глядя на ворота, произнесла Ирина. — Сроду воевода трёх человек в караул не ставил. И рогатины вход перекрывают, только узкий проход, в котором стража стоит. И не сопляки это, а мужики с ночной стражи.

Михаил согласно кивнул, до начала ночной смены было ещё тридцать минут, а все вышки уже заняты.

— Стоим, приготовиться к осмотру, — скомандовал малознакомый мужик, которого звали Феором, он был из местных и жил на заставе уже лет десять.

— К какому осмотру? — опешила Ирина.

— К такому, — лаконично произнёс мужик. — Подходим по одному, отключаем браслеты, показываем глаза.

— Ты можешь внятно объяснить, что тут происходит? — выйдя вперёд, потребовал Михаил.

— Сам знаю не больше вашего, кроме того, что Змиев притащил из руин двоих новичков, а один из них обезумел и убил князя Кемского, почти башку ему оторвал, кровь фонтаном хлестала. Не особо жалко, дрянной человек был. Хорошо, рядом воевода проходил, он его шпагой своей проткнул, так что, дел безумец не успел натворить.

— Понятно, — многозначительно протянула Ирина, ничуть не сожалея по поводу гибели сварливого надменного старика. — А осмотр зачем?

— Красноту в глазах ищем, — пояснил Феором. — У того, кто бросился, вокруг зрачка алая полоска, скверной он был заражён.

Михаил и Ирина переглянулись, стало ещё непонятней.

— Всё, не задерживаете, — продолжил старший караула. — Давайте, в глаза вам посветим и, если всё хорошо, идите. Там всё вам расскажут подробно, собрание как раз идёт перед Крепостью последней надежды.

Только сейчас Бельский заметил, что в руках у мужиков шпаги и мечи, а караульные на вышках держат их под прицелом самострелов, заряженных артефактными болтами.

Проверка не затянулась. Феором поднял лампу и поднёс её к лицу Ирины, несколько секунд вглядывался в её голубые глаза и, отступив в сторону, освободил проход между двух рогатин. С Михаилом процедура повторилась, и он, наконец, смог пройти в крепость.

Когда они подошли к центру заставы, где гудел народ, солнце окончательно скрылось за горами.

Михаил оглядел сие действо, понял, что спрашивать кого-то о чём-то бесполезно, люди были не в курсе, и терпеливо ждали, когда выступит глава совета.

Бельский же, не страдая от скромности, имея избыток природной наглости, с аристократической надменностью пошёл сквозь толпу прямо к крыльцу. Ирина пристроилась следом. Люди, которых он задел, ворчали, но пропускали. Наконец, он оказался в первом ряду. Прямо перед ним на ступенях собрались советники, а рядом с ними стоял крепкий мужик с бледной кожей, явно из местных, в тёмно-сером мундире второго полка имперского экспедиционного корпуса, который занимался охраной границей с вольниками. Видок, надо сказать, у него был потрёпанный, левый рукав оторван, на коленях дыры, сапоги покрыты грязью, лицо расцарапано. Мундир на животе испачкан чем-то бурым, скорее всего, кровью. Возле ступеней лежало два тела. Первое принадлежало старому князю Кемскому, с наполовину оторванной головой, второе — в точно таком же мундире, как на разговаривающим с советниками бойце. Он был изгваздан своей и чужой кровью, убитым оказался имперец, невысокий, тощий, светловолосый парень лет двадцати, может, чуть старше.