— Ленка… — подтягиваю одеяло, чтобы прикрыть вздыбленную наготу ниже пояса. — Ты что здесь делаешь?

— Странный вопрос, Яр, — улыбается, игриво шагая ноготками по моему плечу.

Стряхиваю её руку, кривясь от омерзения.

Какого хрена происходит⁈

— Где Аня? — отодвигаюсь от бывшей одноклассницы и спускаю ноги с кровати, пытаясь найти взглядом одежду.

Головокружение запускает другие неприятные процессы — жажду и удары молотков в виски. Кривлюсь, концентрируясь на поиске.

Вижу частями. Брюки на тумбочке около кровати. Боксеры у двери, которая открыта. На пороге пальчики с красным лаком на ноготках. Поднимаю голову, сглатывая противную слюну, и сталкиваюсь с родным взглядом, в котором плещется боль и непонимание. Мертвенно бледная и уязвимая.

— Ань…

Она ошарашенно отступает назад. Резко подскакиваю.

Зря…

Ленка удерживает одеяло, которым был прикрыт стоящий колом член.

Аня переводит взгляд прямо на него и качает головой.

— Ой… Как неприятно вышло… — Метелькинна подливает топлива в огонь.

Аню словно ветром сдувает. Превозмогая головную боль, хватаю свои шмотки и натягиваю на себя. Боксеры, брюки…

— Куда ты, Яр? Нам же было хорошо ночью.

Кривлюсь, застегивая ширинку. Мерзкое чувство разливается по грудине. Легкие сдавливает.

— Яр⁈

Выскакиваю следом за Аней и вижу, что я был в номере Ленки, а не в нашем с птичкой. Несусь по коридору, где мелькнул подол её белоснежного сарафана. Не успеваю задержать. Она выбегает из здания первой и теряется. Ношусь по двору босиком, как ошалелый. Сердце грохочет, отказываясь принимать случившееся. Я ведь не мог на Метель запрыгнуть? Как я вообще в её номере оказался⁈

Несколько бесполезных кругов по местности, и я оседаю на ступеньки около выхода. Рядом садится Стасян.

— Что случилось? — хрипит, протягивая мне бутылку с минеральной водой.

Без слов откручиваю крышку и выпиваю практически половину. И как ему сказать? Как вообще понять, что произошло, если мозги превратились в кашу?

Отдаю бутылку и тру виски пальцами. Надо вернуться в наш номер и позвонить птичке. Сомневаюсь, что она ответит, но…

— Яр? — Стас хмурится и поднимается следом за мной. — У тебя чего рожа такая виноватая?

— Мне Аню найти надо. Давай потом, — иду внутрь.

Ага. Расскажи другу, как отымел его бывшую. Пиздец, как интересно ему будет.

Направляюсь в номер, прокручивая в памяти вчерашний вечер. И не помню, как оказался у Метелькиной под боком. Скриплю зубами, шаря по всем углам в комнате, но телефон, как свозь землю провалился.

Попал, твою мать, в самую не просветную жопу!

Сажусь на край кровати и долблю ладонями по вискам.

— Вспоминай, блядь!

— Могу что-нибудь подсказать, — поднимаю голову.

Ленка стоит в дверном проеме. Лицо опухшее. Без косметики страшно взглянуть. Ну как меня могло потянуть на дешевую копию красоты, когда есть Анюта⁈ Рычать готов от бессилия и пробелов в воспоминаниях. Отчетливо помню стоны, и как член сжимали в тиски. Я точно трахался… Сглатываю горькую слюну. Метелькина проходит внутрь. На ней спортивный костюм, но даже его она умудрилась опошлить, расстегнув молнию на олимпийке так, чтобы голая грудь выпячивалась и привлекала внимание. Тошнит от одного её вида, а уж голос и вовсе напрягает во мне все нервные волокна.

— Ты ночью ласковее был. Оно и к лучшему, что Аня все увидела. Теперь мы можем не скрываться.

— Теперь ты можешь пойти на хуй, Метель. Желательно на чей-то другой, потому что кроме рвотного рефлекса ты у меня ничего не вызываешь! — застывает посреди комнаты с недоумевающим выражением лица. — Пошла вон, пока за патлы тебя отсюда не вытащил! — срываюсь на громкий рык, совершенно не контролируя эмоции.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать после всего⁈ — визжит в ответ.

Кривлюсь. Ощущение такое, что голова лопнет.

Подрываюсь на ноги, подлетаю к ней, сжимая кулаки. Отшатывается. Да, я сейчас за себя не ручаюсь.

— Если я потеряю Аню из-за тебя, то…

— Что? Аня тебя не простит. Никогда. Это ведь чистая и не испорченная птичка, — хмыкает злорадно.

— Уходи, пока я тебя не прибил.

— Рука не поднимется в отличие от… — тянет руки к ширинке.

Грубо перехватываю запястье и отталкиваю к выходу. Летит и чуть с ног не сбивает Игоря.

— Аккуратней, Метель! Че уже похмелилась? — поднимает руки вверх, пропуская Ленку.

— Нищеброд, — выплевывает прежде чем свалить.

Игорь хмыкает и протягивает мне руку. На раскрытой ладони телефон.

Мой.

На экране трещина. Делит его пополам. Видно даже невооруженным взглядом.

— Нашел внизу у бассейна. Твой ведь?

Киваю.

— Спасибо.

— Я Аню на такси посадил, — хмурится, убирая руки в карманы. — Что случилось?

Провожу пятерней по волосам.

— Пиздец мне пришел, Белый.

— Метель?

Опять отделываюсь кивком.

— Насколько все плохо?

— Сотка по десятибалльной шкале.

— Чем помочь, братишка?

— Я не знаю. Сейчас надо Аню найти и поговорить.

— А потом?

Хрен знает, что потом.

Память восстановить, наверное.

С восстановлением хронологии событий беда.

Я помню, как нас с птичкой прервали, как вышел в коридор, а потом провал.

Аня не отвечает на звонки. Пока сгребаю наши вещи с номера, батарея на телефоне сдыхает. Меня всего трясет, потому что осознание пиздеца накрывает.

Она меня не простит.

Я бы не простил…

На выходе меня ловит Белый, не дает сесть в тачку. Я психую, вырывая у него пачку с сигаретами.

— Расскажи, что случилось? Надо успокоиться, Богульский, а то натворишь еще больше дел.

Понимаю, что прав, но внутренности трясутся, словно я последний день живу. Кажется, с каждой минутой расстояние между мной и птичкой увеличивается. Я теряю её…

И это чертовски больно! Словно на органы льют кислоту. Я прикуриваю только со второго раза. Кратко рассказываю Игорю, как началось мое утро, а ночь?

— Я не помню нихера, — тяну в себя дым, прислоняюсь задницей к капоту тачки и сглатываю горечь.

В голове туман.

— Ты как Аню унес с бассейна, так я вас и не видел больше. С Воронцовым потусили в тире с полчаса и разошлись по номерам.

Черт!

Мне катастрофически мало никотина. Хочется прокрутить кадры вчерашнего вечера заново, но сердечную мышцу сводит. Надо ехать к Ане, пока она не успела себя накрутить ещё больше, чем возможно в принципе.

— Слушай, я с владельцем поговорю. У них тут камеры стоят. Может, ты где-то засветился.

— И чем это поможет? Докажет лишний раз, что я… — с психом сжимаю сигарету в руке.

Ладонь обжигает. Я трахнул Метель. Свершенный факт.

В ушах почему-то звучат стоны, и они точно принадлежат не Ленке. Я стойко подсажен на Анюту. Кроме нее и не встает ни на кого. Хотя утро доказывает обратное…

Без прощаний сажусь в машину. Белый наблюдает за тем, как я жму на педаль газа. Хмурый друг остается позади, как и гребаная база отдыха.

Ебал я такой отдых!

Мотор за ребрами громко грохочет. Время тянется. До дома добираюсь быстро. Влетаю по ступенькам. Трясущимися руками запихиваю ключ в замочную скважину, открываю дверь и застываю на пороге. Ани здесь нет…

Не знаю, какой радар включается, но…

Обувь стоит ровно.

Пахнет освежителем воздуха, а не нежным парфюмом моей птички.

Она ведь не дура скрываться от меня на нашей общей территории.

От бессилия и страха опускаются руки. Разуваюсь, иду в комнату и ищу зарядное, чтобы включить телефон.

Куда она могла поехать?

Вариантов не так много. Подруг у нее особо нет. Значит, дело совсем плохо и выбивать встречи с женой придется у тёщеньки. Подождав несколько минут, врубаю телефон и снова набираю Анюту. Долгие гудки. И нет ответа.

Врубаю приложение поиска, которые установлены взаимно.

И точно.

Вытаскивать жены придется от Зинаиды Марковны.