Я знал, что сейчас будет, и, пока мы ждали лифт, кивнул, мысленно готовя ответ.

— Убить собственную кузину, пусть и троюродную, было нелегко. Ты это сделал, чтобы твоя сестра могла покоиться с миром? Ты думаешь, что…

— Нет. — Я покачал головой. — Я наконец-то понял, что Бьянка всегда была в покое. Это мы нуждались в этом. — Я нахмурился. — Но это не единственная причина, по которой я убил ее, и я думаю, ты это знаешь.

Агент Ли провел ладонью по своей гладкой челюсти, глаза в задумчивости опустились на пол.

— Потому что никто не посмеет угрожать тебе или тем, кого ты любишь, если ты готов убить даже родственника?

Я хрипло вздохнул.

— Именно. — Мария будет в безопасности. Моя мама и сестра. — Снова неприкасаемые.

— Для плохих парней, конечно. — Он поднял глаза. — Но будь осторожен, если ваша семья планирует отойти от дел. Не все в Бюро являются вашими поклонниками.

— Да, я вижу.

— Но, если ты снова начнешь работать, — добавил он, когда двери лифта открылись, — есть несколько человек, которых я могу порекомендовать и которые не должны ходить по улицам. — Он раскрыл ладонь, приглашая меня войти внутрь.

Тот факт, что он дал мне понять, что у нас есть союзник, если потребуется помощь ФБР, успокаивал, но я не планировал снова становиться этим парнем. Больше никаких темных дел. Если Мария все еще хотела быть в моей жизни после всего этого, то я был уверен, что это на всю жизнь.

— Я передам, — только и сказал я, входя в лифт, и молчал до конца нашего пути, а затем мое сердце подскочило к горлу при виде людей у здания Бюро.

На улице между Хадсоном и Константином меня ждала Мария, и я чуть не упал на колени, когда увидел, как она бежит в мою сторону.

— А, так у тебя есть причина не возвращаться, — услышал я слова агента Ли по дороге к Марии и поднял ее на руки.

Да, она была моей причиной. Мое гребаное все. Она и Киара.

Она запрыгнула на меня и обхватила ногами за талию, а я крепко прижал к себе, обнимая ее, пока она повторяла мое имя, как тихую молитву.

— Мне так жаль, — выдохнул я, не ослабляя своей хватки. — Ты в порядке?

— Я так волновалась за тебя, — плакала она.

— Я в порядке, детка, — уверил я, когда ее ноги коснулись земли, и она поцеловала меня, уничтожив все сомнения в том, что она собиралась уйти после случившегося. Нет, она была рядом. Она была моей девочкой. Моей шаровой молнией.

— Скажи мне, что ты вернешься в Шарлотту. Пообещай, что сегодня же сядешь со мной в самолет. Никакого расставания в третьем акте, да? — спросила она, ее голос дрожал.

Я не знал, что такое расставание в третьем акте, но наклонился вперед и слегка втянул ее дрожащую нижнюю губу.

— Расставание, ты шутишь? — Я отстранился, чтобы найти ее глаза, и покачал головой. — Я без тебя пропаду. — Я сглотнул от нахлынувших эмоций. — Так что нет, никакого расставания в третьем акте. Ты моя девочка. Навсегда.

Она протянула руку между нами, и я не обратил внимания на то, что на улице вокруг нас ходят люди.

— Я люблю тебя, Лоренцо Коста, — сказала она между нежными поцелуями. — Ты не дал мне шанса сказать тебе это в четверг. И может быть, под носом у ФБР — не самое лучшее место, чтобы сказать это, но я не хочу ждать.

Я прокручивал в голове ее слова, ожидая момента, когда мой мозг скажет мне, что я не заслуживаю ни их, ни ее любви.

Но ничего не происходило.

Смертельная хватка прошлого и эта тьма не тянули меня назад.

Прищурив глаза, она добавила:

— Но ты ведь знал, что я люблю тебя, да? Ты всегда знал.

— Я всегда знал, — хрипло признался я. — И я всегда любил тебя, Мария Романо. — Я поднес руки к ее лицу, смахнул слезы, глядя ей в глаза. Мой собственный взгляд слегка затуманился.

— Тогда поедем домой, — прошептала она, потянувшись в карман, достала четки моей сестры и положила их мне на ладонь. — Это должно быть с тобой.

— С нами, — хрипло сказал я, снова обнимая ее.

Когда наступила тишина, я огляделся, заметив агента Ли, беседующего с Хадсоном и Константином у внедорожника Хадсона.

— Готовы? — окликнул Константин, найдя мой взгляд. — Семья ждет у тебя дома.

Офис ФБР находился в Нижнем Манхэттене, между Трайбекой и Чайнатауном, так что мы были ближе к моему дому, чем ко второму дому моих родителей у Центрального парка.

У меня были все намерения уехать сегодня с Марией и предоставить моим братьям и Хадсону разбираться с последствиями, потому что я доверял им в этом. Но перед отъездом мне нужно было увидеться с семьей, особенно с Иззи.

Я не мог уехать из Нью-Йорка, не убедившись, что она знает, что я ее люблю.

Может быть, это было чувство вины за то, что Мария стала свидетелем того, как я убивал людей в четверг, но во время поездки в Челси в моем нутре зародилось плохое предчувствие.

Объятия родных, которые встретили меня дома, не ослабили тугой узел в моем животе, который продолжал сжиматься без жалости. Не помогли и обещания Марии, что с ней все будет хорошо.

— Что случилось? — спросил Алессандро, прочитав мои мысли.

Я бросил взгляд на Марию, стоявшую рядом со мной, и она, наклонив подбородок, посмотрела на меня. Ее обеспокоенные карие глаза обезоружили меня, и я решил, что не могу поделиться с ней тем, что у меня на душе. Ей не нужен был лишний стресс.

— Я в порядке, — соврал я. — Но мы можем поговорить в моем кабинете? — Я сосредоточился на Константине и Хадсоне. Я сжал руку Марии, давая ей понять, что все будет хорошо. Надеюсь. Она ответила на мой взгляд мягким кивком, и я отпустил ее, чтобы присоединиться к братьям и Хадсону.

— Что происходит? — Константин сразу перешел к делу, опершись бедром на мой стол, а я подошел к камину и положил руку на камин. — Агент Ли сказал тебе что-то такое, о чем нам следует беспокоиться и что ты не хотел говорить при Марии по дороге сюда?

— Нет, дело не в этом. — Я положил свободную руку на грудь, так как боль в животе отдавалась в груди. — Мне кажется, что я что-то упускаю.

— Алиса держала нас за яйца, и мы не знали об этом, пока не стало слишком поздно, — ответил Константин, и я посмотрел на Алессандро и Хадсона, устроившихся на кожаном диване.

— То, что ты испытываешь, — это тревога, — заговорил Алессандро, и я не был уверен, он шутит или говорит всерьез. — Может быть, чувство вины. Это нормально. Ты всю неделю был на взводе, и мы не раз оказывались в неведении.

— Ты думаешь, это все? — Я хотел, чтобы он был прав. Боже, как же мне хотелось. — Больше никаких неувязок?

Хадсон поймал мой взгляд и серьезно посмотрел на меня.

— Если у тебя есть опасения, то я еще раз все проверю и поговорю с агентом Ли. У него все еще есть люди, которые копаются в вещах Алисы, и он пытается заставить больше ее людей дать показания.

— Спасибо. — Я кивнул, и он, не теряя времени, поднялся на ноги и вышел из комнаты.

Когда дверь захлопнулась, я отошел от камина и посмотрел на своих братьев, оба уже стояли на ногах, изучая меня.

Алессандро наклонил голову.

— Ты сомневаешься, не слишком ли ты опасен для Марии, верно?

Нет, я не думаю, что это так.

Константин подался вперед, ища мой взгляд.

— Не стоит отказываться от такой любви, как у вас двоих, из-за страха. — Он сократил расстояние между нами и схватил меня за плечо. — Теперь она знает, как рискованно быть с Коста. И да, наша семья должна быть неприкасаемой после всего, что произошло, но нет, в жизни нет гарантий. — Он всегда говорил мне все прямо. Без прикрас, и я это ценил. — Ты не сможешь защитить ее от всего, ты ведь знаешь это?

— Но я хочу, — прохрипел я, мой желудок все еще скручивало, словно раскаленные обломки металла впились в него.

— Тогда, — сказал Алессандро, придвигаясь ближе, — твое присутствие в ее жизни делает ее шансы на безопасность гораздо больше, чем если бы тебя не было. Потому что ты будешь рядом, чтобы присматривать за ней.