Девушка опустила глаза, пару раз шмыгнула носом и вновь разрыдалась.

— Я ничегошеньки не сделала. Этот торт сам слетел с моего подноса. А та женщина… Она кричала, что подаст на меня в суд, что уничтожит меня, что мне до конца жизни придется мыть полы… — девушка захлебывалась от рыданий. — Я копила деньги на следующий год обучения, а теперь… — Больше она ничего не смогла произнести из-за душивших её слез.

Светлана Николаевна подождала, пока бедняжка немного успокоится и участливо спросила:

— Как тебя зовут, милая?

— Лена, — ответила она, вытирая слёзы. — Я, пожалуй, пойду. Простите, что вывалила на вас всё это.

— Лена, сколько ты получала в этом кафе? Марок пятнадцать, наверное?

— Десять, — ответила девушка через плечо, смотрясь в маленькое зеркальце и пытаясь поправить безнадёжно испорченный макияж.

— А в какой школе учишься?

— Райзенкрик. Пятый курс закончила.

Светлана Николаевна достала магический жезл и что-то начертила им в воздухе. После недолгого ожидания Димка вдруг услышал мужской голос:

— Ваше сиятельство, какая честь! Чем обязан?

Лена вдруг замерла, а потом испуганно обернулась.

— Александр Владимирович, доброго вам дня. Как в школе дела? Нужна ли ещё какая помощь?

— Ну что вы, ваше сиятельство. Вы и так уже щедро помогли с ремонтом лаборатории зельеварения после того досадного инцидента с взрывающимися жабами.

— Учитывая, что в этом виноват непутевый сын моего дворецкого, это самое малое, что я могла сделать.

— Иван… кхм… способный ученик, но, как бы это помягче сказать, иногда он переходит границы.

— Вы там с ним построже, Александр Владимирович. И если что, сразу же сообщайте мне.

— Всенепременно, ваше сиятельство.

Графиня Державина немного помедлила, потом, словно вспомнив о чем-то, продолжила:

— Ах да, Александр Владимирович. У меня к вам ещё одно маленькое дельце. У вас на шестой курс переходит одна девушка. Елена… эм-м, — и графиня вопросительно посмотрела на девушку.

— Краснова, — торопливо произнесла Лена, ошарашенно глядя на Светлану Николаевну.

— Елена Краснова. Так вот, всё её дальнейшее обучение будет за мой счет.

— Как же, как же! Знаю такую! Очень способная ученица, ваше сиятельство. Без преувеличения скажу, что юная волшебница подает весьма большие надежды-с. Я рад, что вы взяли её под своё крыло. Бедная девушка чрезмерно изводит себя, чтобы оплачивать школу. Даже во время учебы подрабатывает.

— Хм, похвала директора многого стоит, — и Светлана Николаевна с интересом взглянула на Лену. — Спасибо, Александр Владимирович, за уделенное время. Всего вам доброго. — И графиня взмахом жезла закрыла голосовой портал.

— Ваше сиятельство, простите, я вас не узнала, — Ленин голос дрожал от благодарности. — Я не знаю, чем это заслужила, и как мне вас отблагодарить.

— Лучшей благодарностью будет, если ты после окончания учебы заглянешь в первую очередь ко мне в поисках работы. Я думаю, у меня будет, что тебе предложить. Да и следующим летом, если захочешь подзаработать, то милости просим.

Графиня Державина тепло улыбнулась и достала из сумочки визитку.

— Здесь мой личный голосовой портал. Правда, он не всегда бывает доступен, но, я уверена, ты девушка настойчивая. Если что, обращайся. А насчет оплаты за обучение — считай это ни к чему не обязывающим авансом. Если захочешь вернуть, когда разбогатеешь, или же пожелаешь работать на меня, ты знаешь, как со мной связаться.

— Спасибо вам, ваше сиятельство, — на Лениных глазах вновь блеснули слёзы.

— Не благодари, милая моя, не стоит. — Графиня вновь открыла сумочку и достала горсть серебряных монет. — А это тебе компенсация потерянной зарплаты за этот месяц. Отдохни, как следует перед учебой. Каникулы на то и даются.

Когда они вышли из переулка, оставив позади себя растерянную и до сих пор не верящую в произошедшее Лену, Димка тихо спросил у мамы:

— Так это ты запустила тортом в ту противную репортёршу?

Светлана Николаевна легонько кивнула и улыбнулась краешками губ.

— С ума сойти! — громко прошептал Димка. — А на каком курсе этому учат?

Когда они вернулись в Светлозёрское, Димка поднялся в свою комнату и первым делом отстегнул ремень с белым магическим жезлом, повесив его на спинку кровати. Затем он взглянул на маленькое колечко, в которое превратился его первый жезл, и твёрдым голосом сказал:

— Раз Светозар смог стать великим магом, то и я смогу. И совсем неважно, как выглядит мой жезл. Вот бы ещё Мервена разбудить. Он уж точно знает, что делать.

За ужином Светлана Николаевна почти не разговаривала. Было видно, что она чем-то расстроена. У Димки из-за этого кусок в горло не лез. Он всё думал, что виной тому его жезл. Но, как оказалось, дело было совсем в другом.

— Дмитрий, — в мамином голосе послышалась плохо скрываемая тревога, — мне на несколько дней надо уехать в Петербург. За главного остается Василий. Прошу тебя в моё отсутствие во всем его слушаться и не выходить за пределы усадьбы.

— Что случилось, мам? — спросил обеспокоенный Димка.

Графиня нахмурилась, немного помолчала, видимо, пытаясь подобрать слова помягче. Было видно, что она старается сдержать рвущийся наружу гнев.

— Меркулов доложил в наивысшую канцелярию по волшебному дозору про инцидент в подземном переходе. На ближайшие дни назначено разбирательство. Меня обвиняют в неправомерном применении магической силы в отношении представителя Тёмного ордена. Фёдор поедет со мной. Он нужен мне в качестве свидетеля.

— А как же я⁈ — возмутился Димка. — Я тоже могу быть свидетелем!

— Тебе ещё нет шестнадцати, да к тому же ты мой сын, лицо, так сказать, заинтересованное в моём оправдании. Словесное свидетельство от тебя не примут, а извлечение памяти у несовершеннолетних запрещено законом.

Димка насупился и начал ковырять вилкой остывший ужин.

— Побыстрей бы стать взрослым, — пробурчал он. — Ненавижу быть ребёнком.

Потом он с беспокойством взглянул на маму.

— С тобой всё будет хорошо? Тебя же не посадят в тюрьму?

Светлана Николаевна изумленно посмотрела на сына и неожиданно рассмеялась.

— Ну какая тюрьма? Ты что? Самое большее, что меня могут заставить сделать, это признать свою вину и принести официальные извинения пострадавшей стороне. Меркулов просто хочет публично меня унизить.

— Почему он так ненавидит нас, мам? Что мы ему такого сделали? — всердцах прокричал Димка.

Светлана Николаевна, опустив глаза, замолчала. Потом, словно на что-то решившись, ответила:

— Уж лучше ты услышишь об этом от меня, чем от кого-то ещё. После ужина пойдем в папин кабинет, и я тебе всё расскажу. Только одно условие, — и мама, театрально нахмурив брови, указала на тарелку сына, — чтобы всё доел.

Димка, как заведенный, заворочал вилкой, заталкивая в себя остывшие спагетти. Ему не терпелось узнать очередную тайну своей семьи.

После ужина, оставшись вдвоем с мамой в кабинете отца, Димка забрался на диван под папиным портретом и приготовился слушать.

— Ты уже знаешь, — начала Светлана Николаевна, — что есть три семьи, продолжающие родовую линию великого Мервена: Державины, Орловы и Меркуловы. С давних пор главы этих семейств лелеяли надежду объединиться, чтобы у них родился ребёнок, и лучше конечно же мальчик, в жилах которого текла бы кровь двух сыновей великого волшебника. И если в одной семье рождался мальчик, а в другой примерно в те же годы — девочка, таких детей обручали ещё в детстве. По достижении восемнадцатилетнего возраста они должны были пожениться и со временем родить ребёнка. Но каждый раз с одним из этих детей случалось какое-то несчастие, и он погибал, не достигая совершеннолетия. Чаще всего эта участь постигала мальчиков. И со временем эти семьи оставили надежду на объединение и надолго прекратили практику обручения своих детей в глубоком детстве.

Мама помолчала и с грустью взглянула на портрет мужа.