Авроре это было как нельзя более на руку. Поблагодарив хозяина, она принялась одну за другой исследовать комнаты. В номерах слуг обстановку можно было назвать спартанской: вещей было совсем мало, многие уже уложены в короба, узлы и сундуки. В комнате Жюля-Антуана было примерно то же самое, разве что на столе лежало несколько книг философского содержания, на прикроватном столике стояла почти пустая бутылка, от которой сильно пахло вином, на подоконник были небрежно брошены перчатки. Комната Люсиль же и вовсе выглядела нежилой: кровать аккуратно застелена, на столе, стуле и подоконнике тонкий слой пыли, сундуков с вещами нет – видимо, все они стояли в комнате Анны. Аврора самым тщательным образом осмотрела комнату, заглянула под кровать, ощупала её, проверяя пространство между рамой и матрасом, открыла шкаф, даже простучала стены в поисках потайных панелей, хотя сомневалась, что в их забытой Богом гостинице могут иметься такие. Закончив, она с усталым видом опустилась на кровать и тяжело вздохнула, признавая своё поражение.

Дневника не было. Либо Жюль-Антуан обнаружил его раньше и уничтожил, либо же его и вовсе не было. Самое обидное, что этого следовало ожидать – в самом деле, с чего Аврора взяла, что Люсиль вообще вела дневник? Бедная девушка никогда не упоминала об этом! Аврора понимала, что её сон мог оказаться просто сном, вызванным непрестанными мыслями о Люсиль и подозрениями в адрес её дяди, что Жюль-Антуан ни в чём не виноват, но уж слишком ей хотелось верить в чудеса, в то, что душа девушки осталась где-то здесь, рядом с ними, и возможно если не спасти её, то хотя бы отомстить её убийце, и тогда душа эта упокоится с миром... Расстроенная, Аврора как раз размышляла, не осмотреть ли снова, ещё более внимательно, комнату дяди, как вдруг послышались быстрые громкие шаги, из коридора донёсся шум какой-то возни, дверь распахнулась, и внутрь заглянул хозяин, но он успел лишь кинуть на Аврору многозначительный испуганный взгляд, когда его оттеснил Жюль-Антуан, едва ли не вбежавший в номер.

– По какому праву вы впустили в комнату моей племянницы эту женщину? – грозно вопросил он. Хозяин попятился, пробормотал что-то неразборчивое себе в усы и поспешил к выходу – в лжи он был явно не силён.

– Мне необходимо было обыскать комнату Люсиль, – Аврора при появлении де Труа вскочила с места и едва сдержалась, чтобы опрометью не броситься к выходу. Решимость, охватившая её ранее, исчезла, на смену ей пришёл липкий леденящий страх.

– И что же, позвольте спросить, вы искали? – насмешливо поинтересовался де Труа.

– Её дневник, – ответила она, внимательно глядя ему в глаза. – У меня возникли подозрения, что Люсиль знала своего убийцу. В нашу последнюю встречу она упомянула, что записывает все свои секреты в дневник. Тогда я, помнится, посмеялась: какие секреты могут быть у столь юного и невинного создания? Но кажется, Люсиль была далеко не так проста...

Лицо Жюля-Антуана оставалось непроницаемым, но ей показалось в слабом сумрачном свете, падающем из окна, что черты его стали ещё более хищными, чем обычно.

– В жизни не слышал, чтобы Люсиль вела дневник, – фыркнул он. – Если у неё и были какие-то секреты, которые она не могла доверить даже мне, она наверняка делилась ими с Анной. С той бедной старой Анной, которую вы в прошлый раз довели до слёз своими расспросами!

– Я в любом случае причинила Анне меньше боли, чем тот, кто забрал её воспитанницу, – холодно ответила Аврора, направившись к двери. Проходя мимо де Труа, она вся внутренне сжалась, ожидая, что он набросится на неё, схватит за горло, начнёт душить, но он лишь посторонился, пропуская её. Уже у самой лестницы она обернулась и негромко произнесла:

– Кстати, я нашла дневник. Думаю, Леону Лебренну и Бертрану Железной Руке будет любопытно почитать секреты Люсиль.

Губы Жюля-Антуана дрогнули, а глаза вспыхнули ярче.

– Немедленно отдайте его мне! – хрипло выкрикнул он, вытянув руку, но Аврора развернулась и почти бегом кинулась вниз по лестнице.

– Вы не имеете права! Он принадлежит Люсиль! – продолжал кричать ей вслед де Труа, но она торопилась домой. Аврора понимала, что только что рискнула всем в попытке добиться правды, и кажется, риск оправдался. Дядя явно не знал, вела ли его племянница дневник, и почти выдал себя внезапным волнением. Конечно, волнение ещё не означало признания вины, но за этим непременно должно последовать что-то ещё. Итак, де Труа думает, что Люсиль вела дневник, в котором наверняка записывала все те гнусности, что он с ней творил; что Аврора нашла этот дневник и теперь собирается показать его остальным. Что он сделает? Трусливо сбежит, поджав хвост? Не похоже – не того склада человек. Он может быть самым отвратительным негодяем, насильником и убийцей, но трусом его назвать нельзя. Значит, он попробует отобрать дневник и заткнуть Авроре рот, пока она никому не рассказала о его содержании.

Аврора отъехала на некоторое расстояние от гостиницы и оглянулась, ожидая де Труа. Она была готова к тому, что он станет преследовать её, угрожать, пытаться отобрать дневник, и именно поэтому на седле её висел длинный пистолет. Она никогда не любила охоту, но стреляла довольно метко – в юности от скуки выучилась, используя в качестве мишеней пустые горшки, бутылки и яблоки. Если Жюль-Антуан будет угрожать ей оружием, она возьмётся за своё. В ушах Авроры вновь зазвучали слова Люсиль: «Я хочу, чтобы вы его убили!». Сейчас она, пожалуй, была даже рада, что всё обернулось именно так, что Жюль-Антуан застал её в номере, что сегодня всё так или иначе решится, страх сменился лихорадочным возбуждением, и сердце её сильно билось в груди.

Чего Аврора совершенно не ожидала, так это того, что де Труа поскачет за ней не один, а в сопровождении троих своих слуг, тоже конных. При виде четырёх быстро приближающихся фигур страх вновь охватил Аврору, и она тряхнула головой, отбрасывая его в сторону. Глядя на подъезжающих всадников, она судорожно размышляла: что делать дальше? До замка Бертрана слишком далеко, да и хозяина может там не оказаться, а Гретхен и Франсуа не смогут дать отпор четверым вооружённым людям. До своего замка ещё дальше, да и нельзя подставлять под удар Жана и Марию... Остаётся только как-то обогнуть де Труа с помощниками и скакать в гостиницу: там хозяин, наверняка имеющий в запасе хоть какое-то ружьё, там другие постояльцы, пусть их и немного, там помощь! Если они увидят, как Аврора мчится к ним, преследуемая Жюлем-Антуаном или кем-то из его людей, ему уже будет трудно отвертеться.

– У вас есть кое-что, что принадлежит мне, – поразительно, но его голос даже при таком бешеном сверкании глаз оставался холодным. – Отдайте это мне, и мы разойдёмся миром.

– Так же, как вы «разошлись миром» с бедной Люсиль? – крикнула Аврора и с досадой услышала, что голос её дрожит. Де Труа не успел ответить – из-за спины Авроры послышался стук копыт, вдали показался быстро приближающийся силуэт всадника, и вскоре к ним подлетел Леон на своей вороной кобылице. Она, утомлённая скачкой, шумно вздыхала и фыркала, бывший капитан тоже с трудом переводил дыхание, исподлобья бросая мрачные взгляды на де Труа. На миг он встретился глазами с Авророй и едва заметно кивнул ей. Это должно было успокоить её, но не успокоило, а сердце забилось ещё чаще.

– А, вот и господин Лебренн пожаловал! – де Труа оскалился, становясь ещё больше похожим на волка. – Признаюсь, вы весьма ловко выманили меня из гостиницы! Вся эта история с подслушанным разговором разбойников была ложью, так ведь? Вам нужно было, чтобы номер опустел, и мадам Лейтон могла сунуть туда свой очаровательный любопытный носик!

– Не говорите так! – Аврору передёрнуло от этих слов. – Вы жестокий и отвратительный человек! – у неё не осталось сил сдерживаться. – Я знаю, что вы сделали с вашей племянницей! Слышите, вы! – она обратилась к слугам, хмуро смотревшим на неё и Леона. – Он надругался над Люсиль, когда ей было шестнадцать, с тех пор постоянно насиловал её, а когда она попыталась кому-то рассказать, убил! Смотрите, кому вы служите – чудовищу в облике человека!