Авилина должна быть благодарна, что мать некогда решила всё за них. Иначе не блистать ей на этой свадьбе, не быть женой генерала. Авалосы не посмотрели бы в их сторону, знай о выродке.

Крылья несли Ави всё дальше и дальше в небо, пока большой дракон не настиг её. Земли почти не было видно, устеленной сотнями маленьких облачков, соединённых в одну большую мягкую подстилку. Она зависла, смотря прямо на своего избранника, и почувствовала что-то новое, доселе неизведанное, что пронзило её тело. Желание обладать тем, что был напротив.

Авалос подлетел ближе, даря прохладу своих крыльев, и потёрся носом об её голову.

Нежный, ласковый. Совсем не генерал, а будто кроткая овечка. И не скрыться, не спрятаться от его внимательных глаз, от огненного дыхания, опаляющего кожу, от желания, что неотступно следует за ней.

Авилина подалась навстречу, и даже, если бы под ними разошлись тучи, и собравшиеся увидели бы, как генерал нежно любит свою жену, мерно кружась с ней в ритуальном брачном танце, Ави не остановилась бы, не разомкнула уз, связующих их в тот момент. Она чувствовала, как его жар разливается по телу, как вновь загорается метка дракона, поставленная служителем недавно, как её любят, и она отвечает взаимностью, чтобы через время явить на свет дитя-дракона.

Именно в этот момент Ави поняла, что неимоверно счастлива быть рядом со своим избранником, и что она сделала верный выбор.

Весть о том, что Норальф мёртв, пронеслась по Эльдиону со скоростью света. Разбежалась по деревням и городам и заставила народ улыбаться. Не было ни одного эльфа, кто опечалился судьбой ненавистного властителя.

Император мёртв, да здравствует новый император!

Когда известие достигло отряда Реймы, она просияла. Гонец спешил, чуть не загнав коня, и получил за это приличную сумму. Следовало срочно выступить на Норальфир, чтобы не оставлять столицу без присмотра. Приспешники прежнего императора наверняка захотят оставить власть себе, но по праву она принадлежала старшему из братьев. Найлу.

Единственным решением было сразиться за право стать императором, и Ингальвур должен был доказать, что достоин владеть Эльдионом.

— Мы можем править вместе с Найлом, — предложил он, когда самые приближённые собрались в небольшой комнате, дабы обсудить дальнейший план.

— Исключено, — Рейма резко поднялась с места, принимаясь мерить комнату шагами. — Найл никогда не отречётся от престола в твою пользу. Твой отец хотел бы видеть на троне тебя.

— Откуда тебе знать, чего хотел мой отец? — Альф недоверчиво покачал головой. В словах Реймы была доля правды, и за тот короткий период, что эльф был тут, он слышал много ужасного о своём брате. Но ему хотелось встретиться с Найлом лицом к лицу и посмотреть тому в глаза. Всё же одна кровь текла в их жилах. Одни родители дали право на жизнь.

— Я точно знаю, чего бы он НЕ хотел, — ледяным тоном отозвалась Рейма. — Чтобы его народ страдал! Хватит. Эльфы Эльдиона и так жили во мраке все эти годы! Я думала, ты подаришь им свет. Следует избавиться от Найла как можно скорее, он принесёт немало бед.

— Он мой брат! — сжав зубы, процедил Альф. Он чувствовал, как всё его сознание меняется, следовало ему лишь принять свою участь. Возложить на плечи столь высокую ответственность, и его сила разливалась в нём, говорила о том, что нельзя больше быть таким, как раньше. Он не может быть добряком Альфом, тем юношей, которого ни во что не ставят. Теперь он тот, за кем должен идти народ — Ингальвур. — Мы найдём другое решение!

— Его попросту нет! — отрезала Рейма. — Убийство — единственный выход, если ты не хочешь получить нож в спину!

— Позволь принимать решения мне, Рейма! — и в голосе Ингальвура леденела сталь.

— Как я в тебе ошибалась!

Она хмыкнула, намереваясь уйти, но Лео, стоявший около самого выхода, преградил дорогу.

— Нельзя быть такой категоричной, дорогая, — сложив руки на груди, он смотрел на эльфийку, не давая возможности покинуть комнату. — Так дела не решаются.

— Я лишь поговорю с братом, — некогда эльф, который никогда не приказывал, научился звучать уверенно.

— Как хотите, импер, — надменно отозвалась Рейма, смотря на Альфа. — Но помните, он слишком коварен, а вы слишком доверчивы.

Она всё же подвинула Леотарда и выбралась из комнаты, оставляя троицу без лишних ушей.

— Она права, Альф, — Лео подошёл к столу, хватая из миски спелое яблоко, и подкинул его вверх. — Я встречал твоего брата лишь однажды, и он не показался мне тем, кому стоит доверять. А у тебя с этим делом совсем плохо. Вспомни хотя бы свою Лину, которая сейчас, наверное, уже замужем за генералом и неимоверно счастлива. Ты считал её своею, а вышло…

— Не смей, — Ингальвур стукнул по столу так, что звякнула посуда. Несколько мисок, выставленных для них со спелыми плодами, подскочили с мест, тут же приземляясь. — Не говори о ней, — увёл глаза, отворачиваясь от друзей, и опять боль стянула грудь невыносимыми железными когтями, а метка, исчезнувшая, растворившаяся на коже, будто почувствовалась снова.

Всё, что он делает лишь ради неё. Только для Ави, потому что он здесь лишь потому, что однажды они решились бежать.

Лео переглянулся с Эриной, пожимая плечами, и откусил яблоко.

— Когда уже вы расскажите эту историю до конца? — поинтересовалась выродка, задумчиво глядя в потолок. Она закинула ногу так, что щиколотка покоилась на колене второй ноги, и думала о том, стоит ли возвращаться обратно. Только кто она там? Вечный изгой, выродка, за чью голову назначена награда самим хромым Джимми, женщина без права голоса, которую продадут первому попавшемуся, кто захочет купить.

Она поморщилась, представляя, что её тела станет касаться какой-нибудь старый дракон или того хуже — орк. Нет, возвращаться было плохой идеей. Отвратительной.

С Ингальвуром у неё хотя бы был шанс стать кем-то другим. Она решила добраться с ними до Норальфира и уже потом решать, как быть дальше. Если выйдет жить во дворце и ничего не делать — лучшая из жизней. И неважно, что это Эльдион, а не Аскард.

— Просто однажды наш друг влюбился в эйру, но она не захотела с ним бежать…, - продолжал Лео.

— Замолчи, — перебил его Альф, и Леотард тут же прикусил язык, демонстрируя руками Эрине в области своей груди, что у эльфа болит душа. — Просто на всё есть причины, — добавил Альф.

— Любовные дела всегда мешали государству, — изрёк Леотард, снова откусывая яблоко.

Ингальвур поднялся с места направляясь на выход, и его желанием сейчас было поговорить с тем, кто назывался его братом.

Войдя в тёмное помещение, где Найла разместили одного, Альф какое-то время привыкал к сумраку.

— Пришёл приветствовать нового императора? — усмехнулся тот, привалившись к одной из бревенчатых стен. — Или же убить меня? — в его голосе сквозили нотки презрения.

— Я не стану убивать беззащитного.

— Ах, великое благородство, — кивнул несколько раз головой Найл. — Тогда развяжи меня и присягни на верность, — предложил он, зная ответ на это.

— Ты должен отказаться от трона, иначе…

— Иначе что? — перебил его Найл. — Ты убьёшь меня?

Он прекрасно понимал, что поступил бы именно так, если бы на его месте сейчас, закованный в магические цепи, сидел Ингальвур.

— Я не стану этого делать. Я пришёл просить тебя отказаться от престола или вызвать на поединок.

Найл видел, на что способен этот эльф. Ему вряд ли выстоять против такой магии, выяснять желания не было. Он не был глуп, потому следовало принять предложение. Найл был уверен, что у него еще появится шанс забрать своё. Но не теперь. Просто следует подождать, пока Ингальвур не оправдает надежд, возложенных на него, или же найти побольше союзников. Не рождался ещё тот, кем были бы довольны все.

— И что ты дашь мне взамен? — принялся торговаться Найл.

— Разве не достаточно твоей жизни?