Наверное, слова никак не помогут в нашей ситуации. Только правда способна хоть немного расставить по местам хронологию событий. Она же прольется лечебным бальзамом на душевные раны, которые нам нанесли.

— Хочешь, я тебе чай с Мелиссой заварю? — шепчет на ухо.

— Я и сама могу.

— Я знаю. Садись, — отстраняется. — Сейчас все сделаю.

Отходит от меня, начинает возиться с чайником, ищет заварник и упаковку с чаем. Я не могу просто сидеть, ухожу за телефоном, возвращаюсь, ставлю его на зарядку и включаю.

— Твои знают?

Я ведь и не поинтересовалась тем, что сказали родители Богульского. Он с ними очень близок.

— Нет. Это наше личное, — не глядя на меня наливает кипяток в заварник. — Сами разберемся. Ну, не без помощи Белого с Астаповым.

— Стас в курсе?

— Метель — его бывшая. Он в курсе, — передо мной появляется чашка с ароматным чаем.

Пахнет потрясающе. Я расслабляюсь, не попробовав.

Тянусь губами к чашке и мой телефон вибрирует на столе. На экране высвечивается уведомление о сообщении. Ярослав прищуривается. Чувствую, как между нами усиливается напряжение. Свайпаю вверх. Неизвестный номер. В сообщении фотография Ярослава и Лены в кафе. Таращусь на двусмысленную позу. Такое ощущение, что они активно флиртуют.

— Не понял…

Богульский поворачивает телефон к себе, рассматривает фотку, а я забываю, как дышать.

— За вами следили.

— Отправлено вечером. Ты когда от матери ушла?

— Я не помню…

Яр берет мою чашку, делает глоток и возвращает ее мне в руки.

— Видимо, кто-то не в курсе, что ты вернулась домой. Или наоборот.

— Кто это делает, Яр?

Пожимает плечами, отходит, хватает пачку сигарет, достает одну и застывает.

— Кури, — истерично улыбаюсь.

Кажется, мне самой не помешает отравиться никотином…

Сижу в машине.

Не выспался.

Если точнее сказать, то не спал совсем, потому что находился в бездне под названием — глубокий ахер. Иначе назвать происходящее нельзя.

Отец отправил меня домой, даже не дав переодеться. Глядя в зеркало заднего вида на свои красные глаза и круги под ними, понимаю его реакцию. Сам поступил бы так же.

Белый недавно звонил и сообщил, что сдвигов по поиску того урода нет. Ни номера машины, ни кадра с других камер. Чел будто в толпе затерялся. И это злит. Особенно после вчерашнего сообщения с фотографией.

Кто-то намеренно портит нам с Аней жизнь и не спешит останавливаться.

Я и думать боюсь, что было бы, если бы птичка осталась у матери и не услышала от меня внятных объяснений.

Я бы потерял ее навсегда. Без сомнений.

От осознания этого факта злость во мне буквально закипает, и чтобы ее угомонить хоть немного, я достаю сигареты и прикуриваю одну. Открываю дверь и выбираюсь наружу, чтобы в салоне не осталось дыма. Взгляд падает на вывеску кафе. Кофе мне сейчас не повредит. Я, конечно, совсем теряю контроль над вредными привычками, но думаю, после выяснения деталей пиздеца на базе вернусь в прежнее русло. Быстро докуриваю и иду за стаканчиком бодрящего.

Возле кассы мне звонит Аня.

— Что-то случилось?

Почему-то мое сердце начинает прыгать по батутам. Может, кто-то еще извращнулся с фотошопом и подкинул говна на лопате нам в спину. Я уже ничему не удивлюсь, но глупая сердечная мышца продолжает надрываться.

— Я хотела освежить память по рабочим вопросам и не нашла флэшку…

— Потеряла?

Птичка тяжело вздыхает, а я расплачиваюсь за кофе и выхожу на свежий воздух.

— Нет. Она у мамы. Я забыла, когда ездила к ней не так давно.

Бля…

Не хочу, чтобы Аня встречалась с Зинаидой Марковной. У последней ума хватит накрутить дочь еще больше, чем она сама постаралась.

— Поедешь к ней?

Тишина. Чувствую, как в моей любимой сражаются разные эмоции. Аня слишком правильная девочка и не выставит своих родителей моральными уродами, хотя такими они и являются.

— Я не хочу, Яр… Не хочу ее видеть после того, что она сказала…

И правильно!

— Я заеду к ней и заберу, тем более меня отец домой отправил.

Делаю глоток кофе и сажусь за руль, стараясь не пролить ни капли.

— Точно?

— Да.

— В моей комнате на столе, если она ее не убрала. Но мама точно знает, где и что лежит.

— Не парься, Анют, как-нибудь с ней договорюсь.

Прощаемся. К Зинаиде особо не тороплюсь. Состояние слегка не в норме, и я стараюсь следить за дорогой. Не лихачу.

Останавливаю тачку за несколько метров до нужного подъезда под деревом и решаю притупить злость на весь мир еще одной сигареткой. Стою около машины и травлюсь, глядя на дверь в здание. Надеюсь, что тещенька никуда не слиняла.

Отвлекаюсь на то, чтобы потушить окурок, и слышу звонкий голос Зинаиды Марковны. Оглядываюсь. Она выходит из-за угла, но не одна, а в компании высокого парня.

Отворачиваюсь.

Мать птички может к кому угодно прикопаться. Если увидит «беспредел» по ее мнению, то сожрет его мозг десертной ложкой, предварительно пропустив его через мясорубку. Жду, когда парочка достигнет подъезда, и иду к ним.

— Я просила все сделать чисто и наверняка, а вы что⁈ Не в состоянии человека убедить, что между вами что-то было⁈ Надо было заснять во всех позах. Неужели всему учить надо?

— Мне заплатили только за имитацию, а не за порнографию.

— Мог бы ко мне напрямую обратиться. Я бы не обидела.

Пара шагов, и в поле моего зрения попадает собеседник тещи.

Чувствую, как мои глаза наливаются кровью. Рядом с ней тот хер с базы! Который трогал мою Аню и выставил ее в неприглядном свете!

Мои шаги не остаются незамеченными. У тещеньки глаза вываливаются из орбит, и рот остается открытым. Удивлена. Парниша же тихо матерится и пытается слинять, но я догоняю и хватаю его за грудки. Зинаида Марковна тут же оказывается рядом.

— Тебе пиздец, урод! — удар лбом в переносицу.

Клиент складывается пополам и оседает на асфальт. Зинаида же охает. Лупится на меня.

— Ты что творишь, Ярослав⁈

— Могу задать тот же вопрос⁈ Че ты творишь, Зина⁈

— Не понимаю, о чем ты.

— Все ты понимаешь.

Крутит головой, прижимая руку к груди.

— Как больно… — шепчет еле-еле.

Секунда-две. Падает на землю.

— Скорую вызывай, — блеет урод с разбитым носом, кивая на Зинаиду Марковну. — Сердце по-ходу прихватило.

POV Аня

Я не верю в происходящее. Вокруг меня суета. Просторный первый этаж больницы заполнен людьми. Медицинский персонал в белых халатах снует туда-сюда. Я пробегаю взглядом по каждому лицу, выискивая Ярослава. До сих пор в голове звучат его слова о том, что маме стало плохо. Ведь она никогда не жаловалась на проблемы с сердцем. Я, конечно, могла и не знать о её болезни, и сейчас чувствую себя виноватой. Яр появляется внезапно. Его тёплая ладонь находит мою. Лёгкое, совсем невесомое облегчение проникает в каждую клетку моего тела. Я смело иду за ним к палате, в которой находится моя мама. К ней не пускают.

— Ты в порядке? — в глазах мужа я вижу искренние эмоции. — Очень бледная, — Богульский всматривается в мое лицо, пытается найти там ответы.

— Как это произошло?

Я не вдавалась в подробности, когда Ярослав позвонил мне и сообщил о том, что у мамы случился приступ. Всё, на что у меня хватило, это приехать сюда на такси. Я тут же забыла, что у нас родительницей возникли разногласия по поводу моего поведения и тайного замужества.

— Я увидел кое-кого рядом с ней и не сдержался, — цедит сквозь зубы.

— Кого?

— Это не тот разговор, который стоит затевать сейчас.

— Ничего не понимаю… Ты что-то сделал?

— Твоя мама слишком впечатлительная, — кажется, Ярослав не то хотел сказать и пощадил меня, не огласив то, что должен был. — Мне нужно отъехать не надолго. Позже я приеду за тобой. Договорились?