- Не совсем так...

– Что имеете в виду? – журналист обернулся к размышлявшему о чем-то Дорену.

Несколько секунд спустя детектив принял решение. Это стало видно по сосредоточенному выражению его лица.

– Следите, чтобы никто меня не видел.

– Что? – не понял Хальрун.

– И предупредите заранее, если кого-нибудь заметите, - резко ответил детектив, а затем полез в карман, чтобы достать оттуда длинную булавку с загнутым кончиком.

- Однако, - пробормотал газетчик под впечатлением от оказанного доверия.

- Следите! – повторил Дорен, склоняясь к замку.

Хальрун отвернулся и принялся наблюдать за кусочком улицы, который мог видеть. Вход в здание находился с торца, и это играло на руку взломщикам. Краем глаза газетчик наблюдал, как уверенно и ловко действовал Дорен Лойверт, служитель порядка и страж правосудия.

- Готово, - объявил полицейский, когда не прошло и минуты.

Путь внутрь, действительно, был свободен.

- Я впечатлен, детектив, - заметил Хальрун. – Странный у вас набор навыков. Вы отвратительно водите, зато прекрасно взламываете замки.

Дорен дернул уголком рта, а затем убрал отмычку во внутренний карман.

– Никогда не знаешь, что может пригодиться, – сказал он.

Лестничные пролеты в этом доме выглядели на удивление просто, что однако легко объяснялось отсутствием консьержа и непостоянным проживанием квартирных владельцев. Детектив поднимался быстро, а Хальрун следовал за ним.

– Вы меня не постеснялись. Это лестно, но неужели вы настолько мне доверяете? – спросил журналист.

Дорен приостановился. Он опережал Хальруна на несколько ступенек, поэтому мог смотреть на журналиста сверху вниз.

- Что вы имеете в виду, вей Осгерт?

Хальрун ответил беззаботной улыбкой и пожатием плеч.

– Я ведь могу придать огласке наши не совсем законные приключения. Что вы скажите тогда?

– Что вы были моим соучастником, – спокойно произнес Дорен. – Не в ваших интересах меня выдавать.

- Но ведь я лицо неофициальное. Что мне будет! Штраф? Вы – совсем другое дело... Детектив?

Дорен его уже не слушал. Он продолжил подниматься, и вопрос газетчика полетел полицейскому в спину.

– Детектив! Зачем было поступать так неосторожно?

– Возможно, я неправильно понял ваш характер, – все еще очень спокойно ответил Дорен. – Поступайте, как знаете, вей Осгерт. Я не смогу вас остановить.

Он пошел быстрее, а потолки в здании достигали приличных четырех метров. Для не слишком выносливого журналиста скоростной подъем по лестнице превратился в испытание на выносливость.

- Да бросьте, детектив! Вы обиделись? – закричал он. – Что за глупость! Я не собирался вас выдавать! Это было простое любопытство!

– Любопытство?

– Именно!

Когда Дорен остановился, Хальрун получил возможность перевести дух и немедленно этим воспользовался.

- Уф, - выдохнул журналист. – Что за гонка!

– Вы мне угрожаете? - спросил Дорен. – Или все-таки нет?

На Хальруна он смотрел с подозрением, совсем как при первой встрече.

– Конечно же неь! Разве это была угроза?

– А что тогда?

– Шутка, – поспешил ответить Хальрун. – Просто неудачная шутка. Не обижайтесь, детектив, но кому, кроме вашего начальства, вы интересны? Не собирался я разоблачать ваши методы – мне выгодно сохранять с вами хорошие отношения.

Дорен выслушал его терпеливо, а затем долго молчал. В здании на каждом этаже находилось не более одной квартиры, тайны которых скрывали надежные двери, отсекающие любые звуки. Было очень тихо. Непривычно для Хальруна тихо.

- Вы правильно рассчитали, когда не стали меня стесняться, - не выдержал журналист. – Вы можете мне доверять.

- Пока это вам выгодно?

Газетчик просиял.

- Именно! Работа все для меня. Помогите мне получить хороший материал, и я буду считать вас своим лучшим другом. Самым преданным вам другом.

Дорен, наконец, решился. Он медленно кивнул, а затем жестом пригласил Хальруна подойти ближе. Детектив не таился, когда обсуждал собственное маленькое прегрешение, но стоило заговорить о деле Мализы, как он перешел на шепот:

- Почему вы решили, что вейя Кросгейс обеспечит вас «материалом»?

Хальрун пожал плечами.

- Считайте, это чутьем газетчика. Я всегда знаю, из чего получу историю, а что станет пустышкой.

Он не рассчитывал, что Дорен поймет, но детектив снова удивил газетчика.

- Вот и я знаю, вей Осгерт. Знаю, что нам неспроста указали на этот адрес.

Дорен посмотрел на площадку верхнего этажа, до которого они почти добрались. Выше квартир не было, поэтому красная дверь с бронзовыми декоративными заклепками могла принадлежать только Ракарду Лакселю.

Хальрун мог бы сказать, что это была их единственная зацепка, поэтому оставалось положиться на гадалку, не стал. Он лишь указал в сторону двери.

- Давайте проверим, - предложил журналист. – Ответы близко.

- Так и есть.

Вот только выглядел детектив не настолько уверенным, каким показал себя на словах. Руку он держал в кармане и, наверняка, сжимал там отмычку. Внутри Дорена шла нешуточная борьба, прекрасно заметная стороннему наблюдателю.

- Можно подождать до завтра. – предложил Хальрун. – Завтра делом займутся другие, и это будет уже не ваша ответственность.

- Вы правы, - поколебавшись сказал Дорен. – Нужно действовать сейчас. Нельзя уйти, постояв под дверью.

- Именно, - поддакнул Хальрун.

Дорен сделал шаг наверх, а затем неожиданно для журналиста растянул губы в безрадостной улыбке.

– Знайте, вей Осгерт, если вей Лаксель сейчас дома и если он пожалуется капитану моего управления на мою навязчивость, то до конца дней я буду заниматься карманными кражами.

- Звучит, как проклятие, – сказал Хальрун.

- Именно, вей Осгерт. Проклятие неудавшийся карьеры не смертельное, но очень обидное.

Поддавшись внезапному порыву несвойственного для себя сочувствия, Хальрун, который сам только что подталкивал детектива к действиям, уточнил:

– Разве вам не обязательно идти? Это не входит в ваши служебные обязанности, как я понял.

- Не входит, - согласился Дорен и продолжил подниматься на верхний этаж.

Хальрун, решительно ничем не рисковавший, по-новому посмотрел на детектива. Кроме уважения, газетчик испытал непонятное неуютное чувство, которому не сразу сумел найти название. Он хотел что-нибудь сказать, но в последний момент передумал, и молча пошел следом.

Площадка с самой яркой во всем здании дверью пустовала. Было тихо. Даже когда Дорен потянул на рычажок звонка, звук вышел далеким – толстый камень и плотное дерево надежно его заглушили. Несколько секунд ничего не происходило... Потом тоже.

– Никого? – спросил Хальрун шепотом, но Дорен все равно на него шикнул.

– Тсс...

Газетчик понятливо кивнул и снова вслушался в тишину за дверью. Дорен позвонил снова, а затем еще раз, в третий... Паузы между звонками становились все короче.

– Вам не кажется, что там кто-то кричит? – спросил журналист, напрягая слух.

За дверью определенно кто-то находился – едва различимые для уха звуки не могли доноситься с улицы. Газетчик посмотрел на Дорена, взгляд которого стал острым, а брови нахмурились. Выражение лица получилось комичным, но Хальрун не засмеялся.

– Думаю, вам не кажется, – согласился детектив. – Я не уверен, но...

– Но там, похоже, кто-то зовет на помощь? – подхватил Хальрун, а затем сам решительно потянулся к звонку.

Неприятное дребезжание быстро заглохло, и внутри квартиры кто-то продолжил создавать шум. Отдельных слов разобрать не получилось, даже когда Хальрун припал ухом к скважине.

– Дайте мне! – потребовал Дорен.

Он занял место Хальруна, стоило журналисту подвинуться.

– Готов спорить, кто-то звал на помощь. Я почти уверен, что слышал «помогите».

– Тише, – попросил Дорен.

Он прикрыл глаза и, как показалось газетчику, перестал дышать. В дверь детектив вжался так сильно, словно хотел через нее просочиться. Сам Хальрун больше не слышал криков из квартиры. Внутри, казалось, все затихло.