– Что-то случилось? – Я прикасаюсь к его руке, с нежностью глядя ему в глаза.

– А? Что? Нет-нет… Немного задумался! – невпопад отвечает он и отворачивается к сковороде.

Странно все это. Что-то явно его смутило, но что?

Вскоре блинчики готовы, и я уже готова наброситься на завтрак, ведь ночь отняла немало сил, но, пока мужчина достает творог, варенье и сгущенное молоко, сижу смирно. Расставив все на столе, он наливает детям чай, а нам с ним по чашке кофе. Я с благодарностью принимаю напиток, и на несколько минут за столом воцаряется молчание. Ем очень быстро, обжигая язык, но голод не тетка.

– Очень вкусно, Егор, – хвалю я его умение готовить.

– Я рад, что тебе нравится, – отвечает тот и неожиданно вытирает пальцем мою щеку. Следом облизывает его, не спуская с меня красноречивого взгляда. Чувствую, как заливаюсь краской, но ничего не могу поделать. Перед глазами стоит картина ночи, где эти самые губы целовали меня в самых чувствительных местах

– И нам нравится! – хором говорят дети.

– Ну, тогда время десерта, – отвлекается мужчина.

Он достает разные фрукты из холодильника, которые купил еще вчера. Тут чего только нет! Надо же, половину из них я даже не знаю, как назвать.

– Надеюсь, у вас нет аллергии? А то я набрал всего, что видел. Из знакомого только бананы и апельсины.

– Нет, Егор, все хорошо. У них аллергия только на помидоры, представляешь? Вот такой сюрприз! Ни на что нет, а на помидоры почему-то сыпет. – Я пожимаю плечами, а Егор задумчиво тянет:

– У меня тоже. Именно на помидоры…

– Да? Вот так совпадение! – восклицаю я, а потом добавляю: – Ну что, ты готовил, а я мою посуду?

Целый день мы проводим вместе. Я часто ловлю себя на мысли, что дети очень сильно похожи на Егора, но пытаюсь гнать от себя эти размышления. Не хватало еще сойти с ума. Но очевидное никак нельзя пропустить мимо. Мирон так вообще, если улыбнется, точно Егор. Стараюсь отвлекаться от сумасшедших мыслей и концентрируюсь на детях. Мы играем, разговариваем и веселимся, а когда дети засыпают, Егор подхватывает меня на руки и уносит к себе в спальню. Я целую его на ходу, не сумев дождаться, когда он уложит меня на кровать. Знаю, что влюбилась в этого мужчину, и влюбилась уже давно. Но гордое сердце признало это только сейчас. Мне никогда никто не был так сильно нужен, как Егор.

***

В таком уюте и семейной атмосфере проходят две недели. Я свечусь от счастья, вставая по утрам, и засыпаю в объятиях самого любимого мужчины на свете. Кажется, что жизнь не может быть счастливее…

Утром, совсем еще рано, Егор целует меня и прощается:

– Дорогая моя, я на работу, не скучайте тут…

Притягиваю мужчину к себе и углубляю поцелуй. Мне так нравится это ощущение легкости, когда еще не совсем вынырнул из сна, но уже чувствуешь нежность любимых губ.

– Я сейчас никуда не пойду – и тогда держись, женщина! – рычит Егор, посмеиваясь.

– Иди, удачи, мой хороший… – шепчу я.

Егор уходит, а я еще долго нежусь в кровати, чувствуя себя самой счастливой девушкой на свете.

Встаю и приняв душ, надеваю привезенные Егором вещи. Сегодня это голубой костюм из шифоновой юбки до колена и свободной футболки. Смотрю на бирку и понимаю, что Егор на одежду не поскупился. Бог мой, никогда еще не надевала ничего настолько дорогого. Так и привыкнуть можно.

Иду на кухню и, заварив себе кофе, усаживаюсь и большого окна с видом на сад. Сегодня нужно бы съездить на квартиру, взять кое-какие вещи, да и хозяйку нужно предупредить. А то уже подошел срок оплаты, а мы с детьми пропали.

Допив кофе, я решаю что-то приготовить к возвращению Егора. Хочется сделать для него приятное. Начинаю разбирать нужные продукты и слышу топот ножек. Тут же в кухню влетают два вихря: Алиса и Мирон.

– Ма-а-амочка! А Мирон меня дразнит! Он говорит, что я тараторка. Но разве это так? Это не так! Я вообще не она, а кто это?

Я поглядываю на смеющегося сына и отвечаю дочери:

– Это человек, который много говорит. Мирон, ты правда так назвал Алису?

– Да! Она же не замолкает! Даже поспать мне не дала, – пожимает плечами мальчик и усаживается на кресло.

– Вообще-то уже утро. А где дядя Егор? – спрашивает Алиса, и Мирон вторит:

– Да, где Егор? Я хотел у него кое-что спросить!

– Он на работе.

– У-у-у-у… жалко!

– А вам пора завтракать. Ну-ка, живо умываться и переодеваться! – Отправляю детей в ванную, а сама готовлю им легкий завтрак.

Дети быстро едят и бегут играть с игрушками, а я принимаюсь за готовку. Как-то незаметно подкрадывается обед, а за ним и вечер.

Интересно, когда придет Егор? Я уже начинаю скучать по нему. Надо же – так привязаться за две недели. Но сердце упрямо твердит, что произошло это гораздо раньше.

Достаю вишневый пирог из духовки и слышу звонок. На экране неизвестный номер, и я почему-то думаю, что это Егор.

– Алло, Егор? Ты когда приедешь? У нас уже все готово!

В трубке стоит оглушительная тишина, но спустя пару мгновений звучит голос, который пробирает меня до мурашек. Голос человека, которого я не хотела бы больше никогда ни слышать, ни видеть.

– Что у вас там готово, Мария?

– Артур? – задыхаясь, шепчу я.

– Да, угадала! Твой муж звонит тебе, дорогая!

– Бывший муж! – набираюсь смелости и отвечаю мужчине. Он никак не реагирует на мой выпад и продолжает обманчиво добрым голосом:

– Что ж ты, Машенька, забрала детей и уехала? Я пришел к тебе, хотел увидеть своих детей, тебя, а вас нет. Ни вчера, ни сегодня, ни уже почти две недели…

– Как ты нас нашел? – дрожащим голосом спрашиваю я. – Чего ты хочешь?

– Как чего? Тебя, моя дорогая! И наших детей! Ты что, забыла, кто я? Или тебе напомнить, кем я работаю? Для меня не составило труда узнать твой номер и твой новый адрес. Кстати, я как раз здесь, на твоей квартире. Ну и халупу же ты сняла. И тут живут мои дети?

– Ты нас бросил! Это не твои дети! – шиплю я в трубку, а мужчина смеется:

– Машенька, дорогая моя! То, что ты раздвинула ноги перед каким-то богачом, еще не делает из тебя первую леди! Ты, видимо, все же забыла, какие у меня связи! Так что давай по-хорошему: или ты возвращаешься ко мне…

– Я не вернусь! Ты мне никто! Ты НАМ никто! Не звони мне больше! – на грани истерики выкрикиваю я.

– Не спеши бросать трубку, милая. Я тебе напомню, что ни ты, ни твой любовник не сможете противостоять тому, что я биологический отец детей! И любой суд, который, кстати, естественно, будет на моей стороне, учитывая, что со многими у меня свои договоренности.

– Ты не посмеешь! Ты… – задыхаюсь я, чувствуя горячие слезы, скатывающиеся по щекам.

– Да-да, еще как посмею!

– Суд оставит детей с матерью, как ни крути! – пытаюсь защищаться, хотя сама в это не верю.

– О, так ты какая была наивная дурочка, такая и осталась! Поверь, у меня достаточно связей, которые пришьют тебе и алкоголизм, и ненадлежащий уход, и еще кучу всего, и поверь, я тебе такое резюме сколочу, что тебя не допустят к детям на пушечный выстрел, поняла?!

– Что ты хочешь? Зачем тебе мы? Ведь ты сам бросил нас! Сам! – реву я, понимая, что выбора у меня нет. Я просто не смогу жить, если у меня заберут моих малышей.

– Все просто! Мне нужны наследники, нужна жена! И ты вернешься ко мне! И будешь целовать мои ботинки, умоляя взять тебя. А твой хахаль пусть найдет себе новую подстилку.

– Артур…

– Я даю тебе время до завтра! Думай, малышка, что тебе важнее! Любовник или отпрыски. Все.

– Артур! – кричу я, но в трубке раздаются лишь короткие гудки.

Сползаю по стене на пол и закрываю лицо руками, задыхаясь в рыданиях. Боже, что же мне делать?

В таком состоянии меня находит Егор. Он бросается ко мне и, сгребая в охапку, пытается дозваться:

– Маша! Машенька! Что случилось? Что?!

– Он заберет детей… – хриплю.

– Кто он? О чем ты говоришь? Дети в порядке, они играют в гостиной, я только что с ними говорил!