‒ Мы отправляемся с наступлением темноты, ‒ сказал Бо.

Он обошел Тревора и вставил ключ в замок в передней части клетки. Он распахнул дверцу клетки, позволив ей лязгнуть о противоположную стену. Он сделал шаг назад, расчищая мне путь к двери.

‒ Ты либо с нами, либо против нас, ‒ сказал Бо. ‒ Тебе нужно сделать выбор, Раф. Ты верен кланам или ведьмам?

Сердце пропустило удар.

‒ У меня нет выбора. Ты же знаешь, что я за кланы. Возможно, тебе это не понравится, но Талия теперь часть моего клана. Я объявил ее своей. Не важно, как сильно вам всем это не нравится, вы не можете пойти против нее, не пойдя против меня. Мы выживали на этом хребте дольше, чем любые другие кланы медведей, благодаря этому простому закону. Мы сражаемся вместе. Всегда. А теперь созови собрание кланов. Нам нужно провести еще одно голосование.

Саймон выглядел так, словно постарел на десять лет за те несколько часов, что я видел его в последний раз. Я мог бы смириться с его яростью, когда вошел в дверь. Я это заслужил. Независимо от обстоятельств, его сын был в опасности. Я не был причиной этого, но Талия повлияла на реакцию кланов. Нравится нам это или нет, но это означало, что она представляла угрозу для Тэда. На его месте я бы действовал, чтобы защитить своего сына.

Но это была не ярость Саймона, когда я занял свое место за столом. Он был человеком, пытающимся сделать все возможное, чтобы спасти людей, которых он любил. Общие цели могут сплотить нас.

Я сделал все возможное, чтобы мой голос звучал ровно, а слова были краткими, когда я произносил свою часть. Талия была частью клана МакКормак. Если бы мы пошли против ведьм, с ней пришлось бы обращаться по-другому.

‒ Моя мать сказала, что она думала, что твоя ведьма пыталась убить Анселя. Ты хочешь сказать, что она лжет? ‒ спросил Бо.

Я покачал головой.

‒ Нет. Я говорю, что Дженна не понимала, что происходит. Как и я. Талия сказала, что заклинание вокруг моего отца отбивалось. Это лучший способ, которым я могу описать то, что она мне сказала. А теперь, говорю тебе, мне нужно добраться до нее. Каждый мужчина здесь, у которого была или есть пара, понимает, какую боль это причиняет, когда она в опасности. Что ж, Талия в опасности из-за своего собственного народа. Теперь она одна из нас, и она обязана быть под нашей защитой.

Джекс и Каллен склонили головы друг к другу и что-то прошептали между собой. Каллен пристально посмотрел на меня, но кивнул, когда Джекс хлопнул его по плечу.

‒ Это ничего не меняет, ‒ сказал Каллен. ‒ Мы должны действовать. Нет никаких сомнений в том, что мы умираем из-за нападения ковена Талии. Теперь ты говоришь, что она тоже в опасности от них. Да будет так. Если дело дойдет до драки, а я думаю, мы все совершенно уверены, что так и будет, мы сделаем все возможное, чтобы Талия не вмешивалась в это. Но Раф, если она встанет со своим ковеном против нас, ты должен быть готов принять последствия.

Я прижал большой палец к переносице. Хотел сказать им, что знал, что она этого не сделает. В глубине души я верил в это, но пытался поставить себя на ее место. Это был невозможный выбор, который ни одному медведю никогда не приходилось делать. Но все, что имело значение, то, что я доберусь до нее. Остальное произойдет так, как должно произойти.

‒ Я предан кланам. Талия ‒ часть моего клана. Ее ковен ‒ нет. Если в ее силах помочь нам, она это сделает. У меня нет никаких сомнений.

‒ Я надеюсь, что ты прав, ‒ сказал Джекс. ‒ Клянусь Богом, я надеюсь, что ты прав. Это не то решение, которое любой мужчина здесь принял легкомысленно. У нас нет выбора. Мы должны сразиться с ведьмами. Если все так, как ты говоришь, и это была работа одной-единственной ведьмы, то, надеюсь, лидеры ковена поймут причину и положат этому конец. Если они этого не сделают, мы все знаем, что мы готовы сделать.

Я оглядел стол. Каждый мужчина медленно кивнул и проголосовал.

‒ Да, ‒ разнесся хор голосов.

Затем все взгляды обратились ко мне. И снова я почувствовал, как мое сердце разрывается. Но не было никаких сомнений в том, что я должен был сделать. Я выдохнул и опустил голову.

‒ Да.

Мы вышли на рассвете. Ни разу за тысячу лет кланы не собирались в таком большом количестве, чтобы вместе покинуть Уайлд-Ридж. Для Джекса, Каллена, Саймона и меня это путешествие означало что-то другое. Они оставили свои пары. Я же направлялся к своей. Как единственные Альфы, оставшиеся без пар, Бо и Тревор могли позволить себе роскошь чистой ярости. Я немного завидовал им, хотя и не мог представить свою жизнь без Талии.

Жар обжег меня изнутри. Отсутствие Талии затуманило мой разум. Сила магии Анам Кара была действительно велика. Без нее я не чувствовал себя целостным.

Она окликнула меня. С каждым километром, который мы оставляли позади, притяжение ее сущности разгоралось во мне все ярче. Если бы я никогда раньше не ступал на дикую местность Солт-Форк, я бы нашел к ней дорогу. Боже, она ей так плохо. Что-то удерживало ее. Она не могла пошевелиться. Талия не испытывала физической боли, но пустота заполнила ее сердце, и прошло совсем немного времени, прежде чем я понял, что она меня не слышит. Она не могла чувствовать меня. Они сделали с ней что-то, что заблокировало ее магию.

«Держись, любовь моя».

Я мысленно позвал ее. Но по мере того, как шел день, и мы все ближе подходили к полю боя, молчание Талии приобрело новый, холодный смысл. Если бы она не разговаривала со мной, то, возможно, не разговаривала ни с кем. Если она не сможет заставить ковен понять, что произошло на хребте, они не поймут, что нам от них нужно. Это означало, что война начнется уже в ту секунду, как мы ступим на земли ковена.

В сумерках мы достигли северной границы территории ведьм. Дигби находился в трех милях к юго-востоку. Зеленое пространство Солт-Форк защищало его. Мы достигли точки невозврата. Талия была близко, и от обещания ее присутствия у меня перехватило дыхание. Когда мы достигли края линии деревьев, я согнулся пополам, изо всех сил пытаясь вдохнуть.

Тревор подошел ко мне. Он легко положил руку мне на плечо, его глаза были полны беспокойства.

‒ Раф, ‒ сказал он. ‒ С тобой что-то не так.

Я покачал головой.

‒ Талия. Мы разделены.

Брови Тревора сошлись на переносице, и он бросил взгляд на Саймона и остальных. Когда он снова посмотрел на меня, он схватил меня за воротник рубашки и заставил встать.

‒ Тебе жарко, трудно дышать, и ты плохо видишь. Раф, посмотри на свою грудь.

Холодный страх пробрался сквозь меня при словах Тревора. Я не хотел смотреть. Я не хотел, чтобы это было правдой. Но в ту же минуту, как он это сказал, я понял, что это так. Я скользнул рукой под рубашку и позволил пальцам пройтись по коже. Они были там. Сыпь оспы. Как я мог так долго не осознавать этого, я не знал.

‒ Это не имеет значения, ‒ сказал я, выпрямляясь. ‒ Это просто означает, что мы достигли точки невозврата. Мы уже знали это.

Я резко кивнул остальным и повернулся в сторону леса.

В лесу было тихо, когда мы развернулись веером и направились в самые глубокие места леса. Кланы смотрели на меня, как на лидера. Инстинкт подсказал мне направиться туда, где магия Талии впервые коснулась моей. В хижине. Ее запах все еще витал над деревьями вокруг нас. Она была здесь недавно. Она была в ужасе. Я закрыл глаза и увидел ее. Она упала на колени, когда угроза пришла со всех сторон. Они окружили ее точно так же, как медведи, когда я привел ее на хребет.

«О боже. Моя Талия».

Казалось, несмотря ни на что, пребывание со мной приносило ей боль и мучения. Мои глаза распахнулись, когда мы добрались до хижины. Было ли этого достаточно? После всего этого, могли ли ее люди заставить передумать?

‒ Раф, в чем дело?

Саймон стоял у моего плеча. Я и не заметил, что остановился. Опустился на землю, прижимая ладонь к мягкой земле.