После того как Людовик XIV обосновался в Версале окончательно, он устраивал приемы по вторникам, четвергам и субботам. В такие дни двери салонов короля отворялись в семь часов вечера. Людовик просто обожал бильярд и, бывало, часто проводил время за игорным столом до девяти часов вечера. Его постоянными партнерами были друзья – герцог Вандомский, обер-шталмейстер Луи Лотарингский, граф д’Арманьяк, герцог де Грамон, а также советник парламента Мишель Шамийяр, признанный лучший игрок королевства.
После окончания игры на бильярде король навещал маркизу де Ментенон и оставался в ее обществе до ужина. Затем начинался бал. Людовик XIV отдавал приоритет делам государства, но не превращал двор в подобие ханжеского сообщества, решительно отвергающего всякое веселье. Причем все представления отличались небывалым размахом. Театралы пользовались возможностью посмотреть великолепно поставленные спектакли, маскарады блистали искрометным весельем. Как часто бывает, многие простые и полезные изобретения кажутся привычным делом. Так и версальские приемы сегодня никого больше не удивляют. Впрочем, современнику очень трудно даже вообразить, насколько на таких приемах все было удивительно и поистине восхитительно организовано. Описания приемов можно найти в «Истории царствования в мемуарах». В честь этих приемов в 1683 году отчеканили медаль с датой на ней и надписью «Приветливость и щедрость короля. Дворец короля открыт для развлечений подданных».
«Малая академия» составила свой комментарий, призванный подчеркнуть исключительность нововведения: «Король, чтобы увеличить число развлечений двора, пожелал держать свои апартаменты открытыми в некоторые дни недели. Существуют большие залы для танцев, для игр, для музыки. Есть и другие залы, где можно пить, сколько твоей душе угодно, прохладительные напитки, но особенно здесь поражает само присутствие великого короля и доброго хозяина».
Для Людовика XIV королевское представительство – всегда служба. Когда в 1686 году у короля открылся свищ, Людовик продолжал поддерживать введенный им самим обычай, хотя в это время присутствие на развлечениях могло сравниться с самым настоящим героизмом. Как-то раз, когда король дольше, чем обычно, терпел пытки от своих хирургов, супруга Монсеньора не выдержала и, плача, умоляла отменить прием в апартаментах в этот вечер. Она говорила, что будет не в силах танцевать, так как ее мысли постоянно будут заняты здоровьем Людовика. Несмотря на это, король ответил со всей твердостью: «Мадам, я хочу, чтобы этот прием состоялся и чтобы вы на этом приеме танцевали. Мы ведь не частные лица, мы полностью принадлежим обществу. Идите и делайте все, что надо, и будьте обходительны». Людовик даже попросил наблюдать за своей невесткой в течение всего вечера супругу маршала де Рошфора.
Когда не было приема в апартаментах, Людовик проводил самое начало вечера, от восьми до десяти часов, у мадам де Ментенон. После этого он оставлял свою тайную супругу и отправлялся на ужин к жене Монсеньора. Затем Людовик навещал мадам де Монтеспан. Возможно, это выглядело несколько жестоко – ухаживание сразу за несколькими фаворитками, но королю казалось, что в этой тактике содержится некая гарантия соблюдения тайны. Ровно в полночь король входил в свои апартаменты, и начиналась церемония отхода ко сну. Маркиз де Данжо писал: «Совершение туалета перед сном длилось от полуночи до половины первого, самое позднее оно заканчивалось в час ночи».
Людовик начинал и заканчивал свой день молитвой. Также он никогда не пропускал мессу в час дня. Пожалуй, он даже чересчур подчеркивал свои религиозные обязанности. Подобно монастырской жизни, в расписании дня Людовика гармонично сочетались духовность, физический и интеллектуальный труд. Причем интеллектуальным трудом чаще всего были отмечены государственные заботы.
Участие дам при версальском дворе, несколько чопорном и старающемся проповедовать строгую мораль, придавало ему галантную окраску. Ведь если предоставить мужчин самим себе, то они скоро эту огрубеют до предела. Дамы часто сопровождают короля во время прогулок. Только дамы удостоились попасть в список лиц, вхожих в Марли. Позже они составили салон мадам де Ментенон, когда милость, которую проявлял к ней монарх, стала еще более явной. С 1683 года в Версальском дворце больше не было королевы, и король был уверен в целесообразности того, что он всячески поддерживает тройное женское главенство – супруги Монсеньора, мадам де Ментенон и маркизы де Монтеспан.
Впрочем, только мадам де Ментенон занимала в Версале особое положение. Она – некоронованная королева Версаля. В 1683 году маркиза была еще достаточно молода, ей было 48 лет, тогда как королю –45. Она считалась одной из самых привлекательных женщин королевства. Подобно своей подруге, знаменитой куртизанке Нинон де Ланкло[154], ее прелесть, кажется, не подвержена разрушительному влиянию времени. В 1702 году никто не смог бы уже узнать Луизу де Лавальер, которой исполнилось 57 лет. Атенаис де Монтеспан было 60 лет, ее красное лицо покрывала сеть морщин. Маркиза де Ментенон была старше своих соперниц – ей перевалило за 66, но выглядела она как тридцатилетняя. Эта честолюбивая и волевая женщина отвлекает внимание короля от молоденьких фавориток, однако не все на свете можно свести к одному Эросу.
Для короля гораздо важнее было живое духовное общение. Потому так долго пользовалась королевскими милостями мадам де Монтеспан. Потому совсем не было соперниц у мадам де Ментенон.
В покоях мадам де Ментенон можно было слушать, обсуждать проблемы, спрашивать, беседовать. Мадам де Севинье говорила, что их беседы «были так длинны, что могли довести всех до галлюцинации: они длились от шести до десяти часов». И еще: «Она открыла ему новую страну, неведомую ему, страну дружбы и непринужденной беседы, не омрачавшейся никакими препирательствами; и всем этим он кажется очарованным». Они говорили о строительстве (именно для мадам Ментенон король приказал выстроить Большой Трианон), спектаклях, религии, о самых разных персонах.
В таких условиях необходимо было найти соответствующие покои и установить приличное расписание. С 1684 года истинной королевой великолепного большого дворца выступила мадам де Ментенон. Король разместил ее на королевском этаже, где находились его новые апартаменты, так удачно расположенные в самом центре мраморного двора и выходящие на королевский двор, непосредственно к Лестнице королевы. Из Малой приемной король мог пройти через зал охраны и сразу же попасть в покои своей «тайной королевы».
Для этого надо было пройти только две небольшие приемные, обитые красной дамасской тканью. Вообще-то маркиза предпочитала голубой цвет, но в этом случае все решал Людовик.
Комната мадам де Ментенон расположена в самом конце анфилады комнат короля. Она выходит на угол королевского двора. Покои маркизы превратились в самый настоящий мозговой центр королевства. Возле ложа маркизы находился рабочий стол короля, да к тому же «королевский стул-туалет с дыркой»! Здесь же практически каждый день проходили совещания Людовика с одним или двумя главами министерств в присутствии женщины, которая каких-то двенадцать лет назад была только вдовой представителя сословия «судейских крючков» и гувернанткой королевских бастардов.
