Константин отпустил Алессандро, его взгляд переместился на Хадсона, который молчал во время нашего семейного разговора.

— А если я скажу тебе, что настолько испорчен, что никогда не бросал, что тогда? — Алессандро посмотрел на меня, в его серых глазах читалось извинение. — Как я уже сказал, у меня зависимость.

Я выпрямился от шока, и мне потребовалось мгновение, чтобы осознать его слова.

— Значит, все эти разговоры о том, что тебе не хватает охоты, и ты никогда ничем не удовлетворен, были чушью?

И почему Константин не выглядел взбешенным? Или Хадсон, если уж на то пошло?

— Я не могу отворачиваться в другую сторону, когда происходит что-то плохое. Можешь ли ты винить меня? — спросил Алессандро, пытаясь преуменьшить значение того, чем он занимался в течение двух лет после нашей предполагаемой отставки. — Но я скучаю по тому времени, когда мы были одной командой. Ничто в гражданском мире не может с этим сравниться.

— А ведь это правда, — пробормотал Хадсон под нос, нарушив молчание.

— И я. — Константин кашлянул в закрытый кулак, его взгляд неловко переместился на меня. — Я тоже не остановился.

— Вы шутите? Все эти разговоры о… — Алессандро замолчал, поняв, что он собирается повторить то, что я только что сказал о нем. — Значит, мы действовали в одиночку, когда могли бы объединиться? Что ж, это отстой. — Он посмотрел на меня, словно проверяя искренность моего удивления.

— Я перестал, когда переехал в Шарлотту, — подтвердил я, а затем переглянулся с Хадсоном.

Хадсон провел ладонью по своей бородатой челюсти, опустив глаза в пол.

Алессандро посмотрел на Хадсона.

— Черт. Ты тоже?

— Хотя я уже много лет не лишал никого жизни, если это улучшает ситуацию? — Хадсон пожал плечами.

Хадсон никогда не участвовал в сделке с правительством, но это потому, что мы не назвали его имени при аресте. Но он всегда был рядом с нами, когда мы разбирались с несправедливостью по своему усмотрению.

— Похоже, ты единственный, кто действительно вышел в отставку и изменился, брат. Кажется, у тебя есть шанс на нормальную жизнь, — сказал мне Алессандро.

Изменился. Это слово пробивало себе дорогу в моем сознании, пока я осмысливал правду, которую с трудом признавал из страха, что она не может быть правдой.

Я ушел от той жизни, а Мария и Наталья помогли мне удержаться. Контролировать себя. И я полагал, что работа на кухне была для меня еще одним способом сбежать. Кроме того, я никогда не читал и не смотрел новости. Убедился, что все оповещения на моем телефоне отключены. Я бы не выдержал, если бы узнал о том, что какой-то мудак причинил боль невинному человеку, и я ничего с этим не сделал.

Я изменился, не так ли?

— Нам нужно сосредоточиться на сегодняшнем дне. Все остальное мы сможем обсудить позже, — заявил Константин. Но что было выяснять? Они должны были остановиться, как мы и договаривались, верно?

Сглотнув неприятный комок в горле, я решил переключиться и спросил:

— Ты действительно сможешь работать с Картером?

Константин сжал шею сзади.

— А какой у меня выбор?

— Хорошо. Только не начинай выяснять отношения с ним. — Я покачал головой. — И, может быть, мы все переживем эту ночь.

Глава двадцать шестая

Энцо

— Покончим с этим. Давай, врежь мне. — Константин повернулся и сделал движение в сторону человека, который выглядел так же устрашающе, как и мой брат.

Вот тебе и «не выясняй отношения». Я обошел Константина и раскинул руки, преграждая Картеру дорогу к нему.

— Для нас всех будет лучше, если у него будут оба глаза, когда мы пойдем нарушать несколько десятков законов сегодня вечером, — сказал я Картеру на случай, если он обдумывает это предложение.

— Он прав, — заметил Джесси, встав между Картером и другим своим товарищем по команде, Джеком Лондоном. Джек был армейским спецназовцем и после этого работал в отделе специальных операций ЦРУ. Я знал только одно: если Джесси ему доверяет, то и я ему доверяю. — Сегодня нам нужно быть командой, — продолжал Джесси. — Оставим прошлое позади.

Константин обошел меня, двинув локтем, чтобы подойти к Картеру.

— Дай угадаю, — начал он, — в пистолете, который ты держишь наготове, не резиновые пули. Что вы планируете? Мы с братьями попадем под случайный перекрестный огонь?

Справедливости ради надо сказать, что мой Sig Sauer M17 тоже был заряжен совсем не холостыми патронами. Надеюсь, сегодня мне не придется его использовать.

— Если бы я хотел, чтобы ты умер, я бы сделал это, глядя тебе в глаза, и ты это знаешь. — Слова Картера прозвучали как тихое шипение, как треск в ночном воздухе.

Мы находились за пределами Сиракуз в Файетвилле, в четырех милях от парка Green Lakes State Park. Местонахождение убежища ЦРУ вызывало некоторые сомнения, и, хотя мое мнение об Агентстве было не таким негативным, как у Константина, у меня были некоторые опасения по поводу агентов, которые охраняли чистильщика. Отсюда пистолет у бедра и винтовка, которую я возьму с собой сегодня вечером.

Джесси положил руку на плечо Картера, побуждая его отступить.

— Нам нужно выходить.

— Пойдем. — Я ухватился за руку Константина, повторяя движения Джесси.

— Я сожалею, — произнес Константин, удивив меня. — Я никогда не говорил тебе этого тогда. Только ей. — Он уперся руками в бедра и склонил голову. — Ты был не просто ее другом в колледже. Ты встречался с ней, а я убедил Ребекку, что встречаться с другом — плохая идея. Я не должен был этого делать, и мне очень жаль.

Вот черт. Что ж, теперь гнев Картера стал более понятным.

— Но на самом деле ты не был ее вторым выбором. Ей вообще не следовало быть со мной, и она вернулась к тебе. — Константин говорил таким тоном, словно пытался усилить свои слова титаном, чтобы они произвели больший эффект. — Я понимаю, тебе пришлось собирать осколки после меня. И я сожалею об этом. Мне жаль, что она умерла.

Плечи Картера расслабились впервые с момента нашего приезда.

— Мы были молоды, — сказал он. — И я до сих пор злюсь, что она умерла. Я до конца своей жизни буду тосковать по ней. — Он покачал головой. — Как и ты всегда будешь горевать из-за Бьянки. — Он ткнул большим пальцем в сторону наших внедорожников, припаркованных бок о бок, давая понять, что пора двигаться дальше. — Давай просто сделаем то, ради чего мы сюда приехали. — Затем он отвернулся, и Джек последовал за ним к задней части их внедорожника.

Константин присоединился к Хадсону и Алессандро, и они начали надевать жилеты. Готовились к заданию.

Джесси оглянулся на своего командира, затем посмотрел на меня.

— Это было на грани. Картер не из тех, кто прощает обиды.

— Я это вижу. Ты уверен, что он справится с этой операцией? — спросил я его.

— Он один из лучших, так что да, он надежен, — кивнул Джесси. — И мы вызвали подкрепление на случай, если появятся нежданные гости в поисках чистильщика. — Он посмотрел на часы. — Но график очень жесткий. Не уверен, что они успеют, а мы не можем позволить себе ждать их.

— Тогда будем надеяться, что мы доберемся до него первыми, — сказал я, когда Джесси протянул руку и похлопал меня по плечу, после чего присоединился к своим товарищам.

Я подошел к арендованному нами внедорожнику и проверил свой кевларовый бронежилет. К баллистическому жилету прилагались нагрудные пластины для защиты, аптечка, подсумок для десяти гранат, двенадцать обойм с патронами и многое другое. А сегодня — резиновые пули.

— У меня плохое предчувствие. А у тебя? — спросил Хадсон, поправляя наколенники, а затем сжимая руки в кулаки и натягивая тактические перчатки.

— Ты чувствуешь, что за нами следят? — Я посмотрел на кучу деревьев справа от меня.

— Да, так что будь начеку. — Хадсон похлопал меня по плечу, когда к нам присоединились Картер и его люди.

Я застегнул шлем и опустил очки ночного видения.

— Ваша связь. — Джек протянул наушники. — Мы все время будем у тебя в ухе. Нет необходимости включать или выключать их.