Михаил прислушался, вроде никто больше не ломился к нему. Хотя кабан просто очень шумный, любой кошачий зайдёт за спину, и ты не узнаешь об этом, пока на тебя не обрушится туша кило под сто весом.

— Ну, здравствуй, ужин, — вытягивая из сапога нож Акима, с весёлым вызовом произнёс Бельский.

Его ждала очень грязная работа разделка и вырезка лучших кусков. Жаль, впрок не удастся заготовить, но он уже понял, что с голоду тут точно не умрёт.

Глава 12

Жарить мясо пришлось прямо на месте, недостатка в дровах не было. По-хорошему, конечно, накоптить бы впрок, но у него нет столько времени. За два часа Михаил вырезал и пожарил несколько килограммов мякоти. Пока над углями на самодельном вертеле вращались куски, истекающие соком, он доел подогретую тушёнку, сухари оставил на вечер. Тащить с собой банку, не имело никакого смысла, так что, она оправилась в сторону. В судке, который закрывался очень плотной крышкой, легко уместился кусок кабанятины, запечённый в глине. Остальное приготовленное мясо пришлось паковать в широкие плотные листья, напоминающие родные лопухи. На два дня хватит, а потом просто испортится.

Алый дух, куда скромнее размерами, чем тот, которого он захватил в подземелье,попался ему на пути уже через час с небольшим. Это значило, что он покинул район мелочёвки, и следует куда активней вертеть головой. Ловить его Бельский не стал, если тратить последнюю ловушку, то на что-то действительно серьёзное. А вообще, места были богатые. Конечно, они с покойным Акимом не забирались вглубь мёртвого города, но сомнительно, что там встретится десяток алых на дистанции в километр. Либо на них тут некому охотиться, либо они никого не интересуют.

Своего алого он нашёл, когда уже решился остановиться на ночлег. На этот раз с шпилем ему не повезло. Тот, который виднелся вдалеке, выглядел относительно целым, хотя сверкающее покрытие разрушено полностью, но вот самостоятельно забраться по опоре, не имея хорошей верёвки, длиной метров двадцать пять, с кошкой было нереально. Так что, пришлось ему довольствоваться чьей-то заброшенной берлогой. Обитатель давно её покинул, даже запах выветрился. Только кости не слишком крупных животных, устилающие пол, говорили о том, что кто-то там обитал довольно долгое время. Обвалившиеся руины образовали козырёк, а сползшая плита создала своеобразный вход, даже Михаилу оказалось тяжело протиснуться, но это значило, что никто крупный сходу к нему ночью не вломится.

Именно в двадцати метрах от этого убежища он и увидел своего алого духа. Тот был куда больше, чем тот, что пошёл на корм зверодуху, и по окрасу напоминал тварь, которая его сюда загнала. Это был бесформенный, постоянно меняющийся сгусток энергии, больше похожий на вулканическую лаву. В отличие от остальных духов, этот почему-то висел над землёй не высоко, сантиметров десять. Это был первый подобный дух, виденный Михаилом.

Стянув с пояса последнюю свободную ловушку, Михаил начал сокращать дистанцию. На пятнадцати метрах он замер, поскольку дух начал меняться — он пошёл волнами, словно чуя приближение опасности, и даже плавно отплыл на полметра в сторону. Бельский вздохнул и, активировав захват, швырнул цилиндр прямо в него. Что ж, тактика, опробованная на сущности в подземелье, себя оправдала. Ловушка, угодившая точно в цель, упала на землю, окутав багрового белым сиянием. И на этот раз Михаил не стал ждать, когда тот совершит рывок, прикрывшись дымчатой броней и вызвав шпагу, он в три прыжка добрался до духа, который медленно, но верно, высвобождался из белого света, который испускал цилиндр. Боярин успел вовремя, дух рванулся в сторону, удлиняясь, как червь, и захват почти тут же соскользнул, удерживая меньше четверти от всей площади сущности, а вытянулся тот неплохо — почти на полтора метра. Но именно в этот момент Бельский добрался до цели, и поставил перед ним шпагу, на которую тот тут же налетел. Дух отпрянул, сжимаясь и полностью погружаясь в свет. Вот только ответки Михаил не ожидал. Он приготовился отбить шпагой очередной прорыв, а тут в него буквально с метру засандалили энергетический заряд. Спасла реакция. Он дёрнулся в сторону, заметив подозрительное сокращение объёма духа, и сгусток ало-чёрного цвета ударил вскользь по левому бедру. Броню он пробил сходу и, слегка попалив плащ, унёсся дальше.

Так и пошло — попытка прорыва, отступление, выстрел сгустком, через какое-то время повторить. Дух оказался очень сильным и боролся около часа. Михаил за это время увернулся от десятка атак. Если приноровиться, тогда, в принципе, не страшно. Правда, это сыграло с ним злую шутку, и он едва не поплатился, когда в последней попытке прорыва алый сначала ударил энергией, потом рванулся и ударил снова. И ведь второй сгусток почти достиг цели. Михаил присел, чтобы выставить на пути червя шпагу, и тут получил заряд в голову. Он опрокинулся назад, и, выстрел пробивший дымчатую броню, которую ставил родовой дух, вместо его лица угодил в треуголку, часть которой тут же осыпалась пеплом на плечи. Но это было концом сопротивления, сущность прекратила дистанционные атаки, затем и дёргаться, и через пятнадцать минут его затянуло в ловушку. Мигнули руны, подтверждая пленение сущности, крышка встала на место.

Михаил облегчённо выдохнул и, подняв цилиндр, повесил его на пояс. Да уж, Свент ему о таком не рассказывал, хотя, скорее всего, он никогда с подобным не сталкивался. Стряхнув пепел, оставшийся от треуголки, он отшвырнул воняющую горелой кожей уцелевшую часть подальше, после чего вернулся к оставленному ранцу и принялся собирать дрова для костра.

Через полчаса он сидел на охапке свежего лапника и смотрел на разгорающийся огонь, над которым разогревал большущий кусок жареного кабана. Тот, конечно, был довольно жёстким, но вполне съедобным.

— До чего ты докатился, боярин? — с усмешкой произнёс он вслух. — Ещё месяц не прошло, как ты ужинал вместе с князем Тарковским в «Империале» с серебряной посуды и пользовал ночных феечек в «Золотом букете», а теперь ты сидишь у костра, бес знает где, вокруг руины и опасные твари. Ты жаришь на огне жёсткого кабана, которого убил несколько часов назад.

Михаил негромко рассмеялся. Вытащив из огня разогретое мясо, впился зубами в сочный кусок вырезки. Он оказался прав, жевалось тяжело, мясо было жёстким, но это всего лишь топливо, еда. И чтобы добраться до своей постели, денщика, который подаст ему вкусный ужин, нужно рвать зубами прочные волокна.

Перед тем, как забраться в берлогу, в которую Бельский сволок кучу свежего лапника, он поднял сокола, и тот принялся нарезать широкие круги над стоянкой. Но пока что ничего опасного Михаил не заметил. Солнце почти скрылось, пробуждалась ночная жизнь мёртвого города. За день боярин прошёл километров десять, и находился почти в самом центре руин. Конечно, можно было бы пройти куда больше, но спешка сейчас не нужна, можно вляпаться. Вернув сокола, он снова соединил ловушку для мелких духов с его темницей. Возможно, сегодня он получит первое усиление. Подкинув в костёр сушняка, Михаил забрался в берлогу и, рухнув на свежий лапник, прикрыл глаза. Сон пришёл почти мгновенно. По-хорошему, надо было бодрствовать, некому охранять его тушку, но не спать тоже опасно, так что, приходилось довериться огню, который перекрывал вход в его убежище. И как ни странно, ночь прошла спокойно. В центре руин ночной живности оказалось, куда как меньше, и это наводило на неприятные мысли.

Проблема явилась с рассветом. Михаил проснулся от холода, который проник внутрь берлоги. Поднявшись, укутался в дымчатую броню и, материализовав в левой руке чёрный болт, выглянул наружу. Ночь отступила, сменившись утренней серостью. Костёр ярко горел, пожирая подкинутый с полчаса назад хворост, но при этом, несмотря на довольно приличный огонь и кучу пышущих жаром углей, у Михаила зуб на зуб не попадал.

Выбираться на открытое пространство и кричать: «Кто тут есть?», Бельский не спешил. Изучив каждый метр, доступный взгляду, и не увидев ничего подозрительного, он натянул на глаза артефактные очки. Вот тут всё встало на свои места. Метрах в пяти прямо напротив входа с другой стороны костра в воздухе висел здоровенный чёрный дух, и если тот, которого он вчера пленил, едва парил над землей, то этот завис на высоте его пояса. Он был похож на нечто изменчивое, бесформенное, находящееся в движении. Размером он был с обычную дворовую свинью, но это, если просто объём считать. Эта клякса постоянно двигалась, от не ё отлетали частички, размером от капли до яблока. Она ловила их жгутами и втягивала обратно. В империи существовал такой жидкий металл — ртуть. Так вот, если его разлить, он собирался обратно. Здесь происходило то же самое.