Дисад — тринадцать ветвей семьи. Род процветает.

Реневальды во время вражды с Каринорами значительно уменьшили представителей в своих рядах. Оба рода поредели;

Верган — остался один представитель. Род почти исчез;

Гастил — наследник — заложник дворца. Один представитель;

Агмасс — жена и сын казнены из-за обвинений церкви. Один представитель;

— Агмасс, — я все еще не могла поверить.

Лорд Мариэт Агмасс был вампиром. В свое время церковь посчитала его расу проклятой и запретила появление детей ночи на территории Рассветной, а единственного сына мужчины, шестилетнего Джекила, повесили вместе с матерью, пока отец вел переговоры с Сумеречной империей. Не знаю, как там дальше обстояли дела, в изданиях об этом не писали, но герцог закрылся ото всех, ощетинился армиями на границах и не позволял чужакам проникнуть на свои территории, десятилетиями держа оборону. А теперь внезапно на его территориях начинается бунт.

Будь я древним вампиром, ненавидящим власть, но настроившим против себя аристократию и церковь, как поступила бы, получи шанс на мщение? Я бы пошла на все, и даже больше. Да, они затеяли не просто бунт, а полноценную революцию, которая свергнет регента и искоренит правление династии Лильер.

— Кто захватит дворец?

— Тот, кому подчинится гвардия и стрелки, — загадочно ответили мне.

— Харитон Реневальд, — заключила я.

Агмасс мстил, Харитону же, возможно, удалось уговорить его. Реневальд наследник, Кариноры неоднозначные, от них нельзя ожидать покорности, и понятно, что на сторону Его светлости они не встали бы. Верганы, предположительно, молчали, но подозревала, что именно с подачи бывшего императора или регента они практически исчезли, так что мотивация к свержению регента могла присутствовать, Гастил, естественно, был на стороне власти, а Дисад составлял ее костяк.

— Знаешь, что делают с людьми, становящимися непосредственными свидетелями событий?

— Вы хотите меня убить?

— Я? Что ты? В жизни не убивал, но, если об этом узнают все участники, тебе несдобровать. Колесо запущено, и я настоятельно советую тебе не входить в раж и проявлять любопытство. Твои мысли нечитаемы из-за дара, и пока Харитон думает, что перед ним просто сильный менталист, ты в полной безопасности.

— Сколько вам говорить, я не телепат! — продолжила гнуть свою линию.

— Слишком слабый телепат, Сильвия. Слишком, — подчеркнул особенно явно. — Но ты не единственная, да? Харитон учел этот момент, сделки в Катаре начались раньше, чем ты вошла в более осознанный возраст. Сколько тебе? Двадцать? Из досье выходит примерно так.

Из какого досье?!

— В рабство тебя забрали в тринадцать. Он поэтому исключил тебя из списка подозреваемых, увидел несоответствие времени действий и фактического пребывания в Приграничье. Только такие, как я, всегда ходили непроторенными тропами, и уважение я получил не просто так. В Катаре все время жил один телепат, однако вскоре появился и второй, то бишь ты. И оба вы находитесь во власти маркиза Дисада.

Он…меня переиграл. Правда я не считала себя глупой.

— Лорд Фламель, — взмахнула рукой, останавливая словесный поток, — вы тоже совершили одну ошибку.

Николас остановился.

— Какую? — с подозрением осведомился артефактор.

— Проговорились, что Харитон Реневальд искал в Катаре телепата.

То, как сначала черные глаза расширились в изумлении, а дальше лицо начала заливать краска позабавило.

— Такой оплошностью уничтожить многолетний план, какая досада, — поддела издевательски, прицокивая языком. — А главное — сообщить служителю потенциального врага Харитона Реневальда. Кошмар.

— Ты ведь… — он понял. Просто посмотрел и понял.

— Я? Работница маркиза Дисада. Думаете, не сообщу хозяину об этом?

— Пожалуйста.

— Не сообщу, только, — невзирая на Сарику, я подошла к Фламелю и прошептала в ухо: — Вы даже не намекнете Харитону о своих подозрениях. Не то чтобы я телепат, однако сделай вы это, меня отправят на эшафот без разбирательств. Только прежде я сообщу маркизу Дисаду, что на самом деле замышляет лорд Реневальд. Ясно? — оскалилась.

— Ты не человек. Ты демон, — мрачно сообщили мне.

— Я давно уже разочарована в людях, считайте сравнение весьма удачным.

— Хоть продолжать расчеты будешь? — он сдался. Без боя.

— Буду, берете за основу центральные города, мне дико интересно узнать ваш истинный план.

— Умница. Тогда разбираем Базиль, — воодушевленно хлопнул ладонями.

Николас думал, что я просто поверю в его смирение с этим нелепым шантажом, но, вступив на арену темных игр, начала игру со смертью.

Пески времен. Никогда на полном серьезе не задумывалась об этом, но сейчас вдруг поняла совершенно четко.

Я сделаю все, чтобы стать свободной.

— Забери меня к Данису, — попросила я Грегори.

Хозяин не готовился принимать гостей, миловался с женой, игриво поигрывая с бледно-золотыми кудрями. Грегори наслаждался красотой своей женщины, ему нравились восхищенные взгляды, направленные на нее, а еще Грегори льстило, что она принадлежала только ему.

Светлокожая и златовласая Элия выглядела, словно нимфа, забредшая в пустыню случайно. Она была высока и изящна, как фарфоровая кукла, а большие голубые глаза в некоторые моменты распахивались так сильно, что она казалась совсем ребенком. Даже красивая Сарика не стоила ее пальца, Элия была поистине прекрасна.

— Покинь нас, маленькая, — приказал он ей без прежней ласки, которая присутствовала несколько лет назад. Это ее и разочаровывало. Она начала ревновать мужа ко мне. Нашла причину. Глупая. Грегори нравилась его жена, и спал он, в отличие от многих извращенцев, только с ней.

Я же считала ее заложницей чувств, навязанных маркизом. Шли слухи, что в начале она молила отпустить ее, но хозяин был непреклонен. Прошли годы, и Элия влюбилась, согласившись пить эликсир жизни, продлевая жизнь. Впрочем, Грегори умел очаровывать и убеждать тоже.

— Но Грегори, — возмутилась она тонким голосом.

— Милая, я приду к тебе, как только завершу с Сильвией. Иди, — и осторожно подтолкнул ее вперед.

Дверь закрылась за маркизой, и лицо мужчины приобрело прежнюю, известную всем маску хладнокровия.

— Ты оторвала меня от Элии, крольчонок. Я очень не люблю расстраивать жену.

— Мне очень нужно к Данису!

— Нет.

— Харитон Реневальд затевает революцию, Грегори, — выпалила, следя за его реакцией.

Ни один мускул не дрогнул на скуластом лице. Невзначай коснувшись ухоженной бороды, мужчина, сам того не понимая, дал мне невербальный знак.

— Этот мальчишка метит на трон. Для меня здесь нет никакой проблемы, Сильвия.

Я выпала. Как так?!

— Но разве он не может отменить рабство? Разве ты не попадешь впросак?

— Сильвия, герцог обожает рабов, по общим подсчетам, у него их намного больше, чем у меня. Говорят, он любит устраивать бои прямо в родовом замке, думаешь, этот мальчишка действительно следует настолько альтруистичному плану? Ему нужны беспорядки, чтобы спокойно сесть на трон даже с репутацией, очерненной его отцом.

Что-то здесь было нечисто. Реневальд и рабовладелец?

— Бунт на мраморном карьере, Грегори. У него произошел бунт, — я пыталась осознать свои слова.

— И? Ну да, хозяина нет, рабочие взбунтовались.

— Искусственно устроенный бунт.

— И что с того? Говорю, мне нет никакого дела до того, кто из этих двоих будет править, мальчишка или старик. У меня есть Даниэль и ты. То, что Харитон решил устроить небольшую забастовку только мальчишеская забава, не иначе.

Не было смысла убеждать его. Абсолютно никакого.

— Я хочу на вечеринку к Данису, — вернулась к изначальному плану.

— Правда так хочешь? Если тебя захотят пустить по кругу, поверь, вмешиваться я не стану.

Прикусила губу, раздумывая.

— Хорошо, — выдала, наконец, — о если герцога там не окажется, я уйду.