— Я поехал, — Кудяков резко поднимается на ноги, — твоя подружка меня уже достала.

Смотрю чуть в сторону и вижу Сашку, она крутит головой. Ищет меня, видимо, но, когда напарывается взглядом на Вэла, расплывается в улыбке. Ну или не меня…

— Тебя домой подкинуть, Принцесса? Ты же не будешь и дальше тут рыдать, сидеть?

Пока Сашка несется к нам, поднимаюсь на ноги. Правда, подруга, заметив меня, сбавляет скорость, да и улыбка у нее становится не такой уже лучезарной.

— Май, а я тебя ищу-ищу.

— Ты едешь? — Кудяков смотрит на меня в упор.

— Куда вы едете? — нервно спрашивает Сашка.

— Я домой, наверное, — прижимаю к груди сумку. — Вэл предложил подвести.

— Ладно, — Саша делает робкий шаг назад. — Я как раз тебя искала, чтобы сказать, — рисует улыбку, — меня Эльдар ждет, я тоже домой, — бросает взгляд на Вэла, который не реагирует вообще. Просто обходит ее стороной, а потом оглядывается на меня.

— Идешь?

Часто киваю и быстро перебираю ногами следом за ним.

— Саш, я позвоню завтра, — нагоняю Вэла. — Откуда ты ее знаешь?

Кудяков молчит. Хотя мне, если честно, все равно, откуда они знакомы. Я и домой-то не хочу. Поехала с ним просто потому, что в этом клубе мне некомфортно.

— Неважно. Адрес какой?

— Слушай, закинь меня, — смотрю на телефон. Арс звонит. Снова. Сбрасываю. — В бар какой-нибудь. Тихий. Домой не хочу, там никого нет, я с ума одна сейчас сойду. Да и вдруг Арс приедет, или уже там…

Открываю нашу с Мейхером переписку, и, не читая его предыдущие сообщения, печатаю:

«Я не хочу тебя сегодня видеть и слышать. Поговорим завтра. Я устала. Я хочу побыть одна».

— У меня в сити квартира. Тут близко. Я туда, можешь перекантоваться у меня, если хочешь, — предлагает Вэл. — Бар с твоей "активной" тусовочной жизнью, не самое лучшее место.

Ни в один другой день я бы не вела себя так безрассудно и никуда бы не поехала, но сегодня все по-другому, поэтому я киваю, крепко сжимаю ручки сумки в пальцах.

— Поехали.

Машина ускоряется. Вэл делает музыку чуть громче, а я выключаю телефон.

В квартире Кудякова вся моя бравада тает. Как только переступаю порог, начинаю жалеть о своем решении.

Я зря приехала, но Вэл уже открыл дверь. Мы стоим на расстоянии вытянутой руки и смотрим друг на друга. Меня трясет. Губы дрожат. Это не скрыть. Обхватываю свои плечи ладонями и тут же ежусь.

—Хороший вид, — сморю в панорамное окно башни.

— Если ты решила устроить здесь потом, дверь там. В этой квартире не рыдают и не страдают от любви.

Вэл скидывает кроссовки, открывает холодильник и достает оттуда бутылку.

Он прав, это не лучшее место, чтобы плакать и изливать душу, но я даже пошевелиться не могу, мне просто прибило к полу. Так плохо. Так больно. Нужно было ехать домой. Нужно было ехать…

Зажмуриваюсь. Сердце на клочки рвется. Я умираю. Вот здесь и сейчас. Как же так? Почему он так со мной? Я же его люблю. Я же так сильно его люблю, а он там с ними. И этот спор…

Вытираю слезы. Не сдержала все-таки, не смогла. Всхлипываю.

— Панкратова, блин, я щас Мейхеру позвоню, пусть он тебя забирает.

— Я все, все, — вытираю слезы, — не надо ему звонить.

— Давай я тебе воды принесу.

— Спасибо.

Упираюсь спиной в стенку, тру глаза, нос. Когда Вэл возвращается и подает стакан, выхватываю его у него из рук и жадно пью воду.

— Ты извини, — шмыгаю носом, рассматривая Кудякова. — Я бы могла тогда остановить Арса, когда он тебя бил, но я…

— Не хотела, — Вэл подмигивает. — Угадал? У принцессы в тот день прорезались зубки?

— Хорошо, что не остановила, — закатываю глаза, а Кудяков ржет. — Где тут ванная, мне нужно умыться.

— Там.

Иду в направлении, которое указал Вэл.

Быстро умываюсь. Завязываю волосы в хвост, подбираю с пола сумку и, захлопнув дверь, оказываюсь в гостиной. Кудяков развалился на диване и врубил футбол.

В груди селится нехорошее такое чувство. Оглядываюсь, понимая, что, кажется, схожу с ума.

Я была готова поверить Вэлу. Он говорил разумные вещи. Я видела, как Арс меняется. Я была готова пережить это вранье. Но я не готова быть дурой всю жизнь. Не готова.

Почему он ездил на игры? Почему тусил с какими-то девками? Почему не рассказал о споре, если по-настоящему любил? За что он так со мной?! За что! и эта ревность. Сумасшедшая, разрушающая. Он же на всех кидается. Я для него будто вещь. Тот самый кусок мяса для спора.

Я видела. Звоночки были. Куча красных флагов. Но я игнорировала. Я любила. Я до сих пор люблю. Но…боже, как много этих «но».

— Почему ты мне помогаешь? — спрашиваю Вэла.

Он не сразу поворачивается, а когда это происходит, на его губах горит усмешка.

— Я тебя первый заметил, Принцесса. Но, — вытягивает указательный палец, — это абсолютно ничего не значит. Девочки с причудами, — крутит этим же пальцем у виска, — меня не интересуют. Арс — мой друг, я тебе уже говорил, несмотря на то, что он считает иначе. Спальня вторая там, если что, она запирается изнутри.

— Спасибо, — бреду в комнату, с чувством какого-то необоснованного облегчения.

Долго не могу заснуть. Слышу голос комментатора и вопли Вэла, когда команде, за которую он болеет, прилетает мяч в ворота. Крепко зажмуриваюсь и медленно начинаю терять связь с реальностью. Просыпаюсь на рассвете и сразу включаю телефон. Пишу маме, что я у Сашки. Вряд ли они приехали от Бушмановых, но мало ли, я ведь не предупредила. К счастью, родители меня не хватились. Дома их и правда до сих пор нет, судя по мамину ответному сообщению.

Упираюсь локтями в матрац, закручиваю растрепанные волосы в пучок и включаю фронталку. Я умывалась, но тушь все равно нарисовала под глазами небольшие круги, губы припухли после сна, но выгляжу я сносно, в общем-то.

Слышу, как звонят в дверь. Кудяков ее открывает. Голоса не разобрать, но, кажется, там что-то происходит, какая-то возня. Тянусь за своим платьем, а дверь в спальню распахивается.

Ночью я вставала в туалет, и, похоже, не закрыла дверь обратно на защелку. Кудяков в это время, кстати, храпел на диване.

Вздрагиваю и роняю платье на пол, подтаскивая одеяло к груди. На мне белье, но стоящий на пороге Мейхер так смотрит, словно я здесь абсолютно голая.

— Ну, привет, моя любовь, — выдает, сжимая, разжимая кулаки. Только сейчас замечаю кровь. Кажется, он снова избил Вэл. — Отомстила, получается?

Арс наклоняет голову, впиваясь в меня холодным, пробуждающим в душе лютый страх взглядом.

Арсений

«У этого тоже есть какие-то объяснения?»

Все начинается с этого сообщения. Я хочу так думать. Наплевать на то, что все началось гораздо раньше…может быть, с нашей самой первой встречи. Что я вообще помню о той встрече? Что злился? Практически осязаемо ненавидел эту везде сующую нос девчонку, которой и была Майя? Да, наверное, это одно из самых ярких воспоминаний. Моя собственная злость.

Майя стала тогда моим триггером. А сейчас? Сейчас она моя жизнь.

Весь абсурд сейчас в том, что я не знаю, зачем ездил на игры, не знаю, зачем бывал в клубах, не знаю, почему заглядывал в стрип. Это просто было. Было, пока Майя спала дома.

Все это, как бы было неотъемлемой составляющей моей прошлой жизни, от которой я вроде как решил отказаться после своего совершеннолетия. После того розыгрыша, который устроил Вэл. Я испугался за Майю, решил, что я больше не хочу иметь отношения к тому миру, где жил. Только вот запала хватило ненадолго. Меня тянуло на те самые плохие эмоции просто потому, что нельзя отказаться от прошлого за пару дней, как я думал.

Майя не заменила мне все.

Я люблю ее безумно, но свою злость, свой азарт, мне нужно было где-то сливать.

Я настолько погрузился в мир ее правильности и ванили, что временами было страшно просто что-то сказать. Что-то, что нарушит нашу идиллию. Сделать что-то не то при ней, но это не мешало мне отрываться по полной без нее. Парадокс.