— Мыши уже убежали, а ты мне сейчас порвёшь кофту, — сипло усмехается Тимур.

И только тогда я дёргаюсь, ощущая неприятный прилив крови к щекам. Резко разжимаю словно закостенелые пальцы, делая шаг назад.

— Извини, — облизываю почему-то вмиг ставшие сухими губы и прячу взгляд в носы своих кроссовок. — Я просто испугалась.

— Ну орала и прыгала на месте ты забавно, — ухмыляется Тимур. А его интонация… непривычно ненапряжённая, что ли? Первый раз я слышу этот голос таким расслабленным и даже немного позитивным.

Я лишь сильнее краснею, а капельки пота выступают на лбу у края волос. Я прыгала на месте? Мне же казалось, что мои ноги вросли в пол. Боже, стыд какой! Не поднимая глаз, я дёргаюсь к столу и хватаю свою сумку.

— Мне пора. Чайник не нашла, но есть кастрюля. Пледы на диване. Печенье и чай на столе. Устраивайся. Я домой, — проговариваю на одном дыхании и в спешке застёгиваю замок на сумке.

Как назло, его заедает. Приходится нервно дёргать за собачку туда-сюда и тихо чертыхаться. И всё это под наблюдением Тимура. Краем глаза я вижу, как он смотрит на мои «успехи», показательно скрестив руки на груди.

В итоге не выдерживает. Цокает языком и делает один широкий шаг ко мне. Тимур выхватывает мою сумку из рук. Несколько раз встряхивает, а потом лёгким движением застёгивает молнию и вручает сумку мне.

— Спасибо, — бормочу я. — Мне нужно успеть на обратную маршрутку, так что… — решаюсь ещё раз поднять взгляд на Тимура.

Он стоит в своей коронной позе: руки в карманах, ноги уверенно расставлены, широкие плечи расправлены, подбородок чуть приподнят. И Тимур снова смотрит на меня сверху вниз.

— Да. Иди, — пожимает он плечами.

А я опять жду от него банального спасибо. Мне кажется, я заслужила. Даже даю Тимуру на это какие-то мгновения. Неловко топчусь на месте с сумкой в руках, перед тем как сделать первый шаг в сторону выхода.

Но чуда не происходит. «Спасибо» не слышно. Тимур лишь вдыхает, постукивая носком кроссовка по полу. И всё ощутимее становится затянувшаяся пауза. Она прямо-таки зависает между нами, делая пространство веранды ещё теснее.

А считаные минуты назад мне было рядом с Тимуром тепло…

Натянуто улыбнувшись, я ещё раз встречаюсь с его взглядом, получаю очередную порцию мурашек и наконец решаюсь проскользнуть к дверям веранды. Но стук сердца внутри никак не хочет успокаиваться…

— Аня… — Тимур успевает позвать меня до того, как я закрою за собой дверь.

Я останавливаюсь на пороге, крепко сжав дверную ручку, но не оборачиваюсь.

— Что?

— Ты же никому не…

Я прикрываю глаза и качаю головой:

— Тимур, я не собираюсь болтать. Когда ты уже это поймешь? — вздыхаю, не пытаясь скрыть разочарование.

Я ведь, правда, никому и ни о чём не заикнулась! Я теперь должна каждый раз ему это обещать? У себя за спиной я слышу шаги, а потом скрип дивана.

— Почему ты помогаешь мне? — вопрос Тимура повисает в воздухе.

Он спрашивает об этом так настороженно, понизив голос почти до хрипоты. Я решаюсь обернуться.

Тимур сидит на краю дивана. Расставив широко ноги, он, чуть сгорбившись, облокотился на колени. Его пальцы сцеплены в замок. Я вижу, как он сжимает их и разжимает. Эти движения нервные, дёрганые… Тимур смотрит куда-то в пол прямо перед собой.

У меня невыносимо тянет под ложечкой. Я даже сглатываю, чтобы прогнать это чувство, но нет… Оно на месте. Ширится уже под рёбрами, сжимая в тиски мое неровно бьющееся сердце…

Что мне ответить Тимуру? Наверное, только правду. Ведь я сама не могу назвать точной причины.

— Я помогаю тебе просто так, — говорю тихо.

И не жду уже никакого спасибо. Не жду, что Тимур поднимет голову и хотя бы посмотрит на меня с благодарностью. Он прав. Звонить ему, писать, интересоваться самочувствием — это лишь моё решение. Тимур меня об этом не просил. Я делаю то, что считаю правильным.

Поэтому я быстро закрываю за собой дверь, оставляя Тимура одного.

Глава 27

Глава 27

— Аня, я жду тебя! — крик мамы доносится из кухни.

Я со вздохом закрываю тетрадь по английскому. За целый час, что сижу за переводом текста, я написала всего одно предложение. Всё остальное время я была погружена в свои нервные мысли.

Я поселила Тимура Горина у себя на даче. Тайно. Без ведома третьих лиц. Разве я могу думать о чём-то другом?

Как заезженную пластинку я гоняю в голове одни и те же вопросы: как не спалиться и как там Тимур? А если его отец объявит в розыск? Мамочки, ну и куда я вляпалась?!

— Аня! — с кухни опять доносится крик.

Встряхиваю головой, делаю глубокий вдох и выдох, приглаживаю ладонями домашнюю футболку, штаны, поправляю хвост на затылке — как будто это поможет снять накопившееся во мне напряжение — и иду на мамин зов.

На кухне уже всё готово к моему появлению: фарш в миске, баночки со специями выставлены в ряд, лук почищен, яйцо на тарелочке, а хлебный мякиш замочен в молоке. И мама, важно стоящая у стола.

А я обо всём забыла напрочь. Виновато морщусь, поглядывая на маму. Котлеты! Я обещала нажарить их к её дежурству, и оно как раз завтра.

— Сковородка и плита тебя ждут, — улыбается мама, но стоит ей встретиться со мной взглядом, как она хмурится. — Ты что-то бледная. Точно сможешь мне помочь сегодня?

Бледная? Оно и неудивительно. Я в такие дела ввязалась… Но маме разве скажешь как есть? Поэтому насильно тяну уголки губ вверх.

— Да. Я просто замоталась, — с выдавленной из себя улыбкой я беру со стула свой фартук, накидываю его на шею и делаю шаг к мойке, чтобы вымыть руки.

— Загоняли на физкультуре? — спрашивает мама.

— Почему на физкультуре? — искренне удивляюсь я, смывая с ладоней остатки мыльной пены.

— Ты же сказала, что сегодня поставили дополнительную пару по ней. Разве нет?

От вопроса мамы я вздрагиваю, а в лицо бьёт жар. Боже! Я ведь сама соврала сегодня об этом и забыла.

— А, ну да, — как можно непринуждённее тяну я. Стараюсь держать лицо каменным. — Сдавали нормативы.

— Сдала? — тут же строго интересуется мама.

Я киваю, а в животе скручивается противный, тяжёлый ком. Уж не знаю про нормативы физкультуры, но нормативы по вранью я сдам точно на высший балл. Под внимательный взгляд рядом стоящей мамы я принимаюсь за готовку котлет.

Несколько минут она наблюдает за мной, а я стараюсь никоим образом не выдать, что чем дольше она смотрит, тем сильнее я путаюсь в своих же движениях. Как будто нервно жду, что вот-вот мама так и скажет мне: «Аня, я знаю, ты врёшь».

Но наконец она перестаёт протыкать меня взглядом. Отходит, садится за обеденный стол за моей спиной и решает продолжить беседовать со мной уже оттуда:

— Как вообще успехи? Скоро же сессия.

Я терпеливо прикрываю глаза и тихо сглатываю. Кладу разрезанную луковицу в мясорубку и принимаюсь прокручивать ручку.

— Отлично, — стараюсь говорить уверенно. По крайней мере, мне так кажется.

— Всё успеваешь?

Но от ответа маме меня отвлекает вибрация в кармане штанов. По короткому «вж-ж-ж» я догадываюсь о пришедшем на телефон сообщении. Свободной рукой я лезу за мобильным. А на его экране уже горят буквы:

Тимур Горин:«Где здесь включается свет?»

Шкала моей нервозности мгновенно и ощутимо ползёт вверх. Где-то на бессознательном я всё же ждала сообщений от Тимура. Мало ли что…

Крепко стиснув телефон в ладони, я осторожно поглядываю себе за плечо на маму. Сейчас она что-то сосредоточенно ищет в вазочке с конфетами, а не смотрит на меня. И я пользуюсь этими секундами, чтобы отвернуться и молниеносно напечатать Тимуру:

«Там за шкафом в углу переключатель».

Моё сообщение прочитано, и ответ на него приходит сразу же:

«Не работает».

Я не могу сдержать недовольный вздох. Ну и что мне с этим делать?

— Ань… — голос мамы возвращает меня на кухню.

Я быстро откладываю телефон на стол, принимаясь с усердием дальше перекручивать лук, а его едкий запах уже печёт ноздри и глаза.