Этого не учитывают те люди, которые думают, что определение неправильных ценностей и выяснение неверных механизмов мышления, связанных с этими ценностями, решает проблему. Не решает. Если перед вами человек, который любит грех и не любит Христа, то как вы заставите его полюбить Христа? Сколько бы вы ни работали с его мышлением, если Христос не является его радостью, его восторгом, его богатством, его жизнью и смертью, то он не откажется от греха, потому что ценный грех всегда будет его влечь сильнее, чем менее ценный Христос. И простыми объяснениями, разговорами и изучением себя этого никак не исправить!
Чтобы глубже осмыслить суть этой проблемы, давайте немного поразмышляем о человеческой воле. С древнейших времен христианские богословы отмечали, что феномен воли включает в себя как минимум две различные сферы54: (1) акты воли, направленные на внешние по отношению к воле предметы, например, когда воля отдает приказ телу поднять руку, встать со стула и т.п.; (2) акты воли, направленные на саму волю, например, когда воля приказывает самой себе полюбить или возненавидеть кого-то или что-то. Первый вид проявления воли принято называть волеизъявлением (лат. volitio), а второй – наклонностью (лат. inclinatio).
Человек дает себе полный отчет в своих волеизъявлениях, а наклонностей воли зачастую не сознает (однако они снова и снова проявляются в его поступках). Тем не менее, как волеизъявления, так и наклонности не навязываются человеку извне, а являются свойствами его собственной природы. Более того, «наклонность есть источник волеизъявлений»55. Иными словами, что воля воспринимает как приятное и желанное для себя, к тому она и будет в конечном итоге стремиться, и будет отдавать телу соответствующие приказы.
В отношении так называемых волеизъявлений человек управляет своей волей легко. В отношении так называемых наклонностей управление волей происходит чрезвычайно трудно. Почему? Потому что по отношению к внешним предметам у человеческой воли нет заранее сформированного предпочтения: в этом случае человек легко выбирает между любыми альтернативами – например, он может с такой же легкостью поднять руку, с какой и не поднимать ее. Совсем другое дело, когда речь идет об актах воли, направленных на саму волю. Например, когда человек говорит себе: «Перестань любить шашлык и полюби молочные пенки… Перестань любить Машу и полюби Настю… Перестань любить наркотик и полюби трезвость…» и т.п. Здесь уже человек не может управлять своей волей с такой же легкостью, потому что у воли уже есть сформированное предпочтение. Какие-то вещи представляются ей желанными, так как сулят позитивное вознаграждение, то есть счастье, а какие-то – нежеланными, так как грозят негативными последствиями, то есть несчастьем или утратой счастья. Данное разграничение мы находим уже у Августина, который рассуждает о воле в своей знаменитой «Исповеди»: «Душа приказывает телу, и оно тотчас повинуется; душа приказывает себе – и встречает отпор…»56
Сходным образом, человек не может просто взять и сказать себе: «С этого дня я буду любить Бога превыше всего на свете». Вернее, сказать-то может, и даже приказать, но только ничего не изменится. Потому что у его воли уже существует наклонность в определенную сторону. Он не может с легкостью взять и полюбить Бога превыше всего на свете, потому что уже любит себя превыше всего на свете57. Исполнение первой заповеди («Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим…» – Матф. 22:37–38) требует, чтобы человеческая воля отказалась от приоритета самой себя, от приоритета своего интереса, от приоритета своего счастья. А это представляется ей смерти подобным и поэтому абсолютно нежелательным. Так какая же работа с мышлением позволит решить эту проблему? Ответ: никакая. Здесь требуется сверхъестественная операция на сердце, производимая Духом Святым через избранные Им средства. Как мы увидели выше, главным таким средством является откровение славы Господа: «…взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу [под действием] Господня Духа» (2 Кор. 3:18).
Теперь, понимая это, давайте вернемся к изменению наших ценностей. Ценности – это не то же самое, что приказать своей руке подняться или опуститься. Это то, в отношении чего у нашей воли уже есть сформированная наклонность. Это как любовь к червякам – просто так одну ценность другой не заменишь.
Так как же можно решить проблему неправильных ценностей? Представьте себе, что перед нами стоит стакан. Как можно убрать из него воздух? Вы можете бросить все силы на удаление воздуха: вытряхивать его, отсасывать резиновой грушей, вытягивать вакуумным отсосом и т.п. В принципе, это могло бы быть эффективным способом борьбы с неправильным содержимым стакана. Но проблема в том, что природа не терпит пустоты. Как только вы вытяните из стакана весь воздух, он вновь наполнится воздухом! На что-то подобное указывал Христос в известной притче:
Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; 44 тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; 45 тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого (Матф. 12:43–45).
Если мы будем фокусировать внимание на неправильных ценностях, каяться в них и пытаться их из себя удалять, то наши усилия заранее обречены на неудачу. Дом нашего сердца не сможет оставаться пустым и незанятым. Старые ценности вернутся и хлынут в него с сокрушительной силой неудержимого и разрушительного потопа. Человек снова вернется к прежним грехам, и последнее состояние у многих будет хуже, чем первое.
Есть ли какой-то другой способ убрать из стакана воздух? Есть! Можно начать наполнять его жидкостью. С течением времени вода, опускаясь на дно стакана, вытеснит из него весь воздух. Так и с нашими ценностями. Наиболее эффективный способ борьбы с неправильными ценностями заключается не в том, чтобы фокусироваться на их ошибочности. Наиболее эффективный способ борьбы с ними состоит в том, чтобы наполнять сердце правильной ценностью. На первый взгляд звучит похоже, но между этими двумя подходами на самом деле большая разница. В первом случае мы фокусировались на определении и исследовании неверных ценностей, а во втором – на размышлении о правильной ценности. В первом случае – на нашей греховности, а во втором – на Христе. Первый подход к духовному росту можно назвать проблемоцентричным, а второй – христоцентричным.
Конечно, эти два подхода к духовному росту могут пересекаться и даже в каких-то случаях объединяться. Когда мы исследуем себя на предмет неправильных ценностей, это не исключает того, чтобы вместе с тем размышлять и о Христе. И когда мы смотрим на Христа, это не исключает того, чтобы в свете Его примера видеть в себе неверные ценности и раскаиваться в них. Разница будет в акцентах и приоритетах – в том, на что направлены основные усилия и в чем человек проводит больше времени. Разница в том, какой инструмент нам будет видеться главным и наиболее эффективным. Рано или поздно станет заметно и отличие в нашем настрое – он будет либо пессимистично-негативным при копании в своих неправильных ценностях, либо оптимистично-позитивным при любовании ценностью Христа.
О чем-то подобном писал Томас Чалмерс (1780–1847), пастор и богослов Свободной церкви Шотландии, считающийся одним из величайших церковных лидеров этой страны в первой половине XIX века. Вот что он говорил о борьбе с неправильной ценностью любви к миру:
