Вера тянется за телефоном, запускает видео и протягивает мне.

— Там на минуте ноль пять.

Быстро перематываю, напарываясь на моську Марата.

— Ничеси. Когда он успел?

— Я, кстати, порылась, оказалось, что он минимум в шести фильмах снимался. Правда, там есть, где он совсем мелкий еще, но прикольно.

— Надеюсь, Арса там нигде не завалялось? — хохочу, падая спиной на кровать.

— Вроде нет. Вообще удобно, когда мать — актриса, путь в кино с пеленок заказан.

— А ты хочешь стать актрисой? — кручу Верин телефон в руках.

— Даже если и так, кто мне позволит? Отец мое будущее на десять лет вперед уже распланировал. С самого выпускного.

— М-да. Печаль.

— А ты так и не передумала поступать на юридический после школы?

— Не-а.

— Серьезно, хочешь быть следователем? Как по мне, это очень опасно.

— Я люблю опасность, — улыбаюсь, — и справедливость.

— А как предки отреагировали? Они же знают?

— Знают. Нормально. Без нравоучений — это ведь моя жизнь. Я лучше знаю, что мне нужно.

Вера кивает, но я вижу, что расстраивается. Не из-за меня, из-за себя. Ей права выбора не дают.

— Все хорошо будет, Вер. Я уверена, что твой отец перебесится. Плюс, — подползаю к ней ближе и перехожу на шепот, — всегда можно совмещать. Заведешь блог, раскрутишься, станешь еще голливудской звездой. В этой индустрии сейчас многие без образования, и им это никак не мешает.

— Ну если только так. По четным — актриса, по нечетным — финансовый аналитик в отцовской компании.

— Класс, — тянусь к Вере с обнимашками. Переглядываемся и заливаемся хохотом.

От Мельниковой уезжаю после обеда. Мама просила быть дома в три как штык. Вот и лечу на всех парах. Пока еду, соображаю, что надену на вечеринку. Это точно должно быть что-то черное. Экстравагантное. Чтобы все штабелями так и падали!

Я иду туда по делу, но красоту и обаяние никто не отменял. К тому же наряжаться я люблю.

Кстати, на тему одежды, еще утром отослала с курьером небольшой подарок для Таи. Пришлось выпытать у Марата ее адрес. Очень надеюсь, что ей понравится.

Домой попадаю без двадцати три. Вылезаю из машины, топаю к веранде и вижу сидящую на плетеном диванчике Лизу. Заметив, что я на нее смотрю, она вскакивает на ноги и широким шагом несется прямо на меня.

— Ты чего ту…

Фраза обрывается на полуслове. Чувствую, как Лизкин палец упирается мне в грудь.

— Арс мой, поняла? — шипит сквозь зубы.

Приходится собрать в кулак все свое самообладание, прежде чем ответить. Иначе закончиться эта встреча может плачевно. Для всех.

— Ты ждала меня под дверью, чтобы рассказать о том, как воздыхаешь по Мейхеру? — улыбаюсь, но незаметно для себя все равно принимаю защитную позу. Руки складываю на груди, одну ногу выставляю чуть вперед. Смотрю Лизе прямо в глаза.

— Панкратова, — Пономарева подходит вплотную. Вторгается в самую интимную зону моего личного пространства. Нагло. Дерзость с ее стороны просто зашкаливает.

Прохожусь кончиками пальцев по своему запястью и, не отводя от Пономаревой взгляд, ставлю ногу так, что теперь носки наших туфель упираются друг в друга. Мы практически скрестили сабли.

Выглядим со стороны как две взбешенные кошки, что вот-вот подерутся.

— Если я еще раз узнаю, что ты с ним трешься…

— Мне уже очень страшно, Лиз. Видишь, как колени дрожат? — хихикаю, плавно откидывая волосы за плечи. — А вообще, сдался мне твой Мейхер.

— Серьезно? А как ты вот это объяснишь, м?

Лиза достает телефон и тычет фоткой мне в лицо.

Кто бы мог подумать, что в городе-миллионнике, на улице, в разгар учебной недели, рядом с нами окажется кто-то из знакомых. Кто-то, нагло запечатлевший на фото, как Мейхер тащит меня на своем плече. Кто-то, закинувший это фото Лизке в личку. Кто-то, знающий о ее чувствах к Арсу. Кто-то, явно недолюбливающий меня.

Смотрю на погасший экран Лизиного телефона. Еще секунду назад там светилось фото, на котором я вишу вниз головой у Арса на плече, заливаясь хохотом. На удивление, он тоже улыбается. Точнее, это все же больше ухмылка, а не улыбка. Но тем не менее выглядит эта фотка очень обманчиво. Будто мы и правда дурачились, как самая настоящая парочка.

От осознания, как это воспринимается со стороны, впадаю в ужас и даже легкое оцепенение. Подташнивает, если честно. Я и Мейхер — это же ходячий анекдот какой-то.

Не хотелось бы никаких сплетен в школе по этому поводу. Хотя, судя по настрою Лизы, она костьми ляжет, чтоб никто об этом не то что не узнал, даже мысли не допустил.

Я и Мейхер…

Моргаю и перевожу взгляд на Пономареву.

Лиза продолжает стоять рядом. Почти нависает. Руки сжаты в кулаки, на шее выступила венка, она на взводе. Я же в прострации.

Я и Мейхер…Какая глупость!

— Думала, я не узнаю?! — вопит истерично, но голос при этом не повышает. Даже по сторонам оглядывается, нет ли никого поблизости.

К счастью, мы одни. Будет не очень, если выйдет мама и пригласит Лизку к нам.

— Да мне плевать. Хотя, думай что хочешь.

— Почему вы были вдвоем? Как ты там оказалась? Почему он тебя… — Лиза сглатывает, от волнения у нее садится голос. — Он тебя… Нес?!

— Оправдываться и объясняться перед тобой я не обязана. Уж точно не после цирка, который ты устроила в моем доме.

Лиза снова оглядывается, переступает с ноги на ногу, складывает руки на груди, а потом как выдаст:

— Не приходи сегодня на вечеринку! Пожалеешь, если придешь.

— У тебя спросить забыла. Ты мне кто, чтобы указывать? И вообще, поднимай самооценку, раз так боишься за своего Мейхера!

— Да ты! — взвизгивает и хватает меня за руку, с силой впиваясь ногтями мне в запястье.

— Отпусти, — дергаюсь, стиснув зубы. — Пономарева, ты ни с кем меня не путаешь? Я тебя не испугаюсь и в угол не забьюсь, — вытягиваю шею и, расправив плечи, выдираю свою руку из Лизкиного захвата.

— Если ты еще раз подойдешь к Арсу, станешь изгоем, Панкратова. Поняла меня? Я из тебя зашуганную невидимку сделаю. Ты будешь мечтать лишь об одном — побыстрее выпуститься.

— Все сказала? Теперь вали отсюда, — произношу не без улыбки. — Насмешила, конечно.

— Я тебя предупредила, — шипит мне в лицо Лизка, а потом, громко цокая каблуками, спускается по лесенке.

Дура безмозглая!

Вслед ей не смотрю, круто развернувшись на пятках, забегаю в дом. Судя по голосам, родители дома. Заглядываю в гостиную.

— Всем привет!

— Привет, гулена.

Мама машет рукой. Они с отцом сидят на диване, телик, хоть он и включен, не смотрят. Болтают.

— Мама говорит, ты у нас на гулянку собралась, — папа упирается локтями в спинку дивана, повернув голову в мою сторону.

Крадусь к ним поближе.

— Ага. До двенадцати, — сажусь на краешек оттоманки.

— Сам тебя отвезу. И заберу. Посмотрим, что у вас там за тусовка.

— Так, ма-а-а-а-аленькая вечеринка, — разъединяю указательный и большой пальцы буквально на сантиметрик.

Только вот я совершенно не догадываюсь, что ошибаюсь. Жестко ошибаюсь.

В восемь папа уже ждет меня во дворе. Разговаривает по телефону. Громко. Орет даже.

Реагирую на крик, сморщив нос, когда прохожу мимо. Через лобовое вижу маму. Она сидит спереди. Короче, они решили отвезти меня вдвоем. Ну кто бы сомневался, конечно.

Меня это не напрягает, нисколечко. Забираюсь на заднее сиденье и щелкаю ремнем безопасности.

— Так, никакие бутылки, бокалы у незнакомых людей из рук не брать. За периметр дома не выходить. Такси не вызывать. Позвонишь мне или папе, мы приедем. Поняла?

— Мам, — закатываю глаза, откинувшись на подголовник. — Я просто потанцевать и пообщаться.

— Знаю. Просто будь осторожна и внимательна.

— Окей, — вытаскиваю из сумки наушники. Папа в этот момент как раз садится за руль.

— Судя по лицу, — смотрит на меня в зеркало с улыбкой, — мама тебя переинструктировала.

— Андрей!