Вот насчет гарантий аргумент серьезный! Одно дело маленькая я, и даже Конгломерат не сильно тянет на достойного противника, а вот договоренности с Ашуас Нарвина точно не проигнорирует! Ведь охотников за мной слали до последнего обе стороны! Зенона тоже никто не отзывал! Я проверяла перед уходом с его корабля.

– И все-таки, что такого особенного в моем типаже, что они угомониться не могут? – вновь скривилась я. – Чего он им даст?

– Во-первых, поставит жирную точку в вашей истории, как на Синелле, так и у Мирты-9 на «Путеводном свете», позволит им считать себя победителями в данной ситуации, – начал Манис, – а во-вторых…

– Януш из Ашуас предложил пятнадцать миллионов за мое согласие, – напомнила я, криво усмехнувшись.

– Они не смогут провести это тестирование без вашего активного участия… – пояснил Амин после паузы, – но и в ваших интересах согласиться, пока они настроены пойти на мировую.

– Но тестирование вовсе не формальность, чтобы удовлетворить амбиции и поставить точку в споре. Оно вполне имеет собственную ценность, верно? – прищурившись, уточнила я.

– Разумеется, имеет, – согласился Манис, – но…

– А что оно из себя представляет? – решила я поинтересоваться технической стороной, – Как проводится?

– Оно собирает реакции синопсисов на простые раздражители в конкретных, наиболее часто возникающих жизненных ситуациях, – охотно пояснил Амин, –Обезличено, без активного воздействия на зрительную и аналитическую зоны мозга, так что конкретные воспоминания записать не получится, не переживайте!

– И что это дает?

– Именно то, что обычно и пытаются зарегистрировать при изучении. На основании этих данных формирует картину сильных эмоциональных откликов, защитных реакций, фобий и тому подобного…

– Фобий? – нервно усмехнулась я. – Кому интересны мои фобии?

– Вот здесь вы зря, – улыбнулась Бала, – личность в весьма значительной степени формирует история преодоления наших страхов. Если их нет, то и преодолевать нечего, но в таком случае мотивация к большим достижениям появляется редко.

– Нет, я в курсе, что все, что нас не убивает, делает сильнее, – все так же нервно кривилась я, – но как-то считала, что такие ситуации это меньшая часть нашей личности. Думала, в первую очередь нас формируют другие, более позитивные вещи. Привязанность там, любовь, благодарность к родителям, друзьям, учителям и вообще близким людям…

Я все еще сидела в шоке после прошедшей встречи, но сейчас меня куда сильнее веселило, что кому-то реально интересно, от чего я вздрагиваю по ночам. Притом настолько, что толпу охотников за мной выслали. Это не говоря о том, что список подобных тараканов существенно вырос за последний год, пока я от их следопытов бегала.

– Это тоже, – вздохнула Бала, – эту часть тестирование тоже определит. Но обычно если она чем-то и выделяется, то наличием какой-нибудь травмы, которая тоже формирует особенности поведения, страхи и фобии, в отрицательную, а часто и в положительную сторону.

– И что это дает? – развеселилась я, – Даже если это на меня как-то по-особенному положительно повлияло, уж не будут они при формировании спецов воспроизводить мои травмы и фобии у кого-то из них?

Бала как-то очень странно на меня посмотрела, так что веселиться мне резко расхотелось.

– Будут? – ошарашенно переспросила я.

– Воспитание, взросление, да и вообще развитие весьма непростой процесс, часто болезненный, – ответили мне, лишь пожав плечами.

Задавать дальнейшие вопросы по теме, погружаясь в подробности, мне резко расхотелось. Лишь поинтересовалась важным:

– Насколько это тестирование болезненно?

– Совершенно безболезненно. Утомительно, это правда. Все будет происходить через нейроактив, через который будет инициировать нужную реакцию, а внешняя аппаратура ее запишет. Но у вас ведь много опыта взаимодействия с виртуальностью! Так что вы знаете, что бояться нечего! Едва ли оно станет для вас чем-то совершенно новым, – продолжал меня уговаривать Амин.

Я, если честно, непроизвольно выдохнула. Нейроактив плотно с мозгами взаимодействовал, но в одном они правы, вызвать эмоциональный отклик в какой-то обыгрываемой ситуации он мог, а вот настоящую физическую боль, нет. Так что, может, действительно не все так страшно?

– Но если почувствуете, что вам нужен перерыв, вам с радостью пойдут навстречу. Это можно прописать в соглашении отдельным пунктом, – радостно добавил Манис.

Сомнения, конечно, меня терзали, особенно при упоминании в разговоре с Адрией и Янушем, что в таком концентрированном виде тестирования только на цифровых копиях использовали. Ну, и по опыту я тоже знала, что длительное, непрерывное использование нейроактива действительно очень утомительно.

А еще я немного иначе стала смотреть на Балу, стараясь отогнать от себя мысль, что она тоже спец, и на ней кто-то тоже чужие травмы и фобии намеренно воспроизвел для получения конкретного, нужного им результата. Я как-то раньше спецов с этой точки зрения никогда не рассматривала.

Родители, конечно, тоже так иногда поступают, пусть и не специально, считая, что действуют во благо своего отпрыска. Но они обычно все же растят своих преемников, а не инструменты для достижения цели. И все равно, пусть и неосознанно, они тоже часто передают собственные страхи и фобии своим детям.

Такой багаж нам достается, считай, в наследство, а нам уже самим потом приходится его разгребать, проводя инвентаризацию, что из этого полезно и помогает выжить, а что, наоборот, тянет на дно, а потому требует корректировки.

Но сам факт, что эта опция нам остается доступна, делает нас сильнее. Да, нам тоже порой требуется помощь, но в большинстве случаев, мы постоянно меняемся, реагируя на внешнюю среду или по собственной прихоти, перестраиваемся лишь усилием собственной воли! Или не меняемся, застреваем в чем-то и, наоборот, костенеем!

А вот со спецами ситуация изначально неприятная! Именно как инструменты их и создают, и растят. Намеренно калечат личность, обрезая безжалостно все ненужное, чтобы сформировать требуемый идеал. Причем так, чтобы человек даже не думал выходить за очерченные рамки. Более того, если такая необходимость возникает, чтобы за них вылезти хоть на сантиметр, им нужна квалифицированная помощь психотерапевта, ну, или поведенщика.

Раньше я воспринимала спецов, как действительно продвинутую версию обычного человека, а сейчас, когда я осознала, каким образом достигается такой результат, что генетическая коррекция это всего лишь малая часть и с точки зрения профиля спеца играет далеко не ведущую роль, мне их внезапно стало очень жаль. Они ведь просто обычные люди по чьей-то прихоти, искалеченные изнутри!

Я невольно вспомнила Зенона, машину для убийства, грозную, эффективную и в чем-то очень даже жестокую. Но вот обычные человеческие качества, причем не самые плохие в нем все-таки присутствовали! Хотя некоторые из них, как мне показалось, остались на детском уровне развития, словно он сам стеснялся их, выпускал очень неохотно.

То есть такой типаж это вовсе не его выбор, из него мог вполне получиться обычный, нормальный человек, пусть и с какими-то физическими усовершенствованиями. Но что нужно намеренно сотворить с ребенком, чтобы получился такой результат?

***

Обсуждение длилось еще очень долго. Оно порой перетекало в очень эмоциональную плоскость, особенно с моей стороны. Но мне реально хотелось понять, на что меня подбивают согласиться. Сомнения от всего этого не отпускали.

Насчет вируса-шпиона речь тоже заходила, ну, того, что мне через Риту подсунули. За это передо мной извинился лично Манис, сказав, что была перестраховка их службы безопасности. Мол, они, увидев представление со змеем, испугались, что я подставилась, и меня вот-вот найдут. Что типа никто злого умысла не имел, а они просто перешли в режим повышенной готовности, активизировались на случай, если мне потребуется помощь. Именно ее мне Зура и предложила, когда я вышла на связь.