Перед глазами поплыли круги. Я допил остатки воды, вроде бы полегчало.

Большой ошибкой было идти в это крысиное логово. Надо было брать девчонок в охапку и валить куда подальше. Но сработало ощущение, что справлюсь. Кредо победителя! Привык в последние дни к быстрым и лёгким победам, а в реальности оказалось, что я совсем не супергерой. Тот же примас, при всём своём умении уворачиваться от пуль, в одиночку на войну не ходит, с ним всегда три-четыре десятка вооружённых миссионеров. А я…

Я простоял на месте четверть часа. Солнце склонилось к горизонту, тень моя удлинилась и легла на тропу. Зря жду, крысы не выйдут. С ними Коптич, он сдерживает бойцов. Надеется, что упаду без сил и тогда сможет взять меня без потерь. Всё равно он неплохой мужик, заботиться о своих, жадный только, повёлся, как и Василиса, на бабло.

Сумерки накрыли пустошь. Ещё немного, и стемнеет полностью. Я с трудом поднялся и побрёл прочь от свалки. Крысы оживились. Я обернулся; они двигались следом, отставая шагов на сто и рассыпавшись веером. Коптича видно не было, но он там, среди них, готовит мне пакость. А ведь другом себя называл, сука. Застрелиться что ли? Подарить ему великий облом. Наверное, так и поступлю. Когда станет совсем уж невмоготу, достану пистолет, суну под подбородок и выстрелю. Хрен ему, а не пятьсот тысяч статов.

Но всё-таки наногранды делали своё дело. Любой другой уже упал бы обессиленный, а скорее всего сдох. Я держался. Более того, приметив впереди бугорок, пошёл быстрее.

В спину выстрелили. Сухой щелчок трёхлинейки взбаламутил тишину. Пуля пробила плащ снизу, отхватив от подола изрядный кусок кожи. Обливаясь потом и дыша глубоко и часто, я ускорился, как мог.

Снова выстрел, и снова пуля прошла рядом, взрыхлив землю впереди и правее. Я упал, запнувшись о сухой корень стланика, и пополз, часто работая локтем здоровой руки. Оставалось шесть метров, пять, четыре. Выплёвывая пыль вместе со слюной и кровью, перевалился через бугорок, пристроил автомат на бровку. На фоне мусорных куч возникло несколько фигур. Я выцелил одну и нажал спуск. Лёгкая отдача, крыса упал, но тут же перекатился в сторону. Мимо! Выцелил следующего — выстрел. Попал! Крысы посыпались на землю перезревшими яблоками. На фоне сумеречного неба они почти полностью слились с пустошью, и лишь вспышки ответных выстрелов указывали место их нахождения. По вспышкам я и стал бить. Так даже проще. Я чувствовал, как пули мои рвут человеческую плоть, и это оделяло меня призраком надежды на благополучный исход.

Отстреляв треть магазина, я сменил позицию. Прополз два метра и задышал, словно после марш-броска. В груди давило, любое движение вызывало дикий приступ боли. Господи!.. Восстановив дыхание, осмотрелся. Похоже, я оказался в русле пересохшей речки: пологие склоны, вогнутое дно. Несколько крупных камней создавали иллюзию перекинутого с берега на берег моста. Возможно, когда-то это и был мост. Русло тянулось с юго-востока на северо-запад. Жаль, что воды в нём нет, ибо нестерпимая жажда вернулась вновь.

Послышался отдалённый крик Коптича:

— Кончай стрельбу, муфлоны! Он всех нас положит.

Вспышки выстрелов погасли, темнота стала почти идеальной. Я положил автомат, перевернулся на правый бок, так боль была терпимее.

— Дон! — голос Коптича зазвучал ближе. Я мог выстрелить; не факт, что попаду, но напугаю однозначно. — Сдавайся. Тебе ничто не поможет, и смерть твоя не принесёт выгоды никому. А если сдашься, — он хихикнул, — кто-то получит много-много денежек. Угадаешь кто? Хе-хе. Обещаю выдать каждому нюхачу по дозе в день твоей трансформации. Помянем…

— Да пошёл ты нахер, Коптич, — беззлобно ответил я. Тратить силы на злость не хотелось совершенно, их и без того оставалось мало.

— Как скажешь, Дон, как скажешь. Я подожду, мне не сложно. Утром солнце вытянет из тебя остатки влаги, и на этом всё кончится. Хотя, думаю, ты ещё до утра скукожишься. Вон сколь кровищи из тебя вытекло. Сдавайся, Дон. Конторщикам ты живой нужен. Не знаю уж зачем, но только живой. А не сдашься, так до конца вытечешь. Никому от этого пользы не будет, ни мне, ни тебе, ни конторщикам. Сдохнешь ведь, Дон.

Да и плевать… Зачем я вообще сопротивляюсь? Сам себя заставляю мучиться. Может, в самом деле застрелиться? Всё закончится в одну секунду. Как говорил Горбатый: раз, и я уже на небесах. Жизнь как таковая смысла больше не имеет. Данара считай что труп. Кира… Алиса найдёт её, она обещала. А больше меня ничто не держит. Только вот самоубийство слишком уж похоже на слабость, в бою как-то честнее…

Слева возникло движение, по руслу двигались люди. Небольшая группа, шесть-семь человек. Коптич всё же не стал ждать утра и решил закрыть вопрос ночью. Всё верно, вдруг я на самом деле совершу суицид, а для него это финансовые потери.

Вот и бой. Как мечтал.

С трудом, но я смог перевернуться на спину, согнул ногу и устроил автомат на колене. Держать оружие уже не получалось. Но это не так важно, лишь бы хватило сил нажать на спусковой крючок.

Ждать крыс долго не пришлось. Они появились буквально через минуту, вынырнули из-за моста — несколько тёмных фигур. До меня им оставалось шагов двадцать. Пусть подойдут ближе, побольше захвачу с собой.

Крысы внезапно остановились. Первый поднял руку и замер. Поверх банданы у него крепился прибор ночного виденья, и он водил головой из стороны в сторону как китайский болванчик. Сейчас он заметит меня. Заметил… И поднял вторую руку, как будто сдавался.

— Не вздумай стрелять, придурок!

Голос абсолютно знакомый. Никак не думал, что услышав его, обрадуюсь до щенячьего визга.

— Гвидон? — и не смог сдержать ругательство. — Твою мать…

Что за день? Данара, Коптич, теперь это чудовище.

— Привет, паршивец. Не сдох ещё?

— Твоими молитвами…

— Моими наставлениями!

Гвидон подобрался ко мне, забрал автомат, вынул из разгрузки пистолет. Я не препятствовал. Похоже, с оружием у моих спасителей был серьёзный напряг, а нам ещё выбираться надо.

— Старый чёрт… Что ты тут делаешь? Я думал, ты по яме круги нарезаешь, навоз собственный жрёшь.

— Твари жрут только тупоголовых баранов вроде тебя, — облагонадёжил меня инструктор, теперь уж с приставкой «экс». Одет он был в чёрно-белую робу, как банальный шлак, да и выглядел не лучше: рожа небритая, под правым глазом застаревший синяк, в улыбке двух зубов не хватает. — Ранен? Покажи.

— Ты врач что ли?

— Не врач, но первую помощь оказывать умею.

— Чего тут оказывать? В спину меня. Лёгкое задели.

Гвидон помог мне перевернуться на живот, ножом вспорол плащ, рубашку, ощупал рану. Я зашипел:

— Больно…

— Терпи. Выходное отверстие где?

Опаньки, об этом я как-то не подумал. Совсем забыл, что пули не только входят, но и выходят.

— Нет его.

— Значит, в тебе осталась. Это хуже. Так бы наногранды справились, а теперь без операции не обойтись. Ладно. Твист, берите его.

Возле меня возникла глумливая физиономия Твиста.

— Жив, говнюк?

— Что ж вы все так меня ненавидите? — прохрипел я, хотя в мыслях отметил, что рад видеть эту поганую рожу. — Завидуете что ли?

— Ага, прям всю жизнь мечтал валяться с пулей в грудине. Зубы сцепляй.

Тут же на месте из куска брезента и верёвки соорудили подобие носилок, перевалили меня на получившуюся конструкцию и понесли вниз.

— Дон! — заорал вдруг Коптич. — Ты там не один? Кто с тобой⁈

Совсем забыл! Как я чувствовал крыс в зоне своего восприятия, так и Коптич почувствовал Гвидона с компанией. Сейчас начнётся…

— Вперёд! Пошли, пошли! Огонь! Да стреляйте же, муфлоны!

Пустошь осветилась яркими вспышками и громом стрельбы. Человеку незнакомому с Территориями могло бы показаться, что начинается гроза. Вот только гроз здесь не бывает.

Гвидон тихо и без нервов отдавал команды:

— Гном, сдвинься влево. Твист, Фломастер, за камни. Прикрываете.

Когда меня перетаскивали через мост, я увидел, как инструктор, встав на колено и удерживая пистолет двумя руками, бил по крысам прицельно и не торопливо, а слева от него бухало ружьё Гнома.