Высокие городские стены, изготовленные из черного камня, несли скорее декоративную функцию, так как возводились хорошо если в этом тысячелетии. Порох здесь знают давно, но стены строились с расчётом на средневековую, допороховую осаду. На башнях, конечно, стояли пушки, но скорее для устрашения, чем для какой-то функциональной роли во время отражения штурма — сектора обстрела были хаотичны, сильно завися от расположения башни, которую ещё и непонятно с какой целью возводили. К слову, даже снаружи бросалось в глаза, что башни были полыми внутри, возведёнными без учёта попадания железного или каменного ядра.

Но взгляд Таргуса также зацепился за флажки, коими были утыканы подступы к стенам, видимо, новая городская стена всё же проектируется. И по беглой экспертной оценке Таргуса, тут явно строят что-то массивное и современное.

— Мир изменился... — Анкилу читал о чём-то в своём свитке. — От лазурной тетрархии не осталось и добрых воспоминаний. Свиток говорит, что Азальская империя — наследница Форунского единовластия, соседней с моей державой. Тетрархия считается главным злом в этом мире, обрушившим на себя своё же оружие... Правды в этом не очень много. У нас, насколько я знаю, было четыре камня Смерти. Пусти мы их в ход, все земли на тысячи лиг были бы владениями мертвецов.

— История пишется победителями. — Таргус закрыл дверную шторку. — Будь иначе, моя родина была бы куда менее славной и приглядной для будущих поколений.

— Объясни мне ещё раз. — попросил Анкилу. — Сенат. Пятьсот пожилых мужчин решают судьбу государства, занимающего половину мира?

— Всё так. — кивнул Таргус. — Но есть ещё и представители провинций в нижней палате. Около двух тысяч мужчин решают локальные вопросы, касающиеся их провинций. Сенат решает вопросы республиканского уровня. Есть ещё и магистры, квесторы, консулы, проконсулы... много их. Вместе они составляют общий механизм государственного управления. Раньше в Сенат могли попасть только патриции, сейчас же сенатором может стать любой, достигший возраст тридцати пяти лет, проходящий имущественный ценз и подавший свою кандидатуру на выборы. Популярнейшие становятся сенаторами. Римляне очень разборчивы в выборе. Больше гонок в Большом Цирке, их интересует только политика. Даже набравший небывалую популярность футбол не может пошатнуть истинно римскую любовь к политике. А видел бы ты споры сенаторов... Однажды я был свидетелем массовой драки в Сенате, когда они спорили по предложению о даче гражданства иудеям, которые в тысячелетиях странствий по нашей стране романизировались и реформировали свою жестокую религию. Интересно было...

— Честно скажу, у меня выработался амбициозный план. — произнёс Анкилу.

— И какой же? — Таргус знал ответ.

— Моей державы больше нет, я последний. — Анкилу сделал паузу. — Свиток говорит, что не осталось никого из правительских династий Лазурной тетрархии. А раз так, то я единственный законный наследник всей земли в Зоне Смерти, как ныне называют мои земли.

— И ты хочешь заявить права на Зону Смерти? — уточнил Таргус.

— К бесам её. — махнул рукой в жесте «пусть ищут другого дурака» Анкилу. — Я про имперские амбиции четырёх деспотов и их имперское наследие. Нужно набраться сил и заявить о себе. Завоевать клочок никому не нужной земли и там ковать свою державу, как Спарк куёт металл в огне. Поднять лазурное знамя над городами и крепостями. Восстановить былое величие и приумножить его! Создать государство по готовому рецепту. Полностью завоевать мир, от льдин на севере, до льдин на юге. И знаешь во имя чего?

— Во имя Бездны? — вздохнув, предположил Таргус.

— Именно! — Анкилу понравилась догадливость Таргуса. — Я ещё ничего не делал, а она вернула меня к жизни! Что будет, когда мы принесём ей этот мир на блюдечке?

— Она пожирает богов... — начал Таргус.

— ... и создаёт новых! — продолжил за него Анкилу. — Ты тоже читал описание Бездны? Это не просто описание. Это обещание награды.

— Я помогу тебе, юный граф. — улыбнулся тёплой улыбкой Таргус.

— И на меня рассчитывай, милашка. — усмехнулась молчавшая до этого Спарк.

Карета въехала в ворота имперской столицы.

— Город Солирин приветствует всех гостей столицы, — сквозь зубы прорычал рыжеусый стражник лет сорока, облачённый в кольчугу с латными элементами и шлем шапель. — Вещи к досмотру. Запрещены наркотические дурманы, огнестрельное оружие калибром толще большого пальца, магические амулеты и некромантические артефакты. Что за саркофаг?

— Там лежит покойная Луна, моя лучшая подруга... — слезливым тоном ответила Спарк, сморщив страдальческую мордашку.

— Проходите, — указал стражник на дверь смотровой. — Карету загнать в Сумки и саквояжи открыть.

Таргус с доброжелательной улыбкой поманил стражника в карету. Тот понял всё правильно и сел на кресло напротив.

— Ничего незаконного, всё чисто, — Таргус высыпал на предусмотрительно протянутую руку стражника сорок золотых монет.

Глаза стражника алчно заблестели, но он всё-таки открыл рот, чтобы что-то сказать. На этот раз Таргус понял всё правильно и досыпал ещё десять золотых монет.

— Ничего незаконного, всё чисто, — произнёс стражник.

Для проформы он посмотрел содержимое нескольких саквояжей, хмуро поморщился, но в итоге кивнул, разрешая проезд.

— Город Самирин приветствует всех гостей столицы! — максимально дружелюбно произнёс стражник. — Если появятся какие-то проблемы со стражей, ищите меня здесь или в квартале корабелов. Спрашивайте стража Туко.

— Будем иметь в виду, — кивнул ему Таргус.

Карета въехала в город.

Бумага, данная графом, теперь утратила свою силу, хотя она и так особо не помогала: по дороге их три раза останавливали, а по предъявлению бумаги настаивали на обыске. Незаконные грузы у них были, например, кристаллы душ, поэтому приходилось откупаться. Видимо, граф в столице империи ничего не весил.

Город совершенно не поражал воображение: средненькие дома из чёрного кирпича, добытого из строений прошлого, серая черепица на крышах, мощёная дорога с какими-то намёками на ливневую канализацию, которую конструировал какой-то дилетант. Окна у домов небольшие, большей частью закрытые паршивого качества стеклом, но встречались также и бычьи пузыри.

— Риневия была полностью построена из чёрного кирпича, — поделился Анкилу. — Единственный источник чёрной глины в тетрархии имелся только возле неё.

Дорога шла всё выше, вот они миновали производственные гильдии и оказались в торговом квартале. Дома пошли из белого камня, появились красочные вывески лавок, прохожий люд был одет поярче и побогаче. Деревьев стало больше, улицы шире, а на площади они обнаружили удивительный фонтан с позеленевшими бронзовыми скульптурами, изображающими голого мускулистого мужика в окружении трёх голых женщин.

— Что на это сказал бы Роскомнадзор? — патетически нахмурившись, вопросил Арким.

Остальные ничего не поняли, и лишь Анкилу спросил:

— Это какой-то жрец из блюстителей старых традиций?

— Хуже, — ответил Арким.

Через десяток минут неспешной езды вид города изменился. Здания пошли сплошь из желтого камня, крыши красные, публика тоже изменилась: одежда очень богатая, ещё ярче, чем у купечества, но основная масса всё-таки одета попроще, ибо у аристократии должно быть много слуг. Таргус отметил, что карет стало существенно больше, из-за чего их передвижение серьёзно замедлилось. Стражи тут тоже больше, причём отчётливо было видно, что они не имеют особого отношения к городской страже, скорее являясь личной охраной знатных особ.

Они проехали мимо зелёного парка, занимавшего где-то около трети гектара. Он был огорожен кирпичной стеной, но из кареты было видно, что на его территории имеется целых три фонтана, множество лавок и вырезанные из кустов фигуры.

Рядом с парком располагался интересующих их дом.

Впрочем, домом это назвать было сложно: он находился на участке где-то в два небольших футбольных поля, имел три этажа, исполнен был из жёлтого камня, с крышей из ярко-красной черепицы и был обрамлён белыми резными колоннами.