На всякий случай я снова вытащил резак и достал его лезвие. Надо бы осмотреть внутреннее помещение шлюза внимательнее. Вдруг там меня поджидает ещё один такой псевдопаук?

Мне повезло в том, что в этом шлюзе не было никаких лишних предметов, как в предыдущем. Ну да, это должно быть очевидно. Этот шлюз был проходным. Кажется… Кажется этот шлюз должен быть полностью открытым. Почему же он сейчас закрыт?

Закрывается он только в экстренных случаях, например таким как пожар. При пожаре из отсека выкачивается лишний кислород, чтобы прекратить реакцию горения. При таком раскладе любой огонь очень быстро потухнет сам собой, израсходовав остатки кислорода очень быстро.

Я снова заметил краем взгляда шланг, тянущийся от моего лица к спине. Да что со мной такое?! Почему я забываю элементарные вещи? Опять я почувствовал, как злость наполняет меня. В этом отсеке, где я сейчас нахожусь, нет кислорода, именно поэтому гермодверь и закрыта. Я продолжал злиться на самого себя из-за того, что умудрился забыть настолько очевидную вещь, как отсутствие кислорода.

Осмотрев внимательно внутреннюю часть шлюза и никого не найдя, я убрал резак обратно на поясную сумку, схавтил тележку с баллоном и закатил её внутрь.

Так, теперь необходимо закрыть одну гермодверь, дождаться выравнивания давления и открыть вторую. Я подошёл к панели управления шлюза и нажал на переключатель, рядом с которым горел зелёный индикатор. Дверь начала медленно закрываться.

Снова глухой топот металлических лап, но на этот раз он, во-первых, казался очень близким, а во-вторых, был намного… интенсивнее? Будто большее количество лап стучало по полу. Этот топот сливался в один длинный металлический звук. Будто не одно паукообразное существо создавало его, а целая сотня. Я опять что-то увидел там вдали коридора, из которого я пришёл, какое-то шевеление. Или это опять галлюцинации? На всякий случай я снова достал свой резак и приготовился к его использованию.

Там действительно что-то шевелилось. Я пытался рассмотреть, что именно это было, пока гермодверь медленно ползла к закрытому положению. Снова псевдопаук? Нет, на этот раз я ошибся. Это был не один псевдопаук. На этот раз их было минимум пятеро.

Что же мне делать? Я с одним то тогда справился еле-еле. Да и то, случайно. Можно сказать, мне тогда очень повезло. А тут их целая толпа.

— Давай, дверь, закрывайся быстрее! — мысленно я подгонял её, хотя и понимал, насколько это бессмысленное занятие.

Гермодверь уже закрылась на треть, а черные существа всё так же стояли и наблюдали за мной. Если им есть чем наблюдать, их глаз я ведь так тогда и не нашёл, да я и не искал.

Сердце снова ускорило ритм, сознание немного прояснилось, я стал немного лучше видеть, что там происходит в темноте. Вероятно, мои надпочечники сейчас впрыснули в кровь порцию адреналина.

То, что я увидел в темноте коридора, мне решительно не понравилось. Немного позади небольшой толпы псевдопауков стояло нечто, своими очертаниями напоминающее человека. От этого человекоподобного существа исходила такая аура зла и ненависти, что я невольно отшатнулся и сделал шаг назад.

Гермодверь уже закрылась наполовину, но все участники этого немого театра, включая и меня, и того, кто стоял там в тени, продолжали молча наблюдать друг за другом. Кроме псевдоауков. Те, будто потеряли ко мне всякий интерес, разворачивались и уползали вглубь коридора, скрываясь в темноте.

— Давай, дверь! Ну же! — я почти закричал во весь голос, находясь в состоянии, приближающегося к панике.

Секунды растянулись на минуты, минуты — на часы. Дверь ползла так медленно, что у меня появилось непреодолимое желание подбежать к ней и помочь. Гуманоидное существо начало своё неторопливое движение в мою сторону. Я видел, как оно подходило всё ближе и ближе. Медленно, но верно, приближаясь к закрывающейся гермодвери.

Кажется, я перестал дышать. Страх буквально сковал меня, я не мог даже шевельнуться. Мозг рисовал страшные картинки, как это нечто проскальзывает внутрь шлюза и нападает на меня.

Ещё чуть-чуть! Да! Щелчок. Гермодверь наконец-то закрылась! Дверь закрылась, а существо осталось на другой стороне!

Страх отступил, я снова мог дышать, снова почувствовал своё тело и мог двигаться. Я медленно подошёл к иллюминатору, расположенному ровно по середине гермодвери. Мне стало очень интересно разглядеть получше это человекообразное существо.

Это была ошибка… Зря я это сделал…

Его лицо находилось прямо на уровне иллюминатора. И кажется… Кажется, я никогда не забуду эту улыбку. Эту злорадную улыбку… Хотя улыбкой это назвать было очень сложно. Я даже не уверен, что человеческий рот может так растянуться. Звериный оскал? Да, это определение подходит куда лучше. Оскал на перекосившем от злости и ярости лице. Человеческом лице. Или, по крайней мере, он раньше был человеком. И я никогда не забуду этот взгляд. Взгляд, не имеющий ничего общего с понятием человечности. Шрам под его правым глазом будто подчёркивал его бесчеловечность. Эти неестественные для человека оскал и взгляд создавали непередаваемую ужасающую гримасу.

Как же я рад, что гермодверь успела закрыться вовремя! Но тут моё сознание кольнула очень неприятная мысль. А успела ли? Сейчас, смотря на это ужасающее лицо по ту сторону иллюминатора, я вижу не просто взгляд. Это был взгляд охотника на свою жертву. Жертву, которую раз за разом загоняют в угол, в безвыходное положение. После чего отпускают и снова нагоняют, ведь без этого охота не будет настолько увлекательной и интересной.

— Р-ат хеперу, каут нефер сау! — очень глухо донеслось до меня сквозь гермодверь слова этого существа, бывшего ранее человеком.

Что он сейчас сказал? Я не понял ни слова. Или это какой-то неизвестный мне язык, или мой мозг от страха вообще перестал понимать происходящее.

Снова накатил неимоверный страх. Страха ещё добавлял его прямой взгляд, который прямо говорил, что я для него был не более чем животное или существо низшего порядка. Меня одновременно охватили ярость, отчаяние и бессилие. Ярость на этого… охотника? Отчаяние из-за ситуации, в которую я угодил. И бессилие по отношению к самому себе. Это очень страшно осознавать, что я для него всего лишь дичь, бесчувственная, бесполезная и которая никуда не денется и в итоге всё равно будет поймана.

Осознание этого меня ошеломило настолько, что мои ноги подкосились. Тело словно отказывалось служить такому презренному существу, как я. Я невольно отвёл глаза в сторону, лишь бы не видеть этот взгляд.

Я сидел на полу, обхватив руками свои ноги. Я так глубоко ушёл в свои мысли, что не слышал ни шипения кислорода, которым наполнялся шлюз, ни гул открывающейся второй гермодвери за моей спиной. Я даже не заметил того, что в помещении появилось освещение. Дрожь пробежала по моему телу, когда я вдруг почувствовал прикосновение к своему плечу. Мгновенно вскочив на ноги, я обернулся и закричал, размахивая своим резаком во все стороны.

— Васил! Васил! Успокойся, это мы!

Я продолжал стоять с резаком в руке и гневным взглядом смотрел на человека, стоящего передо мной и примирительно вытянув перед собой руки. Васил? Это меня так зовут? Если это действительно так, то не очень-то мне нравится моё имя.

Мужчина с коротко остриженными седыми волосами и не менее седой щетиной на круглом лице не излучал жажды охоты, как предыдущее встреченное мной живое существо. А было ли оно живое? Его серые глаза, очень сильно сочетающиеся с его седыми волосами, внимательно смотрели то на меня, то на мой резак.

За его спиной стояла привлекательная элегантная молодая женщина, аккуратно выглядывая из-за спины этого мужчины своими зелёными глазами и с опаской посматривая на меня.

— Васили́, — она почему-то сделал ударение на последний слог, — всё хорошо? — буква “р” тоже звучала как-то непривычно.

Но тембр её голоса прозвучал для меня как переливающийся ручеёк. Ее короткие волосы блондинистого оттенка обрамляли стройное лицо, на котором, как мне кажется, должна всегда заигрывать прекрасная улыбка.