У гиен социальный статус наследуется, поэтому появившиеся под землей дети сразу приобретают тот ранг, который занимает в иерархической лестнице их родительница. И если «чин» был высокий, то малыши, сообразив, какие преимущества дает им их положение, начинают вести себя соответствующим образом: отнимают у других корм, метят все вокруг своим запахом и пытаются наказывать слабейших. Низшие же по рангу щенята держатся скромно, как говорится, «поджав хвосты».

Вообще же гиены могут нападать и на других животных, и кормиться плодами, и поедать падаль. В связи с последним пищевым объектом, следует сказать, что гиены очень устойчивы к болезнетворным бактериям. Примером этого может служить эпидемия, происшедшая в 1987 году в Луанге, в результате которой от сибирской язвы погибло более 4000 гиппопотамов. Гиены их всех съели, но сами не заразились, а наоборот, увеличили количество своих бойцов в несколько раз.

Опять же, говоря о питании этих животных, стоит отметить еще одну их особенность — неимоверную силу челюстей. Она же такова, что костей, которые остались бы не разгрызенными или не съеденными, после гиен почти не остается. Даже рога и копыта они способны утилизировать, когда их мучает сильный голод. А их желудки в состоянии вместить не только до 15 килограммов мяса, костей и вообще любой органики, но и переварить все это в лучшем виде, извлекая питательные вещества даже оттуда, где другие животные просто бессильны это сделать.

Эти небольшие, весом от 70 до 100 граммов, зверюшки обитают в заболоченных низинах арктической тундры. Правда, увидеть их можно не всегда. Только в особые годы. Дело в том, что численность леммингов периодически меняется, причем в совершенно невероятных пределах: три-четыре года зверьков днем с огнем не сыскать, а потом вдруг — «демографический взрыв». Лемминги кишат повсюду, словно рыба в неводе. Загадка? Конечно! Впрочем, также как и их внезапные марш-броски, когда лемминги вдруг собираются в огромные стаи и отправляются в далекие путешествия. Причем в пути эти миролюбивые комочки шерсти превращаются в весьма агрессивных грызунов.

С этими путешествиями леммингов связано немало легенд. Так, считалось, что миграция леммингов — это к войне. Говорили, что, разъярившись, зверьки могут буквально лопнуть от злости. Уверяли даже, что они ядовиты. Но самым живучим оказался миф о коллективном самоубийстве грызунов. Якобы, когда число леммингов возрастает, они, сбившись в огромные стаи, направляются к морю и дружно бросаются с обрыва в пучину… Сегодня биологи уверены: самоубийства леммингов — выдумка.

А вот то, что лемминги совсем не боятся воды — истинная правда. Во время миграции их не останавливают ни холодные быстрые реки, ни широкие озера. Они, как тренированные спортсмены-марафонцы, без особых усилий проплывают два-три километра и, выбравшись на сушу, уверенно продолжают свой Великий поход в неизвестность. Но так плывут эти крошки только по спокойной воде, когда же налетает ветер и поднимаются волны, грызуны тонут. Кстати, следует иметь в виду, что в данном случае речь идет о норвежских леммингах, в отличие от которых канадские, например, не мигрируют вовсе.

И встречаются норвежские лемминги исключительно в Скандинавии и на Кольском полуострове, где под трехметровым слоем снега и зимуют, находясь практически в полной безопасности, так как врагам трудно добраться до их гнезд.

Однако счастливчик торжествует недолго: после короткого спаривания самка сразу выгоняет его за порог норы. А уже в конце февраля у нее появляется первый выводок, в котором всего три-четыре детеныша. Зато летом их вдвое больше, и иметь в этот период самка может до пяти выводков.

Но так ведут себя лемминги в годы обычной численности популяции. Когда же зверьков становится много, их характер резко меняется. Зверьки собираются в стаи и начинают мигрировать. В поисках корма они преодолевают расстояния в сотни километров. В этих походах по тундре самки испытывают такой стресс, что им не удается забеременеть. В поведении леммингов появляется и агрессивность: встав на задние лапки, они с яростным писком и хрюканьем бросаются на все, что движется — будь то человек, животное или машина. Укусы разъяренного грызуна очень болезненны.

Лемминги ужасно прожорливы. Причина такого аппетита — в бедности рациона, состоящего в основном из мхов и различных трав. Другой пищи для грызунов в тундре нет. Две трети съеденного леммингами — это просто «балласт», который даже не переваривается. Именно в «меню» зверьков некоторые ученые и видят регулятор загадочных взрывов численности леммингов. Недостаток корма задерживает рост и созревание леммингов — выводки становятся меньше. Когда же травы и мха много, число леммингов стремительно возрастает. Другие же зоологи считают, что численность леммингов зависит от количества их главных врагов — горностая, белой совы и полярной лисицы.

Есть и еще одна гипотеза, которая связывает взлеты популяции леммингов с механизмами защиты у тундровых растений хлопчатника и осоки, составляющих основу их рациона. Эти растения умеют производить яд, который блокирует действие желудочного сока лемминга — их главного уничтожителя. Но пока лемминги поглощают хлопчатник и осоку умеренно, растения не выделяют яд в критических количествах. Когда же поедание приобретает характер полного опустошения — так бывает, когда численность леммингов достигает пика, — растения начинают производить яд безостановочно. В результате ни один лемминг не может переварить съеденного. В свою очередь, организм животного начинает выделять все больше и больше желудочного сока, и в результате истощается гораздо быстрее, чем от «нормального» голода. И чем больше лемминг ест, тем голоднее становится. Итогом подобного сбоя и являются, по мнению ряда ученых, массовые миграции.

Это грациозное животное никак не могло оказаться вне зоны внимания ученых. Например, из-за своих, поистине голиафских размеров. Судите сами: рост взрослого самца (от земли до лба) достигает 4,8–5,6 метра, а вес — около 750 килограммов! Естественно, никакой хищник не отважится приблизиться к жирафам. Их боятся все: и львы, и леопарды, и гиены. И не мудрено: такая махина любому хищнику может раздробить ребра или сломать хребет. Вот почему их уделом остаются лишь санитарные функции, то есть «утилизация» больных и старых жирафов.

Учитывая гигантские размеры жирафа, невольно возникает вопрос: как же спит это животное? Оказывается, как и большинство млекопитающих, лежа. Но куда же в таком случае жираф во время сна девает свою длинную шею? Ученые ответили и на этот вопрос. Отправляясь ко сну, жирафы, изогнув дугообразно шею, откидывают голову назад. При этом молодые животные упирают морду в круп, а старые — опускают ее на землю за ним. А вот некоторые жирафы во время сна вытягивают шею вертикально, точно вышку, и, благодаря особому устройству шейных костей и мышц, держат ее в таком положении без особого напряжения практически всю ночь…

Впрочем, не только размерами и необычным способом сна привлекли внимание ученых эти гиганты саванн. Не менее удивительна и их телесная «конструкция»: если почти у всех сухопутных организмов длинная ось тела параллельна земле, то у жирафа — вертикальная. И именно она определяет внутреннее строение гигантов. Во-первых, у жирафа огромное (до 8 килограммов) сердце. И в этом ничего удивительного нет: ведь оно должно поднять кровь почти на трехметровую высоту (к голове животного), создавая давление в 300 мм ртутного столба (у человека норма 120–130 мм ртутного столба). Это, кстати, самое высокое давление среди млекопитающих. И очень резкие его перепады могут вызвать у жирафов настоящие обмороки, причем как в естественных условиях, так и в зоопарках. И если бы Природа не создала уникального устройства, головокружения у жирафов случались бы намного чаще, например, при наклоне головы во время водопоя.