В том, что Эльвира Сергеевна с раннего возраста держала сына в ежовых рукавицах, я не сомневалась.

Самой мне было всё равно, что там происходит между ними. Хотелось понять, есть ли шанс договориться с Сафиным, чтобы он меня простил и отпустил.

Только это, и ничего больше…

***

Время текло быстрой рекой. Дни сменялись днями, моя жизнь теперь полностью подчинялась расписанию хозяйки. Себе я принадлежала только вечером. Брала телефон и листала соцсети, наблюдая, как свободно живут другие люди.

Если кто-то меня искал или звонил, говорила, что в отпуске, уехала в другой город.

А что я могла ответить? Спасите-помогите, я во власти тирана?

Нет, воевать с Сафиным я была не готова…

Руслан в доме не появлялся две недели. Эльвира Сергеевна сказала, что у него есть квартиры в городе, он живёт в основном там.

Мы сблизились с хозяйкой. Было заметно, что она нуждается в общении.

Я и правда читала ей перед сном книги, она любила слушать мой голос. Играла на пианино и даже иногда пела.

В музыкальной школе меня как-то ставили в хор, но мне не понравилось: толпа народу, ты себя практически не слышишь, поёшь только то, что нужно. А хотелось петь для души…

И хозяйка предоставила мне эту возможность, за что я была ей благодарна.

Все тревоги и переживания за своё будущее вложила в пение. Выбирала грустные романсы, заставляющие плакать. Эльвира Сергеевна даже однажды прослезилась и рассказала мне историю своей несчастной любви с отцом Руслана.

Он был женат. Иная вера и запрет родителей помешали им быть вместе. Но Тимур дал сыну свою фамилию, помогал деньгами, хотя и не общался с ним.

Моё сердце почти успокоилось. Я решила, что отработаю месяц и тогда попрошу расчёт.

С персоналом у меня тоже сложились хорошие отношения.

Свой доктор – это очень удобно. Измерить давление, дать таблетку от головной боли, сделать укол, посоветовать, в какую клинику обратиться и к какому специалисту со своей проблемой.

Даже Полина снизошла – попросила меня осмотреть её внучку, когда та приехала в гости (Эльвира Сергеевна была рада пообщаться с малолетней егозой) и упала с лестницы.

В общем, моя профессия помогла мне сблизиться с новыми людьми.

Я почти стала своей, но испортил всё Тиранозавр, появившийся нежданно-негаданно...

***

Дорогие читатели, не забывайте подписаться на страничку автора, чтобы не пропустить новинки.

Руслан приехал ночью.

В тот вечер я чувствовала себя как-то неспокойно. Всё думала о том, что надо позвонить родителям, вдруг у них что-то случилось, кто-то заболел?

Но откладывала звонок. Они спросят обо мне, а врать не хотелось. Рассказать правду я не могла…

В первом часу ночи свет фар ударил в окно, и я проснулась. Хлопнула дверь автомобиля, кто-то начал громко ругаться, потом что-то упало на крыльце и разбилось. Открылась дверь в дом, снова раздался мат, и я поняла по голосу, что Сафин пьян. На первом этаже его было хорошо слышно.

Руслан прошёл в свою спальню и загремел дверцами шкафов, ящиками стола, словно что-то искал. При этом продолжил ругаться вслух, но уже не так громко.

Я с детства боялась пьяных мужчин. Хоть мой папа и выпивал, но он был тихим алкоголиком. А вот сосед дядя Веня часто бил жену и выгонял из дома детей, когда напивался.

Стены в нашем доме были тонкие, и мы слышали каждое слово, когда они скандалили. Тётя Роза уговаривала его остановиться, за что-то постоянно извинялась, защищала ребят, когда пьяный дядя Веня доставал ремень и порол их.

Дети плакали, билась посуда, ломалась мебель. Я сжималась на кровати в комок и прятала голову под одеяло, закрывая уши руками. Моя комната была ближе всех, родительская спальня выходила на противоположную от их квартиры сторону.

Если сосед начинал орать на площадке, то просыпалась моя мама, повязывала на голову газовую косынку, прикрывающую бигуди, и шла утихомиривать буяна.

Боже, как я боялась, что дядя Веня ударит маму или даже убьёт. Он ведь порой бегал с ружьём, пока у него не отобрали оружие.

Но мою маму он уважал и боялся. Однажды она взяла его за шкирку и толкнула с лестницы. Он сломал ногу, месяц пролежал в больнице на вытяжке, и это время для тёти Розы и детей было самым счастливым и спокойным.

Мама советовала ей развестись. Не губить свою жизнь и подумать о детях. Но тётя Роза пожалела мужа в гипсе и пустила домой.

Перед мамой она оправдывалась:

- Зинаида Артёмовна, ну куда он пойдёт? Весь больной, слабый, только бомжи и примут. А там через полгода, глядишь, и помрёт от какого-нибудь суррогата.

- Ой, Роза. Дура ты, честное слово. Всё здоровье угробишь с этим охламоном, и у парней перед глазами плохой пример. Ладно бы девки у вас были, но ведь мальчишки.

Запомни: ребёнок учится тому, что видит у себя в дому. Вот какого отца они видят, такими и станут.

Роза махала на маму рукой и продолжала горбатиться на двух работах ­­– уборщицей в нашем доме и поварихой в детском саду, таскать домой сумки с продуктами из садика, терпеть побои оклемавшегося мужа.

Позже сыновья выросли, закончили ПТУ, сходили в армию и тоже стали пить и поколачивать мать, когда она не девала денег на водку. Отец умер от сердечной недостаточности после очередного запоя.

Тётя Роза жалела, что в своё время не выгнала пьяницу, но было поздно, поезд ушёл. Испортила жизнь и себе, и детям…

Так вот, пьяных я боялась, и когда Руслан открыл дверь в мою комнату, притворилась спящей, закрыв глаза и едва дыша.

Тело вспомнило, какого это – сжиматься в комочек от страха. Хотеть в туалет, и не позволять себе пойти, словно кто-то может схватить и ударить.

Сафин стоял в проёме и не решался сделать шаг. Сквозь ресницы я видела свет из коридора и его тень на полу.

Но вот он качнулся и я вздрогнула.

Не знаю, увидел он это движение или решил меня разбудить, но Руслан вошёл, закрыл дверь и сел на край кровати.

От него пахло сигаретами и алкоголем, женскими духами и ещё чем-то опасным, резким, незнакомым.

- Не спишь? - спросил неразборчиво, язык у него заплетался.

Я застыла и перестала дышать. Просто не могла сделать от страха вдох, и всё тут.

- Знаю, что не спишь, Веррра! А я всё время думаю о тебе. Вот что в тебе такого, чтобы я думал? Баб у меня до хрена, бери любую и трахай куда захочешь, но нет. Думаю о тебе… Представляю в своей койке. Потную. Распластанную. Стонущую и кончающую раз за разом…

Он говорил, а я ещё больше сжималась, понимая, что эти фантазии мужчина легко может воплотить в жизнь.

Тело становилось всё меньше. Мне казалось, что мышцы скоро раздробят кости, так они были напряжены.

Сафин сцепил перед собой руки и опустил голову:

- Млять, как я за...ся… Трахаю одну, а перед глазами другая… Как тебя из башки-то выгнать?

Он покачал головой, сокрушаясь, что в его жизни происходит нечто, не поддающееся контролю.

Снова посмотрел на меня, и ресницы дрогнули. Я сделала вид, что ворочаюсь, а Сафин резко сдёрнул одеяло.

Меня накрыла волна ужаса. Я спала в ночной рубашке, поэтому быстро схватила одеяло за край и попыталась натянуть.

- Куда? Я тебе разрешал закрываться? - возмутился Руслан и выдернул одеяло из моих рук.

- Что вам нужно? - пропищала севшим от страха голосом.

- А что нужно мужику от бабы? Раздевайся! - рявкнул Сафин и стал снимать пиджак.

«Божечка, миленький, пусть он уйдёт! Если я заору, ведь никто не прибежит и не остановит его. Но все будут знать, что он со мной сделал.

Нет, нет, нет… Я не хочу вот так, в первый раз…»

У меня непроизвольно побежали слёзы и я начала молить тирана о пощаде:

- Руслан Тимурович, пожалуйста, не надо. Давайте не сегодня. Не сейчас.

Дурочке казалось, что смогу его уговорить повременить, а когда протрезвеет – надавить на совесть и рассказать всё Эльвире Сергеевне, она за меня заступится.