— Судить вас буду я! — жуткий голос раздался у нас прямо над головами, гулким эхом отражаясь от каменных стен древней башни.

Алистер снова скучал. Он терпеть не мог всех этих официальных мероприятий, традиционных, строго регламентированных ещё занудой Иеронимусом бес знает сколько лет назад. Сейчас бы по парку гулять или взлететь на аэростате, а может даже инкогнито отправиться в театр и соблазнить юную актрису второго плана. Примы всё же были не так свежи.

Он пристально глянул поверх голов своих преисполненных важностью собеседников на портреты покойных королей: и как его предки выдерживали тяготы бюрократии? Кто-то из аристократов не выдержал, обернулся — и тут же трусливо вжал голову в плечи. Алистер мрачно усмехнулся про себя и прислушался к громкому, но монотонному голосу докладчика. Говорят, мудрость приходит с возрастом. К Их Величеству возраст определённо пришёл один, и это тоже было печально. Глупостей Алистер к своим почтенным годам натворил немало — и всё исключительно от скуки. Даже жениться он умудрился скоропостижно, со скуки и в высшей степени неудачно.

Как бы снова не опростоволоситься!

Король тяжко вздохнул, принял вид степенный и важный, почесал спинку носа отполированным ногтем и вперил пристальный взгляд в лорда Стерлинга.

— Я настаиваю, Ваше Величество: к вышеизложенному перечню возрождаемых привилегий категорически не хватает такого же длинного, но уже документально закреплённых обязанностей перед троном… — монотонный тон лорда Стерлинга (которого все называли младшим, но по факту он остался единственным) действовал на короля много лучше снотворного. — Сила должна стать синонимом полной гражданской ответственности!

Даже настаивал он умиротворяюще и спокойно. Словно пушистое одеяло.

— Милорд Оберлинг, скажите, а почему в нашем несчастном королевстве до сих пор вакантна должность канцлера? — неожиданно подал голос король. Судя по растерянным лицам придворных — совершенно не по протоколу. И даже не уточняя, к кому именно из высокопоставленных братьев адресован вопрос.

Тут же раздался громкий звук, чем-то похожий на грохот оркестрового барабана. Лорд Морроуз, всё это время с огромным трудом подавлявший несвоевременную зевоту, вздрогнул и оглянулся на скучающего рядом Тьена. Тот молча качнул головой, не сводя глаз с высокого белоголового мага в изумрудно-зелёном камзоле.

— Оставшаяся часть аудиенции короля пройдёт за закрытыми дверьми, все придворные немедленно покидают тронный зал и ждут отдельных распоряжений Его Величества Алистера третьего, — гулким басом пропел белоголовый и медленно поклонился. И вполголоса добавил: — Дальнейшие вопросы будут обсуждаться Малым советом.

Морроуз попытался было сделать шаг к выходу, но Тьен выразительно прокашлялся и строго на него посмотрел. Некромант разочарованно застыл на месте.

Неожиданное выдворение придворных паники не вызвало, из чего можно было сделать вывод, что это был не первый случай, однако спешащие выполнить приказ люди толпились в дверях, суетясь и толкаясь. Алистер провожал их скучающим взглядом.

— Так что у нас по канцлеру? — дождавшись, когда высокие двери закроются за последним придворным зевакой, король обратил свой взор на Максимилиана.

— Я решительно и категорически отказываюсь, Ваше Величество, — Оберлинг вежливо поклонился, но во всей его позе читалась решимость. Видимо, этот разговор король заводил не впервые. Морроуз ещё раз мысленно поблагодарил судьбу за то, что до сих пор не был близок ко двору.

— А мы разве тебе предлагали? — Алистер язвительно усмехнулся. — Что-то не помним.

Братья молча переглянулись, и Тьен очевидно скривился. Видимо, и в эти игры они тоже играли не впервые.

— Что Вы, Ваше Величество! — ухмыльнулся Максимиллиан. — Я хотел лишь сказать, что решительно отказываюсь понимать, как Вам удаётся так блестяще управлять государством без канцлера!

— Какой талант пропадает, — пробормотал Алистер. — Ну раз ты нас так хорошо понимаешь, предложи наконец кандидатуру на эту высокую должность. Или, клянусь своим троном, я выберу сам. Миледи Адель, например. Очень решительная девица. И премиленькая…

Последнюю фразу король произнёс таким тоном, что Эдвин едва не подпрыгнул. Нравы при нынешнем королевском дворе хоть и существенно отличались от франкийских, но были весьма далеки от образцов семейной морали.

— Роберт Стерлинг, Ваше Величество, — тут же подал голос Тьен, видимо, ярко представив себе будущее кабинета министров под руководством Адель. — Безупречная кандидатура: умён, честен, принципиален, силён, родовит и семейственен. И весьма дотошен, — Оберлинг ловко нашёл синоним к слову «зануда» — самой яркой характеристике Стерлинга. — Поверьте: уже скоро историки впишут в королевскую летопись строки: «За всю историю королевства Галлия не знала лучшего канцлера».

Алистер томно прищурился, явно себе представляя историков, рьяно скребущих страницы толстенных томов своих летописей. И заголовки: «Великий король Алистер, ставший отцом, защитником и покровителем народа Галлии». Ему всё понравилось. Разве что…

— Что же, древние звания давно сгинули, но суть их осталась неизменной. У любого короля должны быть очи — и с этой ролью прекрасно справляются братья Оберлинги. Между прочим, весьма удобно, что они смотрят в одну сторону и у короны нет косоглазия. Ничего не останется незамеченным. Канцлер Стерлинг, стало быть, будет у нас десницей?

Взглянув недоумённо на левую руку, король пошевелил пальцами и нахмурился. Братья мимолетно переглянулись, Роберт Серлинг, который много лет мечтал о должности канцлера, стремительно побледнел от неожиданного кульбита судьбы, на его высоком лбу выступил холодный пот. Эдвин отчаянно желал провалиться сквозь мраморный пол тронного зала. Предчувствие громко вопило о грядущих неприятностях.

— Отец, говорите… — продолжил задумчиво Алистер. — И наши подданные для нас — словно малые дети…

Тьен опустил голову, внимательно разглядывая прожилки на мраморном полу и с трудом удерживаясь от ухмылки. Этот оттенок королевского настроения ему превосходно знаком. Вдохновение Алистера всегда приносило им с Максом огромную кучу проблем. Хуже воодушевлённого короля был только монарх, откровенно скучающий.

Король поднял взгляд и им совершенно случайно наткнулся на Эдвина. Морроуз окончательно похолодел. Лучше иметь дело с целой лигой диких древних покойников, чем с новой королевской идеей.

— Подойдите, Морроуз, — Их Величество хищно оскалились. — Вы ведь у нас сильный маг, знатный аристократ, герой. И прячетесь где-то в провинции, забывая про долг крови? А как же бедные наши подданные? Неужели душа не болит за нужды народа?

Эдвин открыл было рот, но решил, что не сможет ответить на столь… масштабный вопрос. Душа за подданных короля у него никогда не болела. Были, конечно, некоторые исключения, но об этом не стоило распространяться. Куда больше некроманта сейчас волновали приземлённые вещи: грядущая свадьба, сбежавший Шарль, дети, Крапива… Он медленно сделал шаг к королю и поклонился, резонно решив, что такого ответа будет достаточно.

— Эдвин Аристарх Гортрем Морроуз — сильнейший некромант Галлии, Ваше Величество… — осторожно напомнил новоиспечённый канцлер. — Его душа болит об усопших.

— Прекрасно! — воодушевлённого Алистера остановить даже разумными аргументами было уже невозможно. — Будет теперь моей… — король бросил взгляд на бесхозную левую руку и окончательно просиял. — Нашей левой рукой! Поручаем тебе департамент заботы о… — король перевёл взгляд на очередного седовласого распорядителя тронным залом и на секунду задумался. — Просто заботы.

— Ваше Величество, — тут же тихо вмешался Роберт Стерлинг. — В Галлии нет подобного департамента.

— Ну так создайте! — король отмахнулся с самым серьёзным видом. — Хорошо ведь звучит: «Департамент заботы»! — торжествующим взглядом король обвёл всех несчастных присутствующих. Оберлинги молчали и прятали глаза. Морроуз пытался сделать вид как можно более благодарный.