— Мария. — Ее имя сорвалось с моих губ как крик души. Конечно, я понятия не имел, о чем умоляю ее. Перестать желать меня или никогда не переставать?

— В свой день рождения я пыталась открыть для тебя дверь в свое сердце, а ты захлопнул ее. — На этот раз ее голос дрожал. — Сегодня я снова открою ее для тебя. Прямо здесь, на этой парковке. Только от тебя зависит, захочешь ли ты войти в нее. Это твой последний шанс. Я перестану бороться, если ты отвергнешь меня сегодня. Я смирюсь с реальностью и буду жить дальше.

Это был мой момент, когда я должен был, как красноречиво выразился мой брат, посрать или слезть с горшка?

— Ты рискуешь своим сердцем, но как насчет сердца Киары? — Я сразу перешел к тому, что, как я знал, станет для нее главной проблемой. Единственное средство защиты, которое у меня оставалось в моем арсенале, чтобы использовать против нее, чтобы не дать этой женщине сломить меня до такой степени, чтобы я перестал бороться с тем, что между нами, и попытался быть счастливым.

— Нет. — Она покачала головой, в ее глазах стояли слезы. — Ты скорее убьешь себя, чем причинишь боль моей маленькой девочке.

Абсолютно точно.

— И ты уже знаешь, от чего я готов отказаться, если это будет означать твою безопасность. — Я потянулся к ней, прижался к ее щекам, не в силах мыслить здраво.

Из ее блестящих глаз вырвалось несколько слезинок.

— Да, ты уже делаешь это, — прошептала она. — Разбиваешь свое собственное сердце, чтобы не рисковать разбить мое.

Мои руки скользнули к ее волосам, и я прижался лбом к ее лбу, играя с локонами у ее лица, пока я собирал силы, чтобы продолжать бороться с ней дальше.

Она предлагала мне себя, делала то, что я умолял ее не делать, но это выходило далеко за рамки секса. Она предлагала мне всю себя. Не только свое тело. Всю ее жизнь.

— Мария, что ты со мной делаешь? — На этот раз мой голос сорвался, и ее руки накрыли мои.

Она откинулась назад, чтобы смотреть мне в глаза, ее нижняя губа дрожала.

— После того что ты узнала обо мне, я просто не могу понять, почему ты все еще хочешь меня, — прямо сказал я, не видя смысла приукрашивать. — Но мне нужно время, чтобы все обдумать, прежде чем я… — Я выпустил рваный вздох. — Ты можешь мне его дать?

Она закусила губу, и мне потребовались все мои силы, чтобы не наклониться и не впиться в нее, чтобы почувствовать ее вкус впервые за шесть лет.

— Хорошо. — Это слово больше походило на глоток воздуха, прошедший между нами, когда она придвинула свое тело чуть ближе, и моя рука коснулась ее груди, почти не оставив между нами пространства. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал, — прошептала она, словно это была исповедь для священника. Только я был далеко не достоин выслушивать чьи-либо грехи. Я был человеком, не достойным искупления, и моя душа не окажется в одном месте с ее душой по ту сторону, когда придет мое время.

Я разомкнул наши руки и провел подушечкой большого пальца по линии ее губ, ее глаза закрылись от этого прикосновения.

— В следующий раз, когда мой рот коснется этих губ, — начал я, прежде чем протянуть другую руку между ее бедер, — или этих губ, — добавил я низким голосом, и ее киска прильнула к моей ладони, — ты узнаешь всю правду обо мне. Но не сегодня.

Она хотела, чтобы я разрушил стены? Пусть будет так. Но я боялся, что, как только они рухнут, она возненавидит меня и сама воздвигнет их обратно.

— Дай мне что-нибудь, — умоляла она, приоткрыв глаза. — Хоть немного надежды. Один из твоих секретов. Или хотя бы прикоснись ко мне. После того дня, который у меня был, особенно после того, как Киара уехала из города, мне нужно что-нибудь.

Мои плечи опустились в ответ на ее просьбу. Надежда? Это было не в моей власти. И мои секреты не предназначены для того, чтобы делиться ими на парковке.

Я огляделся, обнаружив, что мы по-прежнему одни, взял ее за запястье и потянул так, чтобы она стояла спиной к моему Tahoe по другую сторону от F-150 Райана, который служил нам защитой от задней двери ресторана.

— Ты хочешь моих прикосновений? Хочешь здесь? Вот так?

Она облизала губы и кивнула.

Конечно, хочешь. Меня беспокоило, как легко ей удалось уничтожить мою защиту, заставить меня сделать то, что я поклялся никогда не делать.

— Тогда расстегни свою молнию на брюках, — приказал я.

Ее ладонь скользнула между нами, и она сделала то, что ей было сказано.

Надеясь, что никто не выйдет на улицу и не увидит нас, я развернул ее так, что ее руки оказались на моем внедорожнике, а ее глаза поймали мои в отражении стекла.

Я положил свою руку на стекло рядом с ее, а другой обхватил ее тело, как это было прошлой ночью, и прижался своим твердым членом к ее попке.

Ее приоткрытые губы сжались в тонкую линию в тот момент, когда моя рука забралась под трусики и брюки. Я уткнулся носом в ее шею, почти теряя контроль над собой от того, насколько она была мокрая.

— Трахни мою руку, — потребовал я, желая, чтобы она взяла от меня все, что я мог ей сейчас дать.

Она терлась о мою ладонь, мой палец скользил вверх и вниз по ее мокрой киске, подушечкой большого пальца я выводил круги по ее клитору, когда она двигалась. Но ее задница, раскачивающаяся на моем члене, могла довести до края меня, как это едва не случилось прошлой ночью.

— Почему, когда ты прикасаешься ко мне, когда ты так близко ко мне… я чувствую себя неудержимой? Могущественной? Когда ты рядом, я чувствую себя…

Завершенной?

— Ты обладаешь властью, Tesoro. Со мной — да. Так было всегда, — признался я, несколько напуганный этой правдой.

— Тогда почему ты не сделаешь то, чего мы оба хотим? — взмолилась она. — Пообещай мне, что когда-нибудь ты это сделаешь. — Она была уже на грани, я понял это по ее дрожащим вдохам и по тому, как она быстрее двигалась в моей руке. — Пожалуйста.

Эта мольба, смешанная с ее желанием, заставила меня открыть свой глупый рот и сделать то, о чем я, надеюсь, не пожалею.

— Я обещаю, — прошептал я.

С ее губ сорвался еще один придушенный стон; опасаясь, что кто-нибудь выйдет и услышит ее, я потянулся и закрыл ей рот другой рукой. Ее язык скользнул между губами, лизнув мою кожу, и я чуть не расстегнул брюки и не взял свою плохую девочку прямо здесь.

Я почувствовал, как ее пронзила дрожь, и она кончила так сильно, что наклонилась вперед и ударилась бы головой о мой Tahoe, если бы я не поймал ее.

По ноге у нее текло, и я хотел только одного: отнести ее в дом и самому вымыть. Вылизать ее киску и посмотреть, какая она на вкус.

Разочарованный во многих отношениях, я вместо этого схватил ее за волосы и наклонил ее голову в сторону, чтобы она посмотрела на меня.

— Тебе лучше?

Она кивнула, облизывая губы, и мне очень захотелось ее поцеловать. Я отпустил ее волосы и отступил, когда она поправила молнию и повернулась ко мне лицом.

— Это должно было быть в моем списке.

— Каком списке? — спросил я, пока она заправляла блузку.

— Непристойных вещей, которые я хочу сделать с тобой, — ответила она, ее тон стал застенчивым, что было восхитительно, учитывая то, что она только что позволила мне сделать с ней.

Моя рука легла над ее плечом на внедорожник, и я приготовился попросить ее рассказать подробнее, но тут ее взгляд метнулся влево, и ее глаза расширились.

Я повернулся, поняв, что мы не одни, ненавидя себя за то, что не заметил этого раньше. Эта женщина отвлекала, это точно.

— Я не помешал? — Мужчина шагнул к свету. Хотя тени пересекали его лицо, мне потребовалось меньше секунды, чтобы узнать его, и острая, колющая боль беспокойства пронзила меня.

— Кто вы? — спросила Мария, когда я встал рядом с ней.

— Я старый друг. — Призрак из моего прошлого наконец заговорил.

— Откуда? — уточнила Мария.

— Из армии. — Его губы скривились, как будто он понял, что Мария не та, кому он мог бы солгать и остаться безнаказанным.

— Почему это прозвучало как вопрос? — Мария ни перед кем не отступала, не так ли? Даже передо мной. И это заставляло меня нервничать. Что, если она однажды перейдет дорогу не тому человеку?