Лиорн
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Текст содержит: сарказм, узкоспециализированный юмор и самоиронию.
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Торжественно посвящается памяти Джона М. «Майка» Форда (1957–2006).
Ибо сердце мое разрывается из — за того, что я не могу ему показать эту книгу…
Спасибо Эмме Булл, Памеле Дин и Виллу Шеттерли за славное Переписание.
Моя благодарность грезам Джона Скальци, столь чудодейственно опасным.
Особая благодарность — Нилу Гейману за некоторые чрезвычайно полезные замечания, и Скайлер Грей, которая вроде как спасла все. Также спасибо Алексу Кею и Джону Линсикуму, они помешали мне допустить слишком много ошибок, и Стивену Бонду, который ответил на несколько вопросов так, как может только он один. Онтологического упоминания и благодарности также заслуживает Роберт Чарльз Морган. И как всегда, я признателен моему редактору, Клэр Эдди, и выпускающему редактору, Кристине МакДональд, и ответственному за вычитку, Джейме Хербеку; а еще всему производственному отделу издательства «Тор», они продолжают придавать мне вид более привлекательный, чем на самом деле.
Дополнительная вычитка — sQuirrelco Textbenders, Inc.
Плотке: Он говорит о своей чести.
Дювани: Честь, она как резь в горле: чем больше ее у тебя, тем меньше хочется о ней болтать.
(Криниста, «Последний настоящий журналист»[1] — день 1, акт 4, сцена 4)
ПРОЛОГ
— Работай тише, — вновь и вновь повторял мне дед. — Если ты, парируя, вынуждаешь клинок противника скользнуть мимо тебя далее, чем на полдюйма, значит, ты слишком сильно давишь, и контрвыпад твой будет слишком медленным. В бою случается всякое, так что заканчивать надо так быстро, как сможешь, а это значит — не дать ему возможности тебя достать. Работай тише.
Поразительно, насколько часто дедовы советы касаемо фехтования прекрасно подходили под то, что к фехтованию не имело никакого касания.
Но позвольте начать с начала, с того крошечного подвальчика, где мы с Сарой пили кляву и болтали, и она сделала ошибку, поинтересовавшись:
— Так чем ты был занят, Влад?
Она молча выслушала все, пока я не иссяк, а затем сказала:
— Пожалуй, смогу помочь.
Вот так вот. Не «Влад, это потрясающе!», или «Поверить не могу, что ты сотворил такое!», или «Тебя же могли убить!» — и конечно, никакого «Значит, ты разобрался с Организацией, но теперь тебя хочет прикончить Левая Рука?»[2]. Ничего подобного. Просто «Пожалуй, смогу помочь». Я ведь все это рассказывал ей не потому, что думал, что она сможет помочь, просто выговориться хотелось, и ответ Сары меня порадовал и удивил.
— Я слушаю, — проговорил я.
— Тебе нужно скрыться от Левой Руки, чтобы они не смогли обогатиться, убив тебя теперь, когда ты взял и, в смысле, когда у тебя больше нет прежней защиты от волшебства.
— Верно.
— Однако ты хочешь оставаться здесь, в Городе.
— Точно так.
— Значит, тебе нужно место с защитой от волшебного поиска.
— Верно.
— Но обосноваться в Императорском крыле Дворца ты не можешь.
— Угу.
— И на уме у тебя кто — нибудь из тех, кого твое выживание волнует в достаточной степени, чтобы постоянно поддерживать такую защиту.
Я кивнул.
— Кое — кого я знаю, но или там защита слабовата против Левой Руки, или же это слишком очевидное местечко, вроде моей старой конторы.
— А наводить где — нибудь новую защиту — это все равно, что вешать табличку «вот он я», теряется весь смысл.
— В точку.
— Ты когда последний раз спал, Влад?
— Позапрошлой ночью.
— Так что место, где ты сможешь расслабиться и выспаться, нужно срочно.
— Угу.
— Да, — кивнула Сара, — я могу помочь.
— Я слушаю.
— В этом — то и загвоздка. Если я правильно тебя поняла, возможно, не только ты.
— Хм. Пожалуй.
Тут в разговор мысленно вмешался мой дружок:
«Босс, ты имел в виду Деймара?»
«Может, и нет.»
— Итак, — сказал я Саре, — мне нужно быть уверенным, что меня не подслушивают и не отслеживают достаточно долго, чтобы мы успели добраться туда, куда идем.
Она кивнула.
— Можешь это сделать?
— Пожалуй. Вернее, думаю, я могу это организовать.
— Тогда я подожду, а потом расскажу остальное.
Что ж — имея в друзьях, раз уж так вышло, самую могущественную волшебницу за всю историю мироздания, иногда можно вот так вот попросить ее о скромном одолжении.
«Влад. В чем дело?»
«Приветствую, Сетра. Я хотел попросить тебя кое о чем. Или сейчас неудобно?»
«Нет, все в порядке. Чем я могу тебе помочь?»
«Можешь сделать так, чтобы меня не могли засечь псионически – достаточно долго, чтобы я успел добраться до безопасного места? Скажем, где — то на час?»[3]
Молчание, потом:
«Отсюда?»
«Ага.»
«Ты хочешь куда — то пойти, будучи уверен, что никто не знает, что ты туда идешь. И хочешь, чтобы я сделала это отсюда, пока ты там.»
«Да. Я и еще одна персона. В смысле, я не против, если ты сама сперва прибудешь сюда, но…»
«Нет, я хочу попробовать как раз отсюда. Я такого еще никогда не делала. Дай минутку поразмыслить, я что — нибудь придумаю.»
Сара вопросительно посмотрела на меня, я поднял палец.
Кстати сказать, мы сидели в крошечном подвальном заведении на Крюке, именно сюда я и добрался, прошагав всю ночь по городу, не желая останавливаться из опасений, что меня вдруг волшебным образом развеют в пар или что — нибудь в этом роде. Там стояли девять столиков, в основном на двоих, пара четырехместных; вся мебель нуждалась в покраске и полировке, а единственным источником освещения были два затянутых бумагой окошка со стороны входа. Тут, однако, имелся и задний выход. Я хоть и устал, но был слишком на взводе, чтобы чувствовать сонливость. Поздним утром в подвальчике никого не было, кроме нас двоих и персонала, каковой я одарил должным количеством звонких штуковин, а они одарили меня клявой, и все остались довольны.
Кляву я просто обожаю. Самое худшее, когда умираешь, это мысль, что ТАМ никакой клявы уже не будет.
Ладно, может, не самое худшее.
Пока же я ощулил легкое прикосновение к своему сознанию, возникло знакомое присутствие и вновь прозвучал мысленный голос Сетры:
«Да, — сообщила она, — я могу это сделать. Сейчас?»
— Сейчас? — спросил я у Сары. Та кивнула.
«Да," — ответил я Сетре.
Затем в моем сознании словно развернулось теплое одеяло, если в подобном сравнении есть смысл. Сара выглядела слегка удивленной.
«Спасибо, Сетра.»
«Всегда пожалуйста. Мне редко выпадает удовольствие сотворить нечто такое, чего я ранее не делала. Как — нибудь поведаешь мне всю историю.»
«Как — нибудь.»
— Теперь мы можем разговаривать, — сообщил я Саре, — и передвигаться.
Не засекут.
Она поднялась, подхватила футляр с инструментом, повесила через плечо и вывела меня наружу, а впереди нас метнулись Лойош и Ротса, которые предпочитают самостоятельно удостовериться в подобных вопросах. Саре пришлось придержать дверь, чтобы они вылетели вон. Пока мы шагали по улице, Лойош вернулся ко мне на плечо, Ротса же продолжала кружить вверху, со стороны — обычный джарег, что летает над городом и надеется поживиться чьими — нибудь объедками.
Сара сразу повернула на юг, в сторону моря — океана, вниз по склону. И еще до того, как я спросил, проговорила:
— Ты и представить себе не можешь, кто возводит секретность в статус полной паранойи.
— И кто же?
