Пока шло выступление, газетчик подпирал стенку, наблюдая за вейей Кросгейс. Наконец, отрывок закончился, автору захлопали, а к Хальруну подошла странная молодая особа в необыкновенном платье. Его слоистая юбка состояла из разных оттенков красного и оранжевого, а верх украшал ворох золотого кружева. Девица была дочерью известного художника и «тоже немного рисовала», как сообщила газетчику Мализа, когда в начале вечера представляла Хальруна гостям, а гостей – Хальруну.

– О чем вы обычно пишете, вей Осгерт? – спросила девушка, изображавшая живое пламя. – Простите, мне не доводилось вас читать.

У нее было открытое лицо с широко поставленными глазами и носиком пуговкой. Девушка производила впечатление простушки, но в ее взгляде все же скрывалось нечто лукавое.

– Обо всем, что случается в округе, – ответил Хальрун, наблюдая, как Мализа уходит в глубину гостиной.

– О чем именно, вей? Происходит ли в вашем округе что-то, чем вы можете нас удивить? Быть может вы поведаете нам, сколько железных штучек выпустили в Роксбиле или сколько материи там соткали?

Она говорила «нас» и «нам», потому что к разговору начали прислушиваться. Мализу в это время окружили подпевалы, и за чужими спинами она окончательно скрылась с глаз Хальруна. Журналист повернулся к девушке в карнавальном костюме.

– Не желаете ли оформить подписку на «Листок Роскбиля», вейя? С ней в будете узнавать про все пьяные драки округа вовремя.

Клара (Хальрун с трудом вспомнил ее имя) захихикала.

– Захватывающе, вей Осгерт! Нашему скучному собранию не хватало такого человека, как вы. Надо полагать, вы участвовали во многих?

– Само собой, вейя. Бой на кулаках – любимое развлечение всех роксбильцев.

Девушка снова засмеялась.

– Не собираетесь ли вы затеять кулачный поединок прямо здесь?

– Возможно, – кивнул Хальрун. – Тогда мне будет о чем писать.

Прием оказался скучнее, чем он ожидал, и потраченное время до сих пор не окупилось.

– Писать? – переспросила Клара.

– Конечно, вейя. Я планирую написать статью про этот вечер.

– Даже если тут не будет драки? – с наигранным весельем удивилась девушка. – Неужели вашим читателям интересны литературные развлечения?

– Почему вы думаете, что нет? – огрызнулся Хальрун. – Я назову статью «Скука и лицемерие», так что обязательно купите наш следующий номер. «Листок» продается на всех крупных перекрестках Роксбиля за четверть десятинника.

Клара перестала улыбаться.

– Непременно, – сказала она и поспешно удалилась.

Отделавшись от девушки, Хальрун отправился искать Мализу, пока очередной творец не решился порадовать собрание кислыми плодами своего вдохновения. В начале вечера газетчик имел неосторожность намекнуть, что хочет обсудить нечто важное, и теперь Мализа ловко обходила ставшего нежеланным гостя. Обнаружив вейю Кросгейс в обществе вея Варкоста, Хальрун вздохнул и отступился.

Перехватить хозяйку он сумел только в конце приема, когда девушка ослабила бдительность, а на Хальруна стали обращать меньше внимания. Духовная пища, как оказалось, разжигала аппетит не хуже физического труда, и гости с молчаливым нетерпением предвкушали скорый обед. В смежной с гостиной столовой слуги уже раскладывали ножи и вилки.

– Вейя Кросгейс, – шепнул Хальрун, выбрав момент, когда поблизости никого не оказалось, – я бы хотел обсудить с вами недавние события. С глазу на глаз... Не отказывайтесь сразу, это важно.

– Вей Осгерт, – сказала она, испуганно оглядываясь по сторонам, – если вам есть, что сказать, обратитесь к детективу Тольму. Сейчас не время и не место...

Она хотела уйти, поэтому Хальрун схватил Мализу за пышный рукав белой блузы. В отличие от остальных девушек, хозяйка вечера была одета почти ненарядно.

– Эти сведения не для полиции, вейя Кросгейс, если вы меня понимаете.

Она наморщила нос и беспомощно подняла брови.

– Я не понимаю, вей Осгерт. Вы… делаете странные намеки. Не нужно пугать меня.

Тогда газетчик отступил на шаг с демонстративно поднятыми руками.

– Кхм... Как скажите, вейя Кросгейс. Прошу прощения за грубость. Раз так, то я удалюсь, а вы узнаете обо всем из газеты. Потом я, возможно, все же поговорю с детективом, если он, конечно, не придет ко мне сам.

Он поклонился, копируя прощание светского человека, которым совершенно не являлся. Хальрун отличался от остальных мужчин, приглашенных вейей, и костюм с благородной искрой этого не менял.

– О чем вы? Какие газеты, какая полиция? – окончательно растерялась Мализа.

Хальрун уходить, конечно же, сразу передумал.

– Я готов все объяснить, но вы сами сказали не время и не место. Где мы сможем поговорить?

Мализа огляделась и быстро изобразила улыбку – их перешептывания уже привлекли внимание.

– Прощайтесь со всеми и ждите здесь, вей Осгерт, – шепнула она. – Я отправлю к вам Нетту.

– Я готов ждать, сколько нужно. Я в вашем полном распоряжении, вейя Кросгейс.

Мализа направилась к гостям, разведя опущенные руки, как будто сгоняла стадо в сторону столовой. Опустевшая гостиная выглядела огромной и пустой, но вскоре из-за закрытых дверей послышался смех и обрывки разговоров. Газетчик остался один. Он заложил руки за спину и прошелся по комнате, задержавшись возле столика с безделушками. Хальрун поправил неровно стоящую вазочку, сделал несколько шагов в сторону, но затем передумал и вернулся. Из вазы он вытянул красную розу, отломил мокрый стебель и вставил цветок в нагрудный карман.

– Эм... Ты Нетта? – спросил газетчик, заметив тень на пороге.

Девушка прошла вперед, и журналист ее узнал. Это она открыла ему дверь, когда Хальрун впервые пришел в дом Мализы, и она же передала ему вуаль для хозяйки.

– Да, вей Осгерт. Следуйте, пожалуйста, за мной.

У Нетты была характерная для вышколенной прислуги осанка, такая, словно к спине привязали швабру, а взгляд девушки был направлен вперед и чуть в пол. Украдкой она, конечно, посматривала на Хальруна, но ухитрялась при этом сохранять скромный и покорный вид.

– Что сказала хозяйка? – спросил газетчик.

– Мне велено проводить вас в малую гостиную, вей Осгерт. Вы можете подождать вейю Кросгейс там.

– И все? – удивился он.

Нетта бросила на него еще один быстрый взгляд.

– Да, вей.

– Жаль. Я понял.

В ожидании Мализы Хальрун коротал время в кресле, листая модный журнал. Он успел выяснить, что при выборе платья для зимних сезонов серо-голубому надлежит отдать предпочтение перед темно-сиреневым, а от болотно-зеленого следует отказаться вовсе. Однако до самого важного, моделей шляп и формы каблуков, журналист так и не добрался. Вейя Кросгейс вошла в комнату стремительно. Хальрун захлопнул журнал и поднялся ей навстречу.

– Мне придется обновить гардероб, – пожаловался газетчик. – Представьте себе, вейя, у меня нет ни одного серо-голубого или темно-сиреневого костюма. Оттенки совершенно не те.

- Вей Осгерт! Меня ждут гости!

Мализа покраснела от возмущения, и ее маленький рот плотно сжался, едва девушка договорила.

- Я тоже ваш гость, - напомнил Хальрун.

- Лишь по этой причине я здесь. Вы еще в начале вечера на что-то намекали, а теперь собираетесь писать какую-то статью. Я хочу объяснений, вей Осгерт!

- Вас волнует моя будущая статья? – спросил Хальрун.

Он, наконец, почувствовал уверенность. Газетчик подхватил красное яблоко, лежавшее на тарелке с фруктами, и подбросил в руке. Вейя Кросгейс при этом растеряно заморгала, но Хальрун уже передумал есть и положил плод на место.

– Я кое-что знаю, вейя, – объявил журналист, отбросив шутливый тон.

Мализа продолжила следить за ним с непонимающим и наивным видом.

- Я тоже знаю, вей. Все знают что-то.

- Я не про что-то. Я говорю, про вашего отца и про вея Лакселя.

Хальруну показалось, будто девушка вздрогнула, но она все же очень хорошо владела собой.

- Я не понимаю.

– Не думаю, что это так, вейя... Я кое-что нашел, когда был в квартире вея Лакселя. Один тайничок, маленький и неприметный... Вы его, наверное, даже не заметили, а ведь в нем хранилась неприятная правда про вашего отца.