Кроме того, змея может перемещаться с ветки на ветку короткими прыжками или совершать более продолжительные «полеты» с вершин высоких деревьев. Что же касается расстояний, которые может покорить «летящая» змея, то они довольно значительны. Например, в опытах средних размеров гадюка, прыгнув с метровой высоты, приземлилась на расстоянии 6,5 метра от места старта; другая рептилия легко преодолела расстояние в 2,5 метра, которое разделяло подоконник и ветку дерева.

Часть 4

Птицы

Хозяева пятого океана

В 1991 году студент-эколог из Чикагского университета Д. Думбахер, работая в экспедиции на острове Новая Гвинея, изучал образ жизни райских птиц. Однажды в установленную им сеть попала одна особь певчей птички — хохлатого питоху. Когда Думбахер попытался освободить птицу из сети, она его поцарапала. Студент инстинктивно высосал кровь из ранки, но после этого неожиданно почувствовал во рту жжение и онемение. Он предположил, что птица где-то потерлась об ядовитое растение, каких в лесах Папуа — Новой Гвинеи растет немало. Однако вскоре другой участник экспедиции испытал то же самое.

Лишь в конце 1992 года ученым удалось поймать еще одного питоху. Выдернув из хвоста перо, Думбахер лизнул его. Прежнее ощущение немедленно повторилось. А вскоре был обнаружен еще один вид ядовитых птиц — ифрита Ковальди.

В ходе дальнейших исследований было установлено, что перья и кожа этих птиц содержат стероидный алкалоид батрахотоксин — один из сильнейших природных нейропаралитических ядов. Впоследствии выяснилось, что он почти идентичен токсину, обнаруженному в теле ядовитых лягушек, обитающих по берегам Амазонки.

Концентрация яда в перьях птиц непостоянна, а у тех, что живут в неволе, он может и вовсе отсутствовать. Это обстоятельство позволило ученым предположить, что смертельный алкалоид не синтезируется в организме пернатых, а лишь накапливается по мере поступления пищи, содержащей батрахотоксин.

В среднем же в перьях и коже одного питоху или ифрита содержится не более 20 микрограммов токсина. А потому опасности для человека или крупного млекопитающего он не представляет. Для животных же помельче встреча с этими птицами может быть последней. Так, если всего из 10 миллиграммов птичьей кожи получить экстракт этого яда и ввести его в тело мыши, то буквально через 20 минут животное погибает. То есть летальная доза батрахотоксина для этого млекопитающего составляет всего 40 нанограммов (миллиардных долей грамма).

Питоху и ифриты — уникальный случай ядовитости у пернатых. Впрочем, местные жители знали об этой особенности питоху задолго до ученых. Недаром они называют хохлатого питоху «мусорной птицей». Папуасам также известно, что в пищу эту птицу можно употреблять, лишь хорошенько ощипав и освежевав ее, причем после длительного кипячения.

Для чего птицам такое скрытое «оружие» — сказать трудно. Скорее всего, яд служит питоху и ифриту защитным средством от змей и хищных птиц.

Глухарь — птица очень чуткая и осторожная. Держится от людей подальше, в глухих лесных дебрях, отчего, по-видимому, и получил свое странное имя — «глухарь». Но, несмотря на название, слух у птицы отменный: слышит человека за сотни метров. Но вот когда глухарь начинает петь свои любовные серенады, теряет, как говорится, и голову, и слух.

И загадка глухариной глухоты, безусловно, не осталась без внимания ученых. Еще в XVIII веке зоолог Компаретти в наружном слуховом проходе глухаря описал своеобразную железу, которую многие и сочли за причину его глухоты во время токования.

Но были и другие, не менее любопытные гипотезы. Одна из наиболее распространенных версий состоит в том, что в слуховом проходе птицы имеется особая лопасть или складка, обильно снабженная кровеносными сосудами. Во время токования она так наливается кровью и разбухает, что когда глухарь, открывая рот во время песни, надавливает на нее одной из косточек черепа, железа совершенно закупоривает слуховой проход.

В свою очередь, известный немецкий зоолог Шварцкопф обнаружил, что открывание рта во время песни ослабляет у птиц натяжение барабанной перепонки, что и приводит к потере слуха. У голубя эта потеря составляет 10 децибел, то есть весьма ощутимую величину. Значит, не только глухарь, но и другие птицы теряют слух во время пения.

Наконец, немаловажную роль в появлении глухоты у токующего глухаря играет и сильнейшее нервное возбуждение, которое охватывает птицу во время брачной песни. Имеются данные, что подобное «самозабвение» наблюдается и у соловьев во время их пения, поэтому некоторые птицеловы в темные весенние ночи ловят их в этот момент чуть ли не руками.

Правда, поющий глухарь не теряет зрительного контроля за окружающей обстановкой: стоит ему увидеть в этот момент внезапно появившегося охотника или свет от его фонарика, как он тут же улетает. Причем даже в этом случае он не в силах прервать свою знаменитую песню и заканчивает ее уже на лету. Впрочем, не исключено, что глухота токующего глухаря является результатом не одной, а нескольких причин, в том числе, и рассмотренных выше.

Однажды группа японских психологов поставила эксперимент на голубях, в котором выяснялась их способность распознавать технику исполнения картин художниками различных направлений: птиц обучали клевать картины представителей одной из художественных школ, игнорируя иные. И вскоре голуби без особых затруднений стали отличать полотна кубистов от творений импрессионистов.

И даже если птице предъявляли полотна, которых она раньше никогда не видела, ошибка при показе подопытному голубю, например, картин Пикассо и Моне не превышала 10 %. В дальнейших опытах голубей «ознакомили» с творчеством Сезанна и Ренуара. И пернатые «искусствоведы» безошибочно отнесли их к той же категории, что и Моне, отвергнув возможность присоединить их к картинам известного кубиста Ж. Брака.

По поводу этих экспериментов высказывались разные соображения. Одни полагали, что птицы художественным сознанием не обладают, а просто фиксируют тот факт, что в изображениях, принадлежащих кубистам, присутствуют геометрические фигуры и характерные резкие краски без оттенков, а работам импрессионистов, наоборот, свойственны расплывчатые пастельные тона. В ответ на подобные аргументы ученые указывают, что голуби принимали решения почти безошибочно и в тех случаях, когда им предъявляли сознательно «размазанные» репродукции и даже черно-белые варианты…