— Не было, — кивнул Дрежнов. — Никого не было.

Ит вышел из машины, посмотрел, как Дрежнов стирает запись, и пошел обратно, к «Жулану».

— Ну, чего там? — спросил Скрипач.

— Хреново там, — мрачно сказал Ит. — Сворачивай, поехали отсюда.

— Подожди, — попросила Лийга. — То есть, получается, этого деятеля взяли на воздействие? И стерли ему память?

— Да, именно так, получается, — кивнул Ит. — Думаю, если мы будем проверять остальных, увидим ровно то же самое. Никто не будет помнить о том, что у них в гостях побывала Штерц с неким Андреем, и разговоров они не будут помнить тоже.

— Вот даже как? — Лийга нахмурилась. — То есть ты хочешь сказать, что это делает он?

— А кто? — Ит повернулся к ней. — Да, Лий. Это делает он. И, подозреваю, он делает не только это. А еще очень много всего другого. И мы не знаем — ничего. Потому что мы просто позорно на нём прокололись. И упустили ситуацию.

— Не нагнетай, — поморщился Скрипач. — Ты чего-то сразу того… сгущаешь краски. Он только-только сошелся с этой Штерц, а такими делами занялся и вовсе недавно. Подумай сам…

— Я-то как раз подумал, — сказал Ит. — Пока мы ехали, я очень хорошо подумал. И понял, что мы два придурка. Мы купились, рыжий. На его якобы самоотверженный поступок — пойти за нами сюда. На его молоденькую внешность и невинный вид. На то, что в старых считках мы его видели, как Барда, причем очень печального, и очень несчастного. И как-то нечувствительно мы с тобой позабыли, что проект «Ри Торк» — это было его рук дело, что Пятый с Лином себя прятали в том числе и от него, что он просидел на Тингле много лет, предоставленный самому себе, и чем он там занимался, мы понятия не имеем.

— Наукой он там занимался, — без особой уверенности сказал Скрипач.

— Угу. И учился по агентским программам, — едко парировал Ит. — А может быть, и не только по ним. Официалки там было сам знаешь, сколько. И учителей он себе мог брать любых. В любом количестве, и в любое время. Далее. Здесь мы видели только то, что он нам милостиво показывал — например, незначительные моменты с посещениями собраний… а что было ещё? Что мы с тобой не видели, потому что не следили за ним?

— Ребята, постойте, — взмолилась Лийга. — Ит, ты хочешь сказать, что он сейчас разыгрывает какую-то свою игру, и…

— Да, именно это я и хочу сказать, — кивнул Ит. — И мы понятия не имеем, какую. И сколько времени он это делает. И сколько он уже успел сделать, мы тоже не знаем.

— Но что это может быть за игра? — Лийга нахмурилась. — Для чего ему нужно? Что он задумал?

— Не знаю, — Ит вздохнул. — Что-то совершенно непонятное. Сейчас он, если мы правильно поняли, зачем-то стал контактировать с сильными мира сего, используя для этого Штерц, потому что её знают, и с ней идут на диалог. К тому же Штерц — «принцесса», то есть я рискну предположить, что до неё он вел какую-то подготовку, а после её появления начал новую фазу… чего-то. Знать бы ещё, чего именно. Надо думать.

— Ну, давайте подумаем, — предложил Скрипач. — Штерц и всякие сильные, в данном случае, это средства. Для достижения цели. У него должна быть цель, но эту цель мы не знаем.

— Можно методом исключения, — предложил Ит. — Обратно в Контроль он точно не хочет.

— Почему ты так решил? — нахмурилась Лийга.

— Потому что потенциальный Контроль так себя не ведет, — ответил Ит. — Он вроде бы не делал ничего особенного, но при этом ощущения от его поступков, как бы сказать…

— Возможно, возможно, — Лийга задумалась. — Но я не уверена. Да, он поступал эгоистично, но ведь это не показатель.

— Ладно, оставим тему Контроля, — сдался Ит. — И тему Стрелка, соответственно, тоже пока трогать не будем, потому что на данном этапе игра ведется на нижнем уровне. То есть на уровне тех, кто представляет собой что-то здесь, на этой планете, и в этой стране. Верно? С этим все согласны?

— Да, — кивнул Скрипач. — С этим согласны. Он что-то затевает здесь, и проверить, что именно, мы не можем, как выяснилось.

— Верно. Далее. Себя он светить пока что не хочет, — сказал Ит.

— Почему ты так решил? — спросила Лийга.

— Вспомни эпизод с покупкой «Марлина», — Ит повернулся к ней. — Кто оказался на фото с ключами и корзиной фруктов? Он? Нет. Она. А до этого они спорили на улице, и я понял, в чем он её убеждал. И убедил. Он не планирует показывать себя, он выставляет теперь перед собой Вету, и она согласна выполнять при нем роль публичной фигуры. А он остается в тени. По крайней мере, пока — точно остается.

— Значит, в Контроль он не хочет, публичности не хочет тоже, и при этом начал какую-то свою игру, — резюмировал Скрипач. — Это всё?

— Нет, это не всё, — покачал головой Ит. — Это отнюдь не всё. Боюсь, мы его недооценили. Очень недооценили.

— Говори толком, — разозлился Скрипач.

— Говорю, — пожал плечами Ит. — Он страхуется. От нас, рыжий. Он не хочет, чтобы мы узнали, о чем он беседует с этими самыми сильными мира сего. Он их блокирует, причем именно от нас. То есть он этот момент просчитал заранее, он прогнозирует наши действия, и перекрывает возможные подходы к себе, потому знает, каким образом можем действовать мы. Скажу больше — я теперь не исключаю того, что следить могут уже за нами. И, скорее всего, следят. В том числе и сейчас.

— Квартира чистая, — тут же сказал Скрипач.

— Да, квартира чистая, но это не значит, что наши перемещения не отслеживались снаружи, и что нас не пасут прямо сейчас, — жестко ответил Ит. — Он вычислил, что нас заинтересуют его контакты. И подстраховался. Заранее. Откуда мы можем знать, что ещё он успел за это время…

— Тогда надо что-то делать, — тут же сказала Лийга. В её голосе зазвучало беспокойство. — И быстро, видимо.

— Быстро нельзя, — покачал головой Ит. — Быстро — это будет сигнал для него. Нет, мы поступим иначе.

— Как? — спросила Лийга.

— Придумаем. Вот что. Завтра иди в магазин, и купи пару хороших чемоданов. Демонстративно купи, поняла? Повеселее, поярче, понаряднее. Да, рыжий, я дурак. Зря резину с «Чуана» продал, — Ит досадливо поморщился.

— Нет, это как раз нормально, — возразил Скрипач. — Резину завтра новую купим. Та уже старая была, всё равно пора менять.

— Мы куда-то едем? — сообразила Лийга.

— Обязательно, — кивнул Скрипач. — И, видимо, едем мы вчетвером. Да, Ит?

— Да. Но после небольшой подготовки. И для него мы, конечно, едем втроем. Думаю, не нужно объяснять, почему, — сказал Ит.

Действовать следовало быстро, но при этом максимально осторожно — требовалось организовать демонстрацию, но не показушную и вычурную, а со всей возможной степенью достоверности. Первые двое суток «пристреливались». Сперва Скрипач погнал «Чуан» на сервис, делать профилактику, причем на сервисе объяснил, что они едут в путешествие, поэтому нужно проверить и обслужить машину максимально, чтобы ничего не отвалилось по дороге. Затем Лийга заказала кучу пляжно-прогулочного барахла, причем с доставкой на дом, в квартиру курьера не пустила, и принялась проверять это самое барахло прямо на улице, вытаскивая вещи поочередно из курьерской машины. Курьер, получивший от Лийги мзду, впрочем, не возражал. Следующей ночью Ит, уже шифруясь, перегнал «Жулан» за город, и спрятал, причем спрятал на совесть — для пряток отлично подошел чей-то заброшенный сарай; дополнительной мерой предосторожности стал взведенный медвежий капкан, который Ит поставил рядом с водительской дверью, и замаскировал прошлогодними палыми листьями и ветошью. Жестоко? Вне всякого сомнения, но Ит понял — игры кончились, если вы с нами серьезно, мы тоже можем серьезно, и посмотрим, кто кого.

Дана на его предложение поехать куда-нибудь вместе с их семьей, отреагировала ровно так, как Ит и ждал — она спросила, когда выезжаем, и стоит ли брать с собой купальник. Скорее всего, выезжаем послезавтра, ответил ей Ит, купальник бери, конечно, сейчас лето, пригодится. Я так и думала, ответила ему тогда Дана. О чем думала? не понял Ит. О том, что время пришло, просто ответила Дана, и не стала уточнять, для чего пришло время, и почему. Просто — время пришло, сказала она. Наверное, ты права, ответил тогда Ит.