– Не знаю, детектив.

– Тогда мне все ясно, вея. Идемте отсюда, – распорядился он. – Здесь мы закончили.

Сержант шел первым, детектив следовал за ним, а Хальрун с семенящей «помощницей» замыкали строй. Газетчик улыбнулся, чтобы приободрить ее, и глупая служанка воспряла духом.

– Все ли будет хорошо, вей? – с надеждой спросила она. – Разве мы делали что-то плохое? Госпожа Лалла помогала людям, я помогала их настроить на нужный лад, когда они сомневались. Что в этом плохого?

– Ничего, – согласился Хальрун. – Уверен, все это поймут, когда узнают.

– Узнают, – как эхо, повторила она. – Они узнают...

Вне гостевой части особняк госпожи Лаллы оказался восхитительно обычным. Хальрун ожидал чего-то мистического или необыкновенного, продолжения тайны, в которую попадал за порогом, но ничего подобного вокруг не наблюдалось. Дом был богатым, но слишком темным, с маленькими, заставленными вещами комнатами, напоминавшими антикварные лавки или книжные развалы. Гадалка, словно сорока, любила все дорогое и блестящее и на личной территории давала волю своим наклонностям.

Краем глаза газетчик наблюдал за Дореном, а сам листал томик стихов в дорогой обложке из тонкой кожи с тиснением. Книга выглядела так, словно до Хальруна ее никто не открывал, и прочитав несколько строчек, журналист понял, почему. Даже признанно хорошие стихи его обычно не трогали, а эти явно не стоили красивого переплета.

– Вам помочь, детектив? – спросил Хальрун, отбросив книгу в сторону.

– Не нужно, вей.

– Жаль.

Дорен изучал записную книжку гадалки. Хальрун тоже был бы не прочь взглянуть на желтоватые странички, но детектив стоял слишком далеко. Газетчик видел только обложку темного шелка с вышитыми мистическими символами.

– Интересно? – не стерпел Хальрун.

– Весьма, – признал Дорен, листая страницы.

– Что-то по делу?

– Не по делу, нет... Иное... Тут вея Лалла пишет, что и кому рассказывала на сеансах... У нее было много клиентов, и она боялась запутаться.

Детектив выглядел таким увлеченным, что Хальрун не выдержал.

– Дайте взглянуть, – взмолился он. – Ваш начальник не будет против.

Чуть ранее полицейские обнаружили «архив» гадалки. Находка привела детектива Тольма в восторг, и Хальрун наконец догадался, почему суровый полицейской допустил присутствие газетчика...

В записной книжке Лалла не стеснялась в выражениях. Самой мягкой характеристикой был «лопух» по отношению к члену окружного Совета и «доверчивая ослица», как гадалка называла жену крупнейшего в Бальтауфе землевладельца.

– Это потрясающе! – восхитился Хальрун. – Я могу это взять? На время, конечно? Тут все равно нет ничего про вея Лакселя.

Дорен посмотрел на журналиста, как на идиота.

– Нет, вей. Без разрешения детектива Тольма вам ничего брать нельзя.

– Не думаю, что он станет возражать. Он хочет, чтобы я писал, разве вы не поняли? – ответил Хальрун, но положил записную книжку на место.

Когда Дорен отвернулся, журналист изловчился и быстро запихнул маленький предмет в карман. Затем Хальрун поспешно подошел к детективу, сделав вид, что интересуется обыском...

Гадалка владела огромным гардеробом. Часть ее нарядов и украшений была небрежно разбросана по дому, ведь приходящая помощница тратила время на сеансы, а не на уборку. Дорен как раз осматривал шкатулки и ящички, в подавляющем большинстве которых не находилось ничего интересного. Ценного было много, важного – нет... Однако иногда в мусоре попадались жемчужины вроде записной книжки, и Хальрун не терял бдительности.

– Детектив! – позвал он. – Вы это видите?

Дорен как раз открыл очередную шкатулку. Лалла владела многими украшениями, с разными камнями и под разные наряды.

– Кольцо, детектив! – радостно провозгласил журналист. – Узнаете? Нет? Впрочем, конечно, не вам же им резали лицо.

Царапина на скуле Хальруна давно прошла. Газетчик сам не помнил, справа его задел перстень вея Лакселя или слева, но все равно потер щеку (правую, потому что так было удобнее).

– Вы уверены?

– Полностью. Точно такое кольцо носил Ракард Лаксель... Рубин такого размера должен стоить целое состояние! Представьте себе... Он...

Хальрун потянулся к украшению, но Дорен остановил газетчика.

– Не трогайте, вей Осгерт... Нужно показать перстень госпоже Лалле. Хотите присутствовать? Все же обнаружили его вы.

Хальрун улыбнулся.

– Очень хочу. Я за вами, детектив!

Госпожа Лалла находилась этажом ниже. Гадалка сидела в кресле с высокой спинкой, дорогом и очень удобным на вид, а вокруг нее суетилась служанка, бросая обиженные взгляды на полицейских и уговаривая хозяйку хотя бы выпить кофе. Чудесный запах свежеприготовленного напитка Хальрун почувствовал еще снаружи одновременно с острой жалостью к себе. Кофе захотелось ужасно, но кроме женщин, в комнате присутствовал старший детектив, а также один из сержантов, которые мешали журналисту попросить чашечку... Стоило Дорену переступить порог, как разговоры в комнате прекратились, и даже гадалки притихла.

– Взгляните, госпожа Лалла, – до крайности официальным тоном произнес детектив. – Это ваши украшения?

– Мои, – произнесла гадалка, но потом осеклась.

Она испугалась содержимого шкатулки и не сумела это скрыть. Судя по напряженным бровям и морщинкам на лбу, госпожа Лалла отчаянно сочиняла подходящую ложь.

– Что там? – спросил Унер.

– Кольцо, старший детектив. Откуда у вас это кольцо, вея?

– Я не знаю... У меня таких много!

Дорен, который только что выглядел напряженным, как струна, едва слышно выдохнул и расслабился.

– Хорошо, вея. Тогда друзья вея Лакселя расскажут нам, чье оно. Вещь, по-видимому, очень дорогая и приметная.

Унер посмотрел сначала на Дорена, потом – на гадалку, а затем кивнул с мрачным удовлетворением. В тот момент его суровое лицо показалось Хальруну особенно пугающим.

– Собирайтесь вея, – сказал полицейский, – и ваша служанка пусть подготовится к поездке тоже.

– Но я... – залепетала испуганная женщина. – При чем тут я? Это ведь не мое кольцо... Я его никогда даже не видела...

Кроме Хальруна, ее никто не слушал.

– Это очень хорошо, – сообщил журналист служанке, которую мужчины оттеснили в сторону. – Обязательно расскажите полиции, что вы никогда не видели этого колечка на вашей хозяйке. Это очень вам поможет.

– Разве? Я не думала...

Хальрун кивнул и посмотрел на полный кофейник.

– А пока вы не ушли, принесите, пожалуйста, одну чистую чашку для меня.

– Одну... чашку? – удивилась женщина.

– Хм... Детектив Лойверт, вы не хотели бы выпить кофе? – позвал Хальрун полицейского.

Однако детектива больше интересовало, какие распоряжения Унер отдает сержантам. Дорен покачал головой, даже не взглянув в сторону газетчика.

– Одной будет достаточно, вея. И побыстрее, пожалуйста. Если можно.

Хальрун не имел права командовать в этом доме, но служанка об этом почему-то не вспомнила...

Четверть часа спустя газетчик, наконец, остался один. Хальрун устроился в кресле (первое впечатление не подвело: кресло оказалось мягким и удобным), налив себе остывшего как раз до нужной температуры напитка. Ночь прошла ужасно, но утро радовало. Хальрун сделал первый глоток и решил, что жизнь хороша, а дом гадалки не такой уж негостеприимный.

– Отдыхаете? – спросил вернувшийся Дорен.

– Я думаю, я это заслужил... А еще я думаю, что вы зря отказались от кофе.

Детектив присел на ближайший стул и глубоко вдохнул.

– Возможно, – неохотно согласился он.

Стало заметно, как сильно полицейский устал. Дорен держался, но ему тяжело давалось сохранять бодрый вид.

– Что гадалка? – спросил Хальрун.

– Одевается...

– Я не об этом.

– Не об этом… – повторил Дорен. – Я не знаю, вей Осгерт. Признаюсь, нам очень повезло, что нашлось кольцо... Теперь старший детектив возьмется за Лаллу всерьез, и я тоже приложу все усилия. Она не вывернется, не сомневайтесь.