Даже те любители природы, кто хотя бы немного знаком с биологией летучих мышей, и то вряд ли сразу поверят, что эти животные по ночам охотятся… на птиц. Долгое время не верили в это и ученые. Но оказалось, что так оно есть. И обвинили ученые в этих разбоях гигантскую вечерницу — самую крупную летучую мышь в Европе, размах крыльев которой достигает более 45 сантиметров.

До этого открытия большинство зоологов считали, что вечерница, как и многие другие летучие мыши, питается исключительно насекомыми. Иных же предположений относительно рациона этих животных у ученых, в общем-то, никогда и не возникало. Сомнения появились тогда, когда испанские исследователи обнаружили в помете гигантских мышей фрагменты перьев, принадлежащих птицам отряда воробьиных. Продолжив исследования, зоологи также установили, что перья в помете гигантской вечерницы летом практически отсутствуют, зато весной и осенью — когда пернатые через воздушное пространство Средиземноморья осуществляют свои миграции — их довольно много.

Однако не все биологи поддержали эту версию. Критики этой гипотезы утверждали, что летучие мыши на птиц целенаправленно не охотятся, а, скорее всего, заглатывают их перья в воздухе случайно, путая с насекомыми.

Для того чтобы убедить скептиков в обратном, требовались более серьезные доказательства в пользу выдвинутой гипотезы. Безусловно, увидеть в темноте, как летучая мышь в воздухе нападает на птицу, ученые не могли. Ведь мигрирующие птицы летят ночью на высотах более 700 метров.

Поэтому, чтобы предположение аргументировать неопровержимыми фактами, ученые сначала провели биохимические анализы крови летучих мышей и тканей перелетных птиц, а затем, чтобы найти птичью «подпись» в мышиной крови, сравнили их друг с другом. И с помощью изотопов углерода и азота этот «автограф» выделили.

В итоге перед зоологами предстала такая картина. Каждую осень Средиземноморский бассейн пересекают около пяти миллиардов певчих птиц, имеющих в большинстве своем небольшие размеры; больше 90 % из них имеют среднюю массу тела меньше 20 граммов, то есть, являются достаточно легкой добычей для крупной летучей мыши.

И гигантские вечерницы этим моментом удачно воспользовались. Летом, как и положено, они довольствуются одними лишь насекомыми. А вот весной и осенью их рацион меняется. И если весной они поедают пернатых в небольших количествах, то осенью уже набрасываются на них по-настоящему.

Морские выдры — каланы — живут на Командорских и Алеутских островах. У этих животных много замечательных особенностей, но главная из них — умение пользоваться «орудиями труда».

Например, перед тем как отправиться за добычей, калан выбирает на берегу моря камень и зажимает его под мышкой. Вооружившись, животное быстро ныряет на дно и одной лапой подбирает моллюсков и ежей, которых складывает под мышку, где уже лежит камень.

Собрав добычу, калан плотно прижимает к себе лапу и торопится на поверхность, где и начинает трапезничать. Причем калан совсем не спешит к берегу, а переворачивается на спину и устраивает у себя на груди «обеденный стол»: выкладывает заранее припасенный камень и, неторопливо достав из-под мышки моллюска или ежа, разбивает о камень и ест.

Но, чтобы расколоть раковину, зверю приходится приложить немалый труд. Вот, например, какую статистику в доказательство этого факта приводит Ж. И. Резникова в одной из своих работ по орудийной деятельности животных.

Калану «требуется сделать до 20 ударов, которые наносятся сериями со скоростью 2 удара в 1 секунду. Один из самых длинных сеансов использования камня каланом занял 86 минут. В течение этого времени было съедено 54 моллюска, а понадобилось для этого 2237 ударов камнем. Один и тот же камень используется до 12 раз подряд: калан плавает с ним, держа под мышкой или в складках кожи. Животные, по-видимому, учитывают потерю веса камня под водой: для ныряния они выбирают камни весом 800–3500 граммов, тогда как на поверхности воды, в качестве наковальни берут более легкие — 400–650 граммов. Наковальня чаще всего нужна для раскалывания двустворчатых раковин, но иногда ее используют и для того, чтобы вскрыть панцири крабов, лобстеров и оболочку крупных морских ежей».

Кроме того, чтобы отколоть от скалы прикрепившихся к ней моллюсков, каланы тоже специально ныряют на дно и подбирают камни, которые впоследствии и используют. Было также замечено, что каланы иногда обматывают вокруг тела стебли морских водорослей, которые помогают им без особых усилий удерживаться на одном месте.

Впрочем, у разных видов каланов степень использования орудий труда тоже разная. Например, калифорнийские каланы практически постоянно пользуются камнями для добывания еды, в то же время их северные родственники в основном открывают раковины зубами. И только молодые северные каланы, не справляющиеся с этой работой, а также звери с поврежденными зубами помогают себе камнем.

Ласка — самый маленький представитель отряда хищных млекопитающих: длина ее колеблется, в зависимости от подвида, от 11 до 22 сантиметров. Вес — от 40 до 100 граммов. Строением длинного, гибкого тела и окраской меха ласка напоминает горностая, но отличается от последнего меньшими размерами и более коротким, а главное, одноцветным хвостом.

И все же, хотя ласка — зверь небольшой, а лошадь на дыбы ставит. Действительно, у ласки с лошадьми отношения особенные. Дело в том, что некоторые зверьки, охотясь за мышами в конюшне, по какой-то причине свое занятие вдруг прерывают и залезают на лошадей. Причем делают они это не ради забавы, а для того, чтобы утолить голод: они прокусывают лошадиную кожу и слизывают выступившую из образовавшейся ранки кровь.

Такое пристрастие хищного зверька вполне объяснимо. Ведь ласки, задушив кролика или голубя, мяса не едят, а только лижут их кровь. Так что с лошадью они поступают так же, как и со своими жертвами.

Некоторые лошади, которые, вероятно, уже испытали крепость зубов ласки, почуяв ее запах, приходят в такое возбуждение, что их начинает трясти, словно в лихорадке. Раньше крестьяне во всем обвиняли домового. Считалось, что по ночам он «играет» с лошадьми, сплетая в космы их гривы и изнуряя щекоткой. Но однажды известный советский зоолог профессор П. А. Мантейфель сам застал ласку в перепутанной гриве лошади. И тогда загадка с «домовым» обрела научное объяснение.

На далеком острове Мадагаскар обитают удивительные существа: лемуры Катта, или кошачьи лемуры. Размером они с кошку. На их белой сообразительной мордашке выделяются выпуклые, обрамленные черными «очками», золотистые глаза, с прямым, как и у людей, взглядом. Как и личико, уши, шея, грудь и живот у лемура тоже белые. А вот цвет его пушистой спинки иной: голубой или буроватый. Правда, такую окраску имеет только его шерсть, потому что кожа у лемура черная, как сажа. И все-таки самым замечательным украшением и, одновременно, опознавательным признаком Катта является его хвост. Он у него длинный, пушистый, увитый четырнадцатью черными кольцами, из-за которых лемур получил еще одно название: кольцехвостый.