— Хорошо, — неожиданно заявил Константинидис.

Я растерянно уставилась на него, не веря ушам. «Эви» же мгновенно преобразилась, расцвела обворожительнейшей улыбкой и, растроганно протянув «Мой котик…», повисла на локте моего благоверного. А он… даже не шевельнулся, чтобы сбросить её руку! И я не выдержала.

— О чём ты собрался с ней говорить? Неужели после всего ещё веришь хотя бы одному её…

— Не вмешивайся в это, Клио, — перебил меня Тео.

Будто опасаясь, что брошусь к супругу, попытался взять меня за руку, но я тут же отдёрнулась.

— Не вмешиваться? А с чего вдруг вмешался ты? Зачем явился после того, как выставил меня из своего ресторана, обвинив во всех смертных грехах?

Мне показалось, лицо Константинидиса, за которым я наблюдала краем глаза, слегка дёрнулось. Может, до сих пор думал, что с «официантом» порвала я, а не наоборот? Но Тео не дал возможности и дальше наблюдать за супругом. Стиснув мои ладони, настойчиво посмотрел мне в глаза, словно хотел спроецировать свои мысли прямиком в моё сознание, и выдал:

— Помнишь, ты говорила, я совершаю ошибку? И может, когда-нибудь это пойму, а может, и нет. Я понял, Клио. И я здесь, чтобы это сказать.

— Идём, котик! Эти двое, похоже, уже нашли общий язык, — Эвелина потянула моего супруга прочь от нашего «люкса». — У меня просто дар исцелять разбитые сердца! Правда, милый?

— Очевидно, — хмыкнул тот и, не оглядываясь, двинулся за ней.

Какой же олух…

— Клио…

Я подняла глаза, на Тео, легко коснувшегося ладонью моей щеки, и возмущённо отдёрнулась.

— Каким образом ты оказался в одной с ней лодке?

— Она нашла меня и…

— …ты свято поверил всему, что она говорит, после того как назвал «самой большой нелепостью» то, что говорила тебе я?

— Всё было совсем не так, Клио… — его ладонь снова потянулась к моему лицу. — После нашего разговора я места себе не находил. Настолько что… просто взял и позвонил тебе среди ночи.

В ночь свадьбы, когда я выставила Константинидиса за порог…

— Ты не ответила, я попытался позвонить снова, уже на следующий день. Звонил, как одержимый, а потом не выдержал и отправился на Крит. Но старик, у которого ты жила… кирье Йоргос сказал, что ты с мужем в свадебном путешествии… Я чуть с ума не сошёл! Не помню, как добрался на Санторини, как оказался дома. А на следующий день в ресторан пришла Эви…

— Эви! — усмехнулась я. — Что же стало с «морским чудовищем»? У вас с ней что-то было?

Тео даже передёрнулся.

— Как такое пришло тебе в голову?!

А я поймала себя на мысли, что вид удаляющейся спины супруга чуть ли не в обнимку с «морским чудовищем» задевает меня гораздо сильнее возможной близости «чудовища» с моим бывшим агори.

— Клио… — Тео теперь уже обеими руками потянулся к моему лицу. — Я злился на тебя, мне было больно. Но дойти до того, чтобы пустить её к себе в постель…

…может только мой идиот-супруг! Мне вдруг стало невыносимо находиться здесь, смотреть на Тео, слушать, как он решил «задружиться» с бывшей моего благоверного, чтобы снова сблизиться со мной… Отшатнувшись от него немного резче, чем собиралась, я пробормотала:

— Мне нужно побыть одной, поговорим потом… — и бросилась в сторону «люкса».

[1] Ιππότης (греч.) — рыцарь.

К счастью, Тео за мной не последовал, и, залетев внутрь, я захлопнула дверь. Думать ни о чём не хотелось. Хотелось просто отключить «думалку» на неопределённый срок и включить, только когда мысли об олухе-супруге перестанут штурмовать сознание, как обречённые смертники — неприступные стены крепости. Сделав глубокий вдох-выдох, я скользнула взглядом по комнате, задержалась глазами на пачках купленного в Нувара-Элии чая на столе, на маске, которую подарила Константинидису… и, усмехнувшись, поднялась на второй этаж. Для начала приму душ.

Под приятно-тёплыми струями я простояла довольно долго. Потом оделась… Собралась заказать еду в «люкс», но поняла, что совершенно не голодна. Сидеть взаперти тоже не хотелось, как не хотелось и наткнуться на Тео, Алекса или Константинидиса с силиконовой скво где-нибудь на территории отеля. Оставался пляж. Купаться желания не было, и я просто пошла вдоль берега, всё больше удаляясь от отеля. Не знаю, сколько брела так, наблюдая за набегающими на песок волнами, слушая ленивый шум прибоя и наслаждаясь покоем. Постепенно всё напряжение и горечь из-за недавних событий ушли, и я посмотрела на ситуацию иначе. В конце концов, ничего ведь не произошло. Ну, захотел супруг поговорить с «матрацем»… может, чтобы как раз расставить все точки над «и» и распрощаться с ней окончательно! А мне следовало бы подумать о своих заботах… одной из которых стал Тео. Кто ещё каких-то две недели назад мог бы подумать, что присутствие «Адониса» будет вызывать у меня не бурную эйфорию, а раздражение? Но такова новая реальность, против которой бессильны и Тео, и я.

Пряный аромат специй и чего-то жареного пробился к сознанию сквозь марево беспокойных мыслей, и я поняла, что успела страшно проголодаться. Оглядевшись, заметила поодаль одно из пляжных кафе, которыми изобилует побережье в любой туристической части Шри-Ланки. Посмотрела назад, откуда пришла… и решительно направилась к кафе. От отеля я ушла действительно далеко. Пока доберусь обратно, скончаюсь от голода! Правда, кафе выглядело немного, как хижина дяди Тома, а мебель — как будто ещё вчера валялась на свалке, откуда её вытащили и даже не попытались это скрыть. Но за столиками сидели люди, а доносившиеся из кухни запахи с более близкого расстояния были даже аппетитнее, чем с берега. Я заняла один из столиков, подтянула к себе потрёпанное меню… и подумала, что перегрелась на солнце и теперь у меня слуховые галлюцинации. Из-за одного из столиков за моей спиной — я села лицом к морю, отчётливо слышался претенциозный голосок… мисс «С-совершенства»! Неужели она здесь с Константинидисом? Но для чего?! Подавив порыв тут же обернуться, я просто напрягла слух. Точно Эвелина. Но её собеседник… не мой благоверный. Голос мужской и вроде бы незнакомый. Очередной пользователь «матраца»? Эх, подобраться бы ближе и посмотреть! Но стерва точно меня узнает! Вот когда пожалеешь, что не носишь на пляже огромное сомбреро! Но, может, сгодится и что-то попроще? Стараясь не делать резких движений, я стянула с себя топик, оставив только верхнюю часть бикини, и обернула его вокруг головы наподобие тюрбана, сильно надвинув «тюрбан» на лоб. А потом, воспользовавшись появлением официанта, начавшего что-то объяснять постояльцам за соседним столиком, быстро поднялась из-за своего и мельком огляделась. «Эви» и её таинственный собеседник сидели почти у самого порога во «внутреннюю» часть кафе, где располагалась стойка. И соседний с ними столик был свободен! Шмыгнув к нему, я тут же опустила голову и уставилась в мобильник надеясь, что не привлеку к себе внимания беседующей парочки. Но, видимо, обсуждаемая ими тема была настолько увлекательной, что они не замечали ничего вокруг. И я тоже перестала обращать внимание на всё, услышав обрывок фразы собеседника «с-совершенства»:

— …в этот раз всё получится, Эвита? В прошлый ты тоже уверяла, что он ест с твоих рук, а получилось… то, что получилось.

«Эвита»? Тео и Константинидис называют это пластиковое чудище «Эви», Алекс — «Годзилла», но «Эвита» я тоже слышала… И тут в сознании мелькнула сцена: церковь Панагия Мальтеза, визжащее от возмущения «с-совершенство» в свадебном, похожем на взорвавшийся пудинг платье, брызжущий слюной Константинидис-старший и отталкивающий тип, отозвавшийся на истеричный вопль несостоявшейся невесты: «Дядя!»… Ну конечно! Это — он, тот самый неприятный, скользкий, молодящийся малакас, назвавший её «Эвита» и отказавший Константинидису-старшему в супервыгодной для обеих сторон сделке! Но почему он… здесь?

— Не сомневайся, моя любовь, — прочирикала Эвелина.

«Моя любовь»?! Я чуть не уронила на стол сотовый, который держала для вида перед собой. А «Эвита» продолжала щебетать: