— Пусть обращаются, — улыбнулся по-доброму и посмотрел в глаза Рональду, чуть приотпуская удила ярости, — А я воздам.
— Другого ответа я и не ожидал. Еще один наболевший вопрос, с тирнарцами. Они, мягко говоря, мне уже надоели. Да, понимаю, что ты действовал, не нарушая ни одного из законов. Но все же хотелось бы найти некий компромисс. У Аринора с Тирнаром довольно теплые отношения, как и в целом у них с Империей. Стоит ли их омрачать такими мелочами? Встреться с ними. Не тяни. Сегодня, — звучало, как приказ.
— Мы будем праздновать с лэргом Туриным и мэтром Нессером дер Вирго мою победу в Поединке чести, не забудем и порадоваться твоим щедрым дарам, — здесь сотник посмотрел на меня, как на умалишенного, — В «Блеске Иратана». Если там не найдут — пусть прекращают поиски, значит, не до них. У меня тоже есть вопросы, вы выяснили подноготную про отступников и изгоев, которые вмешались в Поединок чести, но кто вливал энергию в вонючий подлый шар?
— Вероятно, Эйден, — не задумываясь, ответил Рональд, — Я отлично чувствую и вижу проявления Ситруса, так как дары приношу ему и нахожусь под его сенью, Рихан, впрочем, тоже. Мы видели Кроноса. Те, кто почитают Верховного, узнали Ситруса или силу других божеств. Лэрг, ты?
— Оринуса.
— А его паства — Раоноса. Истеллы — Иргуса и даже Карнеса. Отец Обмана любит играть со смертными.
— Ясно. Так как быть с мервецким войском под Демморунгом? Заниматься им? — такое ощущение на реальную угрозу всем плевать. Зря Турин суетился.
— Мне кажется ты преувеличиваешь опасность. Архиличи мастера иллюзий, — теперь мне понятны причины отсутствия реакции, — От Кровавого я ожидал большего, чем «Клинок Бездны», это ведь его меч? — я кивнул, тот отзеркалил мне пару раз, как китайский болванчик, мол, что и требовалось доказать, — Поэтому… Через три дня увидишь, как две боевые звезды истинных магов из моего окружения, как и сотня личной гвардии, не оставит и следа от этой напасти, не потеряв ни одного разумного. Можешь, даже, если время будет, с ними прогуляться. Дозволяю. Таким ответом ты удовлетворен?
— Вполне.
— Но за Демморунга тебе в любом случае полагается награда. Над ней мы подумаем вместе с Риханом. Доказательства в виде клятвы предоставлены, да и аура смерти не может врать. Меня интересует больше другой вопрос. Даже проблема. Мне очень не хочется, чтобы на Советах и в герцогстве, в частности Демморунге и Черноягодье, лилась непрестанно кровь эльфов или аристо, которые тебе по каким-то причинам не понравились. Заметь, ты отсутствовал в поселении всю короткую сумеречную ночь, там прошло два Малых совета. И знаешь… ни одного трупа. Ни одной смертельной дуэли! Никаких происшествий… А наш сегодняшний Совет войдет в историю, скорее всего, его назовут Кровавым. Два века подобного не случалось. Даже тогда было все не так… Не так! Да, понимаю, в тебе говорит древнее, но, глэрд, Закатные войны давно стали притчами и легендами. Мы живем со всеми расами в мире. Твои же действия разжигают пожары злобы в сердцах, заставляют искать выход ненависти. Поэтому…
— Поэтому пусть все ведут себя согласно статусу, а не как… У меня слов нет! То собаки, то еще что-то… Я не знаю, и не хочу даже знать, предполагать, какое преступление против нравственности можно совершить, чтобы даже архилич заявил об извращенности остроухих. Мертвая хрень, не ведающая понятий о добре и зле, и она возмутилась! И именно про столичных!
— А ты откуда знаешь про слова Винсента? — подозрительно так спросил Рихан.
— Эрлглэрд Уолтер сначала рассказал, но и без него все вокруг судачат. Разные версии излагают. Вы послушайте, что народ говорит, послушайте, — и я нигде не соврал, перемывали кости благородным, как бы в Робин Гуды Винсента не записали, — Волосы дыбом поднимаются! И это у меня, у того, кто смотрел в морду высшего призрачного жнеца Хаоса. И ведь не наших обсуждают и не про них говорят, а про представителей Великого леса, Темных Чащоб, Зеленых островов, но особенно бомонд Великого Арса. У них что там бабы закончились или давать перестали?
— Говорят, — герцог посмотрел внимательно мне в глаза, — Кто-то ведет грязную игру… Занимается дискредитацией.
— Кто? — я засмеялся в голос, — Зачем кому-то это делать, если даже я сталкивался с их «дискредитирующими элементами». Они мою собаку хотели под… под молотки пустить! О чем заявили прилюдно! В чем суть нашего Поединка чести? Разве Раена неверно изложила причины на бумаге? А что написано пером, то не вырубишь и топором! — покачал я головой, — Пусть блюдут нравственность. Соблюдают Кодексы. Приличия какие-никакие. Я понимаю они там привыкли в лесах по деревьям скакать и без вилок обходиться, но…
— Глэрд, они умеют пользоваться вилками!
— Раньше не умели. В принципе…
— Ты сейчас не шутишь? — удивленно перебил Рихан.
— Я разве на шутника похож? — и глянул ему в глаза, сам же всю ненависть, ярость, злобу, которую давил, приспустил с поводка. Наместник Демморунга едва-едва заметно вздрогнул.
— Конечно, не похож.
— И я про то же! Так вот, пусть ведут себя хотя бы при мне, как благородные представители культурной нации, а не как дикие обезьяны из свинарника. В противном случае буду действовать по законам Империи, находясь на ее территории, и согласно своему праву на силу и кровь, данные мне Творцом. Это все, что я могу обещать. Я никогда не отрезал уши, только за то, что мне кто-то не понравился. Но пусть знают все, попона моего боевого варса начинает набиваться. У меня их два. Так что, милости просим. Еще, как и обещал прилюдно, одно ожерелье из эльфийских ушей уже передал уродливому гоблу, не знаю самый ли он «красивый» на землях Хаоса, но из виденных мною — точно. Клянусь кровью!
Непонятные эмоции на лицах собеседников. Смесь восторга, ужаса, злорадства и злобы ко мне.
— Я тебя понял. Тогда прямо сейчас выслушай одного из них. Он вроде бы… похож на человека. И… — сделал тот паузу, взглянул мне пронзительно в глаза, затем закончил фразу, — Этот Дом важен для Аринора, — я же вычленил «похож на человека». Тоненькие, тоненькие ростки правильных нарративов начали пробиваться через бетонные плиты вражеской пропаганды.
С последними словами купол над нами исчез, затем, когда подошел типичный представитель остроухой расы из благородной среды, появился вновь, но гораздо менее насыщенный и прозрачный. Его с легкостью преодолел Глок, без лишних манипуляций — перехода из нашей реальности в другую.
Эльф важно встал напротив меня, и заговорил:
— Я — Исмельен ле Туанри представляю Великий Дом Золотого лотоса Нирга, — сделал длинную паузу. Не знаю, что он ожидал, видимо, приветствий и почтения, но я разрешающе взмахнул правой рукой, где череп на четках приковал взгляд визави. От такого жеста тот чуть скривил морду, что свидетельствовало о высшей степени бешенства, но он продолжил таким же ровным голосом, — И хочу выкупить у тебя поврежденные доспехи изгоев, мой Дом даст отличную цену.
— Они не продаются, — и сделал вид, что потерял всякий интерес к беседе.
Герцог глянул на меня зло, мог бы сжечь, а точнее, если бы не необходимость в моей жизни, спалил бы. Мысленно послал в ответ лучей добра. Рихан пытался изобразить какие-то пантомимы, смысл которых сводился: «мы же вроде договорились».
Еще один вывод, «Глас Струве», отработав на двести процентов, требовал замены на более продвинутую модель. Он не мог перехватить необходимые мне обмены, которые имели место быть.
Ле Туанри сделал вторую попытку:
— Эта броня подходит только для благородных светлых эльфов. И больше ни для кого. У тебя ее никто не купит. И…
«Черная Кора Матери», если все правильно излагалось в базах данных от Оринуса, имела возможность самовосстановления. Посмотрим. Интерес Исмельена к ним подтвердил, что возможность возвращения функционала имелась.
— Учитывая размер ушей, слух у тебя превосходный. Поэтому в остальных случаях обычно два раза повторяют только для дураков и женщин. Первым, потому что с одного не понимают, во втором, в силу любви. К какой категории относишься ты? Если ко второй, то не по адресу. К первой? Читай по губам: «доспех не продается». Вопрос закрыт, — тот открыл было рот, но я не дал, — Не омрачай мне радость победы, не отравляй праздник глупыми бессмысленными словесами! Потому что я помню, чем прославился твой Дом! И только из-за обещания герцогу, — опустил «величие», отчего того тоже перекосило, — Я дозволил тебе обратиться ко мне. Ты обратился, пусть и непочтительно, и даже получил ответ. То, что он тебя не устроил, это твоя боль. Эрлглэрд, я тебе еще нужен, а то здесь начинает смердеть мертвечиной? — тот задумался, пришлось зайти с козырей, — Или ты уже определился, чем меня можно наградить?
