Шансы на то, что мы сделаем это, были очень малы, но все же это произошло. Когда я просыпаюсь, мои эмоции переполняют меня.

Тоска по женщине, ровеснице моей дочери.

Сожаление о том, что зашел так далеко.

Чувство вины за то, что позволил этому случиться с подругой Рози.

Черт, я облажался во всех смыслах.

Только когда я направляюсь на кухню, я замечаю, что она там. Честно говоря, я думал, что она уже встала и ушла из дома.

Моя милая Girasol помешивает ложкой в кружке, предположительно кофе, - так здесь пахнет. Я на мгновение задерживаюсь взглядом на ее профиле, поскольку она меня не слышит.

— Bueno45, — говорю я, и она поворачивается от стойки, чтобы посмотреть на меня. Ее глаза на мгновение выпучиваются, как будто я застал ее за игрой. Это выглядит на ней совершенно очаровательно.

Хватит, хватит думать о ней в таком ключе. Я пытаюсь наказать себя. Но это бесполезно, ее присутствие под моей крышей нисколько не помогает.

— Доброе утро, — отвечает она с легкой бодростью, направляясь к острову и усаживаясь на барный стул.

Я иду к холодильнику, чтобы разогреть остатки вчерашнего гриля. Нетрудно почувствовать, как она смотрит на меня при каждом движении. В тот момент, когда я достаю тарелку из микроволновки, наши глаза встречаются, и ее щеки становятся ярко-розовыми. Она пытается закрыть лицо кружкой, делая длинный глоток.

Я наклоняюсь над столиком, откусывая несколько кусочков от оставшихся хот-догов, порезанных на кусочки.

— Какие-то планы на сегодня? — тихо спрашивает она. Я поднимаю взгляд, и она постукивает наманикюренными ногтями по боку кружки.

— Добиться большего прогресса в подвале... или хотя бы попытаться.

Она хмыкает и кивает. — Роза рассказала мне об этом. Сколько времени это займет?

Ее любопытные глаза заставляют мою грудь трепетать. Я прочищаю горло, прежде чем ответить: — Несколько месяцев, поскольку мне все еще нужно работать. Возможно, я постараюсь выкроить время вечером, если мне действительно понадобится. Так что дай мне знать, если станет слишком шумно.

На мгновение она замолкает, а затем кивает. Ее глаза сканируют комнату, прежде чем снова упасть на меня. Я откусываю еще несколько кусочков от тарелки, ожидая ее ответа.

— А что, если Роза переедет?

Ее голос мягкий, как будто она осторожно касается этой темы. Это только заставляет меня чувствовать себя еще более виноватым за стену, которая тут же воздвигается. Я не хочу думать о том, что если. Рози останется. Я строю для нее дом, который станет ее собственным.

— Она не уйдет, — просто заявляю я.

— Но что, если она сделает это? Роза вчера сказала...

— Неважно, она останется. Она может попытаться сбежать с тем мальчиком, но в итоге вернется.

Ненавижу, как злобно звучат мои слова, но я не хочу думать о вчерашнем.

Ну, пусть так. Есть несколько вещей, о которых я бы с удовольствием продолжил думать прошлой ночью. Но идея Рози и ее парня уехать далеко-далеко не входит в их число. Я бросаю взгляд на Клем, и она втягивает нижнюю губу в зубы. Ее щеки все еще покрыты румянцем, который, похоже, распространился на шею и грудь. Я опускаю глаза чуть ниже, к ее майке и тому месту, где воротник опускается прямо над ее грудью.

— Глаза вверх, глупыш, — хихикает она, прежде чем я снова прочищаю горло и доедаю свою тарелку. Я не хочу быть таким невербальным с ней, но я не хочу говорить о своей дочери. Особенно с ее лучшей подругой.

— Ты ведь завтра начинаешь учиться, верно?

Я меняю тему. Она кивает, встает и направляется к раковине. Она начинает мыть чашку позади меня, и мне приходится повернуться, чтобы посмотреть на нее. Ее шорты задрались, а нижняя часть едва прикрывает задницу.

Мне требуется все, чтобы не встать за ней и не прижаться к ее телу. Положить руки прямо на ее задницу и сжать.

— Да! Это всего на четыре недели, — объясняет она, ставя кружку и ложку на сушилку. Она поворачивается и прислоняется к раковине, задрав голову, чтобы посмотреть на меня.

— У тебя есть способ добраться туда?

Об этом я не задумывался. Я обычно возил Розалию по городу, когда мы были вместе, и следил, чтобы она пользовалась приложением Uber для любых других поездок.

Я много раз предлагал ей взять машину, но она не решается сесть за руль. Я ее не виню: с годами пробки и водители становятся все более сумасшедшими.

Клементина качает головой.

— Мой отчим предложил давать мне достаточно денег, чтобы я могла ездить на автобусе туда и обратно, особенно если это нужно для занятий.

У меня мелькает мысль, и я понимаю, что предлагать это очень, очень глупо, но не останавливаю себя.

— Во сколько у тебя занятия?

Она бросает на меня взгляд, прежде чем заговорить. — С восьми утра до часу дня.

— Я отвезу тебя утром, — говорю я ей.

На мгновение она замолкает, обдумывая мое предложение, а затем качает головой в знак отказа.

— Арло, я не могу позволить тебе возить меня каждое утро! У тебя есть работа и…

— Не беда, это не слишком далеко от моего нынешнего места работы. Хотя, возможно, нам придется забрать Фрэнки на этой неделе... ему нужно починить машину и завтра отвезти ее в магазин.

— Серьезно, мой отчим сказал, чтобы мы просто пользовались Uber, — ругается она.

Я качаю головой.

— Это совсем не сложно, Клементина. Я буду отвозить тебя по утрам, а потом ты сможешь добираться домой на Uber.

Домой. Странное ощущение в этом контексте, когда мы уже кое-что сделали. Совсем немного, но ощущение осталось.

— Я могу сообщить ему об этом, и он возместит тебе расходы на бензин!

Это вырывается смехом из моей груди.

— Нет, нет. Не заставляй его платить мне. Я еще не использовал зарплату, которую ты дала мне, когда только переехала.

Ее руки сходятся на груди, прежде чем она озорно улыбается. Она протягивает руку, чтобы зачесать прядь волос за ухо, и я сглатываю ощущение густоты в горле.

— Хорошо, — наконец признает она. Я делаю глубокий вдох, о котором даже не подозревал.

— Отлично, — улыбаюсь я.

На мгновение мы затихаем, оба остаемся на своих местах и смотрим друг на друга. И только потом мы слышим, как отпирается и открывается входная дверь. Клементина вскакивает и направляется прочь от меня. Мы слышим шаги, быстро поднимающиеся по лестнице, и я понимаю, что должен поговорить с Рози, пока она снова не ушла. Я поворачиваюсь и вижу, как Клементина пытается занять себя тем, что смахивает воображаемые крошки с островной стойки.

— Я сейчас вернусь, — объявляю я, бросаю на нее последний взгляд и отправляюсь в коридор. Мои шаги громко звучат, когда я поднимаюсь по лестнице, а дверь Рози приоткрыта.

Я стучу в нее несколько мгновений, прежде чем заглянуть. Она сидит на кровати и смотрит на свой телефон, а затем поднимает глаза. Ее некогда улыбчивое выражение лица становится кислым. Я ее не виню.

— Bueno, puedo entrar? 46

Она кивает, прежде чем сдвинуться на кровати, и я вхожу, направляясь, чтобы сесть рядом с ней. Кровать проседает под моим весом, и я протираю ладонями джинсы.

— Escuchame, por favor47, — начинаю я нервным тоном. Не знаю, почему я нервничаю, разговаривая со своей чертовой дочерью. Телефонный разговор с ее матерью всплывает в памяти, и становится очевидно, что я позволяю травме от ее ухода просочиться в мои нынешние отношения с Розалией.

— Я слушаю, — говорит она, не глядя на меня. Она продолжает смотреть на свой телефон, но экран черен. Она просто смотрит на свое отражение.

— Mira48, Рози, я был неправ, что вчера так набросился на тебя, lo siento49.

— И это все?

Ее слова как нож, и я стараюсь не потерять самообладание. Я заслужил ее резкие слова, правда заслужил.

Наконец она поворачивает ко мне голову и сужает глаза. — Escucha. Solo estoy tratando de cuirdate50.