Я одессит, я из Одессы, здрасьте.

Хочу открыть вам маленький секрет.

А ну спросите: Ты имеешь счастье?

И я отвечу: чтобы да, так нет.

И начала отбивать степ. При её габаритах делать это было непросто; но толстуха молодец, справлялась. Вот бы кому плясать на шоу, а не этому дебилу Мозгоклюю.

Я поглазел немного на её выкаблучивания и начал пробираться к стойке. Толкнул кого-то плечом.

— Шлак, сучий выродок, смотри куда прёшь!

Голос… Гоголь! На нём была синяя рубаха с логотипом внутренней охраны, в каждой руке по две кружки с пивом. Не хреново живёт. Смотрел он вниз, чтобы не споткнуться и не уронить выпивку, и с кем встретился, не понял.

Первая мысль была: вот же говнюк! Рука потянулась под плащ… Но не время. У меня на первом плане Хрюша, потом Мёрзлый. Если сейчас устроить разборки, какой-нибудь умник имеет множество шансов узнать меня, и ни что не удержит его от того, чтобы сообщить куда следует ради положенной награде. А сообщит он обязательно, ибо пол ляма статов на земле не валяются. Ладно, сучий выпердыш, живи, пей пиво, выпадет и на нашу долю узкий кривой мостик над горным ущельем.

Я проследил за Гоголем. Он сел за столик у сцены. Компания семь человек, двое таких же охранников, остальные дикари. Ребята явно не пальцем деланы. Оружия не видно, но точно не с пустыми руками. На столе бутылки, кружки, в мисках грибы и жареные пельмени. У троих на коленях девки, ещё одна дёрнулась к Гоголю, но тот шлёпнул её по заднице, крикнул что-то и заржал. За весь этот набор надо платить. Не так давно Гоголь каждый стат считал, а тут не меньше чем на полштуки. Где деньги взял? Не на мне ли заработал?

Гоголь отхлебнул из кружки, девка таки уселась к нему на колени, замурлыкала в ухо.

Я протиснулся к стойке. Бармен заметил меня, но виду, что узнал, не показал. Разлил пиво по кружкам, выставил пару бутылок мутного пойла и только после этого повернулся в мою сторону.

— Ну?

Его тут же окликнули:

— Халявишь, жирный. Плесни в кружечку…

Бармен вытянул руку, ухватил говорливого петлюровца за грудки и притянул к себе.

— Очереди своей дождись, студень бараний, — и разжал кулак.

Петлюровец реальным студнем осыпался под стойку. Я хмыкнул и сказал:

— Любезный, мне бы с Хрюшей пообщаться. Добрые люди намекнули, ты дорогу указать можешь.

Бармен нагнулся ко мне.

— Комната семь, второй этаж. Стукни два раза, потом ещё раз, — и выпрямился. — Пива?

Я развёл руками. Он истолковал мой жест верно, наполнил кружку и сказал как и в прошлый раз:

— За счёт заведения.

Прогорит он с таким отношением к бизнесу. Но отказываться я не стал, кто ж откажется от дармовой выпивки, тем более что пиво в «Отвёртке» варили отменное. Слабовато в плане градусов, однако на вкус никакая Бавария рядом не стояла.

Опустошив кружку, я прошёл к лестнице и поднялся на второй этаж. Двинулся по галёрке направо. Путь уже знакомый, в шестой комнате встретил мою пулю Грызун, теперь вот седьмая. Я постучал, как и велел бармен: два раза, выждал секунду — и ещё раз.

Дверь открыли не сразу. Я уже думал постучать снова, но скрипнули петли и сквозь приоткрывшуюся щель на меня уставился глаз.

— Кто такой?

При желании я мог выбить дверь ногой, но зачем портить отношения с порога?

— Привет тебе от Гвидона, — глаз моргнул. — И от Алисы Вячеславовны.

Дверь открылась.

— Заходи.

Комната от шестого номера ничем не отличалась: одноместная кровать, тумбочка, она же стол, и платяной шкаф. Окно прикрыто плотной занавеской, на тумбочке несколько планшетов, зарядка, кувшин с водой, грязные тарелки.

— Если ты от Алисы, значит на перепрошивку, — констатировал Хрюша.

Я кивнул:

— Ага. И номер поменять.

— Цену знаешь?

— Я протянул карточку.

— Тут не всё. Алиса сказала, остальное потом. Ты в долг сотрудничаешь?

— Сотрудничаю. Садись, — он указал на койку. — Руку давай.

Пока я усаживался и закатывал рукав, Хрюша вынул из тумбочки сканер и набрал на планшете цифры. Открыл приложение, прошептал что-то неразборчивое и приложил сканер к штрих-коду на моём запястье.

— Сейчас будет немного жечь. Только не вздумай дёргаться, терпи, иначе всё насмарку. Готов?

— Готов.

Насчёт «немножко» Хрюша слукавил. Обожгло так, что я едва в голос не завыл. Вспомнил всех его родственников, даже тех, которых не знал, но при этом не сдвинулся ни на миллиметр. Экзекуция длилась минуты две, и все две минуты я разговаривал исключительно матом. Когда он убрал сканер, на месте прежнего штрих-кода красовался большой красный ожёг.

— Заживёт, — небрежно махнул рукой Хрюша. — Голову подними и улыбнись.

Он сфотографировал меня, потом ещё минут десять колдовал над планшетом и, наконец, протянул его мне.

— Бери, теперь он твой. Я фотку подретушировал, а то уж лицо у тебя больно приметное. В Загоне не брейся и не умывайся, тогда никто не узнает.

На экране застыла физиономия бандита. Неужели я такой? Внизу новый номер: 240.127.818-СЗ, и новое имя: Гусак.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Спасибо не накормит. Алисе скажи, что с неё дополнительно четыре сотки за планшет.

[1] Начало оврага.

Прежде чем спуститься в зал, я осмотрелся. Музыка давила на уши, шлюхи смеялись, мат, крики, галдёж. За ломберным столом играли в покер, по столешнице веером летали карты. Возле стойки завязалась потасовка. Бармен ухватил драчунов за воротники и встряхнул, в зародыше подавляя агрессию.

Всё как обычно. Но что-то настораживало.

Я медленно прошёл к лестнице, начал спускаться, не переставая оглядывать зал и всматриваться в лица. Несколько раз поворачивался к бармену. Тот, не зависимо от того, что был занят гостями, разливал пиво и самогон, мою настороженность заметил. Бросил косые взгляды во все дальние уголки, ничего особенного не увидел и пожал плечами. А меня продолжало глодать. Словно лизун посылал какие-то сигналы, хотя в округе ни одного лизуна сто процентов не было. На середине лестницы я остановился и, ухватившись за перила, осмотрелся ещё раз.

За спиной выругались:

— Замёрз чё ли, шлак? Дай пройти.

С галёрки спускался дикарь под ручку с напомаженной шлюхой. Оба пьяные и никакой опасности не представляли. Я посторонился, выждал ещё минуту, потом быстро прошёл к стойке.

— Чёрный выход где?

Без лишних телодвижений и вопросов бармен поднял крышку прилавка и кивнул:

— Идём, — и сказал кому-то. — Подмени.

Он провёл меня на кухню. Жаром обдало так, что я мгновенно вспотел. Половину помещения занимала угольная печь. На раскалённых до бела чугунных плитах пыхтели котлы и большие чайники. У противоположной стены за длинным низким столом трудились кухонные сотрудники. Здоровенный мужик с тесаком развернулся к нам, но увидев бармена, благодушно кивнул.

Бармен подвёл меня к выходу, откинул деревянный засов и приоткрыл дверь. В узкую щель потёк свежий воздух, сразу стало зябко.

— Ступай. Алисе Вячеславовне поклон.

— Спасибо, передам.

Выскользнул на улицу и замер. Ощущение опасности не отпускало. Если бы в крови оставались наногранды, я бы точно знал, где и что, но сейчас одно только голое предчувствие.

Ладно, разберёмся.

Передо мной находилась россыпь лачуг и драных палаток в окружении грязи и мусора. В тусклых просветах редких фонарей мелькали фигуры, от угольного склада тянуло чем-то едким и горьким одновременно.

Я ступил на землю, сделал несколько шагов и… Справа за углом шептались.

— Видишь его, нет? Как появится, сразу гаси.

— Да понял я, понял.

— Иначе он нас загасит.

Похоже, двое. Я подобрался ближе. Так и есть, с торца здания жались к стене две тени. Лиц не разглядеть. Один сидел на корточках, второй стоял над ним, и оба выглядывали из-за угла, присматриваясь к крыльцу. Ждали… меня?