– Да, это правда! Вы мои дети!

– Но как? – подаю я голос. Я вообще плохо соображаю, если честно.

Егор подхватывает детей и сажает к себе на колени, стараясь не сильно двигать Мирона. Он что-то шепчет им на ухо, и те, кивнув, радостно выбегают из палаты.

– Они в буфет! – улыбается Егор, подсаживается ко мне и обнимает. – Я был в клинике ЭКО, – начинает рассказ мужчина, и я замираю, вслушиваясь в каждое слово. – Тот доктор, который вел нас с бывшей женой и вас с Артуром, уволился. Но у меня получилось найти его. Оказывается, его уволили из-за взяток и подмены материала.

– Не понимаю…

– Я сам не сразу понял, но потом подумал, что другого варианта, каким образом дети могут быть моими, я не вижу. Я выбил из него правду. Из нашего доктора.

– И что он сказал?

– Что Линда, моя бывшая жена, призналась ему, что пьет противозачаточные и что беременность не входит в ее планы. Она заплатила ему, чтобы он сделал записи, будто она действительно проходит все процедуры, но на самом деле даже не всегда приезжала. Твой же Артур знал, что бесплоден, но сказал врачу, чтобы тот сделал все как полагается, только, когда не получится, обвинил во всем тебя. Дескать, ты бесплодна. Но доктор понимал, что анализы у тебя прекрасные и что объяснить тебе, почему беременность не наступает, он не сможет. И решил совместить полезное с приятным, так сказать. Он взял мой материал, который остался невостребованным, и ввел его тебе, таким образом выполнив все условия сделки. И Линда довольна, и Артур вроде как не бесплодный. Только он не учел тот факт, что мы рано или поздно узнаем. Думал, что к тому времени уедет и сменит имя. Ведь преследовали его за эти дела не только мы…

– Боже… – шепчу я, понимая, что все это правда. – Выходит, ты спас своих детей! Помог им родиться, помог с финансами, когда Артур нас выгнал, и вот теперь спас нас от смерти…

– О чем ты говоришь? – хмурится Егор, а я поднимаю на него взгляд, закусывая губу.

– Ты не помнишь, но… Однажды, три года назад, я чуть не попала под колеса твоей машины. Ты отвез меня в роддом, а потом, на следующий день, приехал Артур и сообщил, что бросает нас. Ты же оставил деньги нам…

– Так это была ты… Все это время ты была рядом. И тогда в клинике – я помню тебя. Я увидел твои грустные глаза и больше не мог забыть. Мне казалось, я схожу с ума, но как же часто они мне снились – твои глаза… И кажется, я теперь понял, о чем говорила та старушка, которая принесла картину.

– Да я сразу поняла, как только ты рассказал…

– Но почему мне ничего не сказала? – удивляется Егор.

– Понимаешь… Я боялась показаться навязчивой. Если ты уехал сразу после всего и забыл, значит, так для тебя было лучше. Не хотелось напоминать тот сложный для нас двоих этап жизни.

– Ты права, я вообще мало чего помню. Только неуемную боль от предательства и разрушенные мечты. Поэтому я уехал, чтобы было легче смириться с тем, что у меня никогда не будет семьи. Если бы я тогда знал, что у меня уже есть все…

– Я люблю тебя, Егор…

– И я тебя, моя хорошая. Машенька…

Мужчина наклоняется и целует меня так нежно, что кружится голова. Он прижимает к себе сильнее мое тело, которое начинает дрожать от желания большего. В любой момент в палату может кто-то зайти, но я не могу остановить его или остановиться сама. Все, что я хочу, – это ощущать Егора. Всего. Везде. Чувствовать его ласки и отвечать на них. Я хочу больше никогда с ним не расставаться, растить наших детей, дождаться внуков – вместе…

В мыслях творится что-то невообразимое. Неужели все правда? Каким-то невообразимым образом наши пути соединились. Правда, путь этот был долгим и очень трудным, но мы справились. Я вспоминаю давний сон и маму, которая привела в мою жизнь двоих малышей и сказала, что их отец просто замечательный человек…

***

Дети вбегают в палату, а я замечаю на их щеках крем от пирожных. Они смеются и прыгают к нам на руки.

– Мама, там такие вкусные сладости! Пошли, попробуешь! – заявляет Алиса.

– Да, Маш, тебе нужно поесть, что-то ты бледная, – кивает Егор, но Алиса его перебивает:

– Мама бледная, потому что врач сказал, что у нее…

– Молчи! – останавливает ее Мирон, а я улыбаюсь.

Пора сказать Егору радостную новость. Но сделать я это решила по-особенному.

– Маш, что сказал врач? Анализы пришли? И почему молчала? – задает кучу вопросов мужчина, а я уже вовсю улыбаюсь. Он сам, когда волнуется, становится похожим на ребенка. Или это я в нем все отчетливее вижу Мирона?

– Пошли, я должна тебе что-то показать!

– Куда? – удивляется Егор, но все же встает.

– Это секрет! Алиса, Мирон, вы с нами?

– Да! Да! Да!

Я выхожу из палаты, оперевшись на локоть мужчины, и, забрав у медсестры направление на УЗИ, веду всех по коридору к лифту. Мы поднимаемся на этаж выше и выходим в просторный холл.

– Маша, не пугай меня. Что-то случилось? Куда мы идем? – снова спрашивает Егор, а я киваю:

– Да, случилось!

Мужчина сжимает мою руку, но, как только открывает рот, чтобы что-то спросить, я завожу всех в кабинет УЗИ.

– Здравствуйте. Мария Карпенко, на обследование, – говорю я докторше, и она кивает.

– Меня зовут Алена Дмитриевна. Проходите, раздевайтесь. Муж и дети могут подождать вот здесь.

Женщина указывает мне место за ширмочкой, и я, скинув штаны, ложусь на кушетку.

– Подождите здесь, я вас позову, – отвечает она детям и Егору, а сама проходит ко мне. Завешивает мне ноги специальной простыней и поворачивает экран.

– Все, готово, можно проходить!

Егор заходит за ширму и садится на стул рядом с моим лицом. Необычно молчаливых детей же сажает на колени.

Несколько минут тишины, пока врач выполняет манипуляции, и тут же на экране появляется изображение.

Алена Дмитриевна водит датчиком и, найдя удобное положение, кивает сама себе.

– Маш, неужели это то, о чем я думаю… – тянет Егор с горящими глазами. Я не успеваю ответить, как отвечает врач:

– Да, папочка. Ваша жена беременна, срок три-четыре недели. Это вторая беременность, я так понимаю?

– Да! – киваю я и поднимаю взгляд на Егора. Тот сидит ровно, словно его ударило током, и глубоко дышит. Такого выражения лица я у него не видела никогда.

На моих глазах скапливаются слезы от этой картины, и я тянусь к ладони мужчины, заключив ее в свою.

– Хорошо! – кивает доктор, что-то рассматривая на экране. Тогда неудивительно…

– Что? – обретает вновь дар речи Егор. – Что там? Что-то не так?

– Нет, все в порядке! Просто я вижу два плодных мешка.

– Что это значит? – заторможенно тянет мужчина, а я усмехаюсь. Я уже слышала эту фразу, когда была беременна Алисой и Мироном.

– У вас будет двойня! – улыбаясь, выдает Алена Дмитриевна. – Пока не могу сказать ничего точнее. Беременность развивается нормально, соответствует срокам, но нужно прийти еще через две недели, чтобы я могла увидеть сердцебиение.

– Да, я понимаю, – киваю я.

– Что ж, тогда все. Можете одеваться.

– Мама, у нас будут братик и сестричка? – звонко спрашивает Алиса.

– А может, два братика! – отвечает серьезный Мирон.

– Узнаем позже. Но скоро нас будет на два человека больше! – улыбаюсь я.

Егор молчит, словно в трансе. Но я вижу, как дрожат его руки. Он помогает мне одеться, и мы выходим из кабинета. Как только дверь за нами закрывается, мужчина хватает меня в объятия и кружит вокруг себя.

– Маша! Машенька… – шепчет он мне, а потом подхватывает детей и обнимает их. – Ты не представляешь, что сделала для меня! Вы – моя семья. И я никогда не был так счастлив, как сейчас!

Мы проводим в больнице еще две недели. Мирон уже полностью поправился. О произошедшем напоминает лишь розовый шрамик на коже. Егор время от времени уезжает по делам, но каждый раз возвращается с огромным букетом цветов. Я уже даже не знаю, куда их ставить. Наша палата похожа на оранжерею. И как еще врач не ругается, снисходительно улыбаясь на появление нового букета?