Та сидела, сжав маленькие кулачки, и с ненавистью вперив взгляд в лицо Бельского.
— И да, уважаемая Дарья, не знаю, как по отчеству, я полностью с вами согласен, князь Федор Александрович Долгоруков — добрейший человек.
Женщина резко отвернулась и уставилась в стенку. Михаил обвел взглядом остальных собравшихся.
— Кто ещё считает, что князь не замечательный человек?
— Браво, Михаил Иванович, — зааплодировал Мирон. — И это только то, что произошло с вами за несколько дней и о чём вы в курсе. Не берусь утверждать, что у него все дни такие насыщенные, но вы не единственный, кто пострадали от его рук.
— В свете у него репутация жестокого и мстительно человека, — неожиданно подала голос боярыня Завидова.
— Ну, это всем известно, — ответил Бельский. — А теперь, если вы позволите, я пойду, подышу воздухом, всё же у нас тут экипаж первого класса.
Он, слегка пригнувшись, чтобы не задеть потолок, прошёл через весь фургон и толкнул дверь, которая выводила на маленькую площадку позади облучка кучера, где вместе с возничим восседал бородатый здоровяк. Вообще, фургон очень напоминал сильно упрощенный железнодорожный вагон.
— Как вам путешествие, ваше сиятельство? — поинтересовался бородач, услышав, как хлопнула дверь.
— Прекрасно, — улыбнулся Михаил. — Комфорт, хорошая беседа, приятная компания.
— Я слышал, — усмехнулся в бороду караванщик, — вы прямо в щель говорили, а здесь так тихо, кроме скрипа фургонов и цокота копыт никаких звуков. Разрешите представиться, старший караванщик Матвей Урядов. Вот уже четыре года занимаюсь этим делом, сменив отца.
— Матвей, приоткройте секрет, почему вы так обрадовались, что у вас в караване воин, да ещё аристократ?
Караванщик посмотрел вокруг и, не заметив ничего подозрительного, перебрался на площадку.
— Между нами, ваше сиятельство, — понизив голос почти до шёпота, произнёс он. — Четыре года я вожу караваны, и ни разу ничего не случалось. Видите этот жидкий туман? — Михаил кивнул, понимая, что сейчас услышит что-то интересное. — Так вот, иногда он такой, а иногда густой, как молоко, на два шага ничего не видно. Здесь, в каменных пустошах, дороги меж мирами, всегда было безопасно. Но два рейса назад я потерял человека. На стоянке он отошёл в туман, чтобы не смущать дам, которые с нами были, и исчез. И я готов поклясться, что я слышал крик, очень тихий, но крик. Мы звали его, я посылал двойки, но мы ничего не нашли. Когда я рассказал об этом в представительстве торговой гильдии, на которую работаю, мне сказали, что он заблудился в густом тумане и убрёл не туда.
— Может, и вправду ушёл в другую сторону? — озадачился Михаил, но бросил взгляд на жидкий туман. — А вскрикнул потому, что оступился и упал, а потом потерял ориентацию?
— Могло и так случиться, — легко согласился Матвей. — Я запретил людям отходить от костра дальше видимости огня. Стоянки нам всем знакомы до метра. Так вот, когда мы возвращались из Духова мира, два дня назад, снова вокруг стоянки сгустился туман. И я готов поклясться всеми богами, я видел, как что-то бродит вокруг. Обычно туман висит и висит без движения, а тут он двигался, словно его кто-то тревожил.
— Дай угадаю, тебе снова не поверили?
— Да, — кивнул старший караванщик. — И слушать не стали, сказали, я устал.
— Сколько людей пропало за все годы? — поинтересовался Бельский, пытаясь понять, действительно ли существует опасность, или всё караванщику показалось.
— Ни одного, я узнавал, не считая отряда первопроходцев на шестой год открытия портала. Одиннадцать человек ушли исследовать пустошь, и не вернулись. С ними были два аристократа, бояре. Все бесследно исчезли, кроме одного, его труп, совсем свежий, словно минуту назад умер, в обносках нашёл караван, идущий из Духова мира обратно в империю. Была собрана поисковая партия. Других следов, кроме тела, не обнаружено.
— Ты меня заинтересовал, — наконец, решил Михаил, прикидывая, что, если он согласиться помочь с охраной, то вреда не будет. — Если что, можешь на меня рассчитывать.
— Благодарствую, ваше сиятельство. Через три часа первый привал. — И Матвей полез обратно на облучок.
Бельский же, надышавшись воздухом, последний раз бросив взгляд на едва заметную дымку тумана, вернулся в фургон.
Дарья так и сидела, уставившись в стену. Мирон дремал. Боярыня Завидова что-то читала при свете не слишком яркой лампы, закреплённой на стене. Её племянник таращился в смотровую щель. По идее, там должно было быть стекло, но сейчас все они опущены.
Михаил пожалел, что не прихватил с собой никакой книги, не подумал, оставалось только пялиться в смотровую щель. Правда, теперь он смотрел на унылый пейзаж иначе, он понял, что Матвей его растревожил, и он ищет в этом тумане признаки жизни. Но нет, видимость была приличная, метров на сто пятьдесят, и на глаза боярину попадались только камни, поросшие мхом, больше тут ни беса не было.
Так прошло время до обещанного привала. Стоянка была обжитая — большое кострище, запас дров, несколько навесов.
— Сейчас поужинаем, — громко сообщил всем собравшимся Матвей, — и поедем дальше. Дорога тут прямая, спокойная, так что, на каждую телегу по фонарю, и в путь. Прошу вас не покидать границу стоянки. — При этом он очень внимательно посмотрел на Михаила, тот в ответ кивнул и, на всякий случай, огляделся, но туман всё ещё был лёгкий, только темнело быстро.
Караванщики споро разожгли несколько костров и принялись готовить ужин. Михаил вошёл в режим гвардейца и пару раз обогнул по периметру стоянку. Пока всё было спокойно.
Ели быстро, по-простому — огромная сковорода, с которой всем желающим накладывали яйца, пожаренные с копченым мясом и овощами. Про каторжан тоже не забыли, для них разогрели какую-то похлебку, которую притащили из одного из фургонов.
Ужин занял примерно час. За это время ничего не произошло, туман был жидким, видимость метров на сто. Только сумерки сгустились. Как уже Михаил знал из памятки, на каменной пустоши ночи, как таковой, не существовало, так темнело, что видимость падала, но никаких звезд и луны, всегда одинаковое серое небо.
— Грузимся! — зычно заорал Матвей.
Михаил забрался в фургон почти последним, приглядывая за остальными, вроде никого не забыли, никто никуда не ушёл. Усевшись на своё место, он глянул в смотровую щель, всё то же каменистое плато без каких-либо признаков жизни. Может, действительно накрутил себя старший караванщик?
Фургоны рывком тронулись и начали набирать скорость. Бельский прикрыл глаза и задремал. Хоть и не любил он спать сидя, шея потом ломила нещадно, но всё же ему требовался отдых.
— Тетушка, а я говорю, что там что-то двигалось, — прорвался сквозь сон голос Андрея.
— Не придумывай, — строго ответила боярыня Завидова. — Все знают, что каменные пустоши безжизненны, и за сотню лет, что существует эта дорога, караванщики не встречали ни одного живого существа. Даже мышей и ящериц нет.
Михаил тряхнул головой, окончательно прогоняя сон, и, усевшись поудобней, посмотрел в смотровую щель. Туман сгустился, он висел белой пеленой метрах в десяти, и казалось, что свет от мощного фонаря, закреплённого на телеге, не даёт ему полностью поглотить караван.
— Андрей, что ты видишь? — спросил он у парня. — Говори смело.
— Михаил Иванович, ну что вы ему потакаете? — устало возмутилась боярыня. — Нет там ничего. Скучно ехать, вот и разыгралось воображение.
— Что ты там видел? — повторил свой вопрос Бельский.
Андрей, получивший поддержку боярина, воспарял духом.
— Туман там двигается, — уверенно и упрямо заявил он. — Смотрите сами. Слева, где вы сидите, просто стена тумана на границе света, спокойная, словно занавес в театре. А я видел со своей стороны, как она двигалась, словно что-то внутри её тревожило. Тетушка мне не верит.
— Понимаю, — улыбнулся Михаил. — Ты приглядывай за туманом. Если ещё раз увидишь движение, меня зови, тоже взгляну. В одном твоя тетушка права, ничего тут не происходило. — О том, что у Матвея в таком тумане человек пропал, он решил не упоминать, нечего попусту людей накручивать, достаточно, что он накручен. — Пойду, воздухом подышу, — поднимаясь, произнёс он. — А где Мирон Алексеевич? — глянув на пустое место, поинтересовался он.
