Правда, герб Велизара раньше стоял ниже, как один из вассальных. А теперь его белый сокол на чёрном фоне гордо возвышался над варгийским в качестве царского.

Да, с красками в ту пору было тяжко. Поэтому северные роды чаще пользовались чёрными и белыми цветами для своих стягов.

Княжеский терем тоже выделялся. По сравнению с ним наш казался деревенской халупой.

Каменный, с тяжёлыми высокими воротами и башнями — маленькая крепость, которую можно оборонять дружиной из полусотни человек.

У широкой лестницы, ведущей ко входу, нас встретили вооружённые люди. Того, кто их возглавлял, я узнал сразу.

— Демид, — кивнул Владимир.

— Владимир, — так же скупо ответил тот.

Он окинул нас взглядом, поприветствовал подоспевших Елизаровых и объявил:

— Златозар вас уже ждёт. Оружие прошу оставить у входа, мои люди за ними присмотрят.

Конюхи по его жесту кинулись принимать у нас поводья, пока тяжёлые бояре с грохотом спрыгивали на землю.

Мы с Алексеем чуть затихли. Он из-за волнения, а я — чтобы не выделяться, пока не настанет время. Было бы странно увидеть юнца, которому что княжий терем, что шалаш в лесу — всё одно.

Поэтому приходилось отыгрывать жуткий интерес.

Я переглянулся с Демидом. Он зацепился глазами за перстень на моём пальце, но больше не обращал на него внимания. А дождался, пока все сдадут оружие и проводил нас внутрь.

В зале уже собрались сотни бояр, куда более представительных, чем мы с Елизаровыми вместе взятые.

Количество золота, дорогих тканей и надменных рож уже немного напоминало императорский дворец, хотя и не дотягивало до него. Если дом Владимира по сравнению с этим местом — халупа. То княжеский терем так же выглядел по сравнению с моим прежним дворцом.

Под пристальными взглядами мы пошагали к трону, где сидел Златозар. Его правая рука лежала на серебристой шкуре Пардуса, что немного облегчила душу. Вроде князь располагал хорошим настроением.

Елизаровы шли вровень. Точнее, Владимир и Войцех. Хвост за последним тянулся дольше. И примерно в десяти шагах от помоста, на котором стоял трон, все остановились.

Златозар нахмурился, сурово глядя в нашу сторону. Дождался, пока шум и приглушённый гомон утихнут, а затем наконец сказал:

— Подойдите ближе.

Владимир и Войцех шагнули вперёд и остановились в трёх шагах от помоста.

— Ваш спор вышел за грани разумного. Войцех Казимирович, ты напал на боярский род Нелидовых с оружием в руках. Что скажешь в своё оправдание?

Златозар говорил спокойно, но твёрдый низкий голос доходил до каждого из присутствующих. Казалось, он и шептать мог — всё равно услышат.

— Великий князь! — заверещал Войцех. — С сегодняшней зари не я — они ступили на мою землю!

Гадёныш рукой указал на нас, а его голос заставлял морщиться.

— Вы сами видели договор, заключенный нашими пращурами! Мы не получили положенной платы и пришли к себе домой, где нас встретили копьями и мечами! Мы всего лишь защищались, господин. Отстаивали своё законное право.

Я прямо-таки чувствовал, как закипают бояре Нелидовых. Ещё немного, и духовную силу наружу пустят. Алексей холодным взглядом смотрел на Войцеха, добела сжимая кулаки, и, кажется, не моргал.

— Что ты на это ответишь, Владимир Всеславович? — Князь перевёл всё такой же непоколебимый взгляд на нашего главу.

— Княже, — басовито, спокойно начал он, — Елизаровы достали эту бумагу, которую назвали договором, не пойми откуда. Заявились нагло, сунули её под нос и потребовали непомерную плату за наши собственные земли. На которых выросли наши дети, мы сами, наши отцы и пращуры.

Но тут голос Владимира набирал злости, рычания и звука с каждым словом:

— Мы не собираемся уступать им ни пяди! Заявляю: договор — ложный!

Вдруг поднялся шум и гам. Елизаровы возмущённо кричали, Нелидовы отвечали им тем же. Прочие бояре тоже переговаривались, перешёптывались. Кто-то даже присоединялся к возгласам.

— Это оскорбление! — кричал громче всех Войцех. — Наглый, низменный наговор! Да за такое!..

— Хочешь поединка, Войцех? — цыкнул Владимир. — Я всегда готов.

Это заставило Войцеха захлебнуться собственными словами, покраснеть и натужиться до выступающих на висках вен.

Однако следующий крик, вылетевший откуда-то из толпы Елизаровых, едва не вывел из себя даже Владимира, который до этого момента оставался спокойным и твёрдым как каменная глыба.

— Потомки проклятого Узурпатора! Поганая кровь!

Яростный взгляд Владимира, обращённый в сторону крика, заставил всех заткнуться. Владислав пошёл дальше — он с красным от гнева лицом выискивал пугливого смельчака.

Нелидовы совсем озлобились. Даже Алексей дёрнулся, готовый кинуться с кулаками на родовых старейшин, хоть и чужих.

Только я наблюдал за всем с некоторой… скукой.

Задумался чего-то.

Сколько повидал за годы правления подобных сцен — не счесть. Всякий тянул на себя одеяло и, брызжа слюной, доказывал свою правоту.

Как-то, помню, двое вельможей добрались аж до верховного суда в моём лице, споря о границах своих владений. Причём спор длился поколениями — ещё до моего восхождения на престол.

Суть вот в чём. Когда-то их общий предок разделил наследство между двумя сыновьями и каждому отдал по половине своих владений. А границей поставил реку, которая в те годы как раз пополам делила эти земли.

Но русло реки изменилось, изогнулось в двух местах, и два огрызка земель теперь сменили владельцев, совершив тем самым равноценный обмен. Но вельможи не захотели оставлять всё как есть. Они начали требовать друг у друга пересмотр владений, но никак нем могли договориться.

Из вредности — потому как ни в одном из огрызков ничего ценного не было.

У меня в тот день было плохое настроение, так что я выслушал их, грозно зыркнул и забрал земли у обоих. Но всё же я справедливый правитель, поэтому выдал им взамен такие же по площади пустыри на разных концах империи.

Даже интересно, что с ними теперь стало…

Так вот, нынешняя склока слишком уж напоминала мне скучные перебранки, которые я был вынужден наблюдать день ото дня. Поэтому даже наглая ложь про узурпатора и поганую кровь не заставила меня шевельнуть и бровью. Тем более, что в шапке было жарко, и пот неприятно стекал по шее, отчего там зачесалось. Да и ароматы разгорячённых бояр, укутанных в плотные одежды, начинали тревожить нос.

Златозар, по всей видимости, отлично меня понимал. Мы с ним случайно переглянулись и задержали друг на друге взгляды.

И тут он поступил довольно неожиданно.

— Молчать! — гаркнул он.

Шум быстро утих. Чуть выдержав тишину, Златозар продолжил:

— Лют, подойди ближе.

Взгляды всех вокруг мигом обратились на меня. Особенно удивились Злобины, которые, кажется, и не замечали среди старейшин двух юношей.

Тем не менее я спокойно подошёл к Владимиру и остановился рядом с ним.

— Нет, подойди ко мне, — поманил князь.

А вот это, признаюсь, заставило даже меня слегка удивиться. А уж как остальные ахнули — это и описать сложно. Кажется, кто-то из бояр чуть собственные усы не проглотил.

Я поднялся на помост, поклонился князю и обернулся к залу, встав по левую сторону от трона. Справа стоял Демид.

Вот теперь уже куда более привычный вид. Взволнованные рожи вельмож, стражники, краем глаза пытающие разглядеть, что же там такое происходит. И все пялятся на меня.

— Этим утром я отдал Люту свой родовой перстень, — молвил Златозар. — И пока тот в его руках, Лют может говорить от моего имени. Так скажи, Лют из рода…

Демид наклонился, прошептал ему на ухо и снова выпрямился.

Князь слегка ухмыльнулся.

— Скажи, Лют Бастрак. Как мне стоит рассудить этот спор?

Вот гад, а…

Самому лень думать — он меня подрядил.

Причём нельзя же приказать, мол, договор в топку, Елизаровым — розги, а нам — плясать, да праздновать. Выставлю князя дураком, и самому мало не покажется.

Повезло хоть, что у меня имеется опыт в подобных делах, и решение я придумал уже давно.