Охотников Ашуас я тоже немало за последнее время повидала. Правда, Зенон реально всех за пояс заткнул, и своих, и чужих!

Адрия даже улыбнулась шутке.

– Мы рассчитывали на полный и живой экземпляр, – меланхолично заметила она, совершенно не смутившись.

– И зачем? – все же решила уточнить я. – Гораздо проще было бы убить меня сразу, и получить назад своих контрактников, которые в реальности стоили дороже. Для чего все эти сложности?

Адрия хотела ответить, но ее перебили:

– Уважаемая коллега от Нарвины намеренно пытается вас запугать, но я считаю, в этом нет необходимости. Вряд ли это поможет нам договориться! – услышала я голос Януша, поведенщика от Ашуас, с которым мы в момент моего задержания на Синелле познакомились.

Я озадаченно на него уставилась, а он продолжил:

– Мы бы тоже предпочли получить полный и живой экземпляр, но ваше упрямство на Флу-19, Оли Дира и в других локациях уже несколько раз едва не привело вас к гибели, а это нежелательный исход!

Честно, это его объяснение не сделало понятнее вообще ничего, наоборот вопросов прибавило. Хотя его осведомленность деталями моих приключений впечатлила.

– Вы настолько о моем здоровье беспокоитесь?

– Вы очень редкий и ценный экземпляр! – без расшаркиваний заявили мне. – В естественной среде Заповедника идеальные конструкторы среды появляются нечасто. Еще реже они оказываются доступны для нас. Потому каждый случай уникален, и очень ценен для изучения!

А вот от такого поворота я реально опешила. Нет, меня уникальным реликтом уже объявляли, но по другой причине, а тут как-то совсем все странно получалось!

Это что же? Вся эта гонка на выживание началась только потому, что какой-то там рекрутер, именно так определил мои даже не реальные состоявшиеся способности, а потенциальные, как конструктора среды?

– То есть все это из-за моей карты склонностей и способностей? – не поверила я.

Януш кивнул. А Адрия прищурилась, ей явно не понравилось, что мне сейчас сразу все карты на стол выложили.

– Но вообще-то я вовсе не конструктор среды! – усмехнувшись, возразила я, – и вряд ли уже когда-нибудь им стану!

– А могла бы, если бы не была такой упрямой! – зло заявила Адрия.

– Согласен, если бы не вмешался тот субъект, который прервал наше общение в прошлый раз на Синелле, мы бы максимально предоставили условия, чтобы дать вам раскрыть себя! – заявил Януш.

Я очень скептически на него посмотрела, и мои сомнения от собеседника не укрылись:

– Есть заблуждение, что всех, кто оказывается в питомнике, ограничивают в развитии, максимально подавляя личность, низводя до животного состояния, но это не наш метод, – уверенно заявил он. – С точки зрения других корпораций это радикально и не всеми принимается, но мы давно пришли к выводу, что гораздо гуманнее давать возможность приносить реальную пользу всем, кто в этом заинтересован. К тому же это дает дополнительно много полезной информации для программирования спецов как на эмбриональном уровне, так и в период взросления!

Я невольно посмотрела наш разговор с Адрией на лайнере, когда она меня уговаривала подписать контракт с Нарвиной. Как она так же распиналась, что это только они такие продвинутые! Что только у них все перспективно, а все остальные корпорации отсталые! Теперь получалось, что, как минимум, мой бывший работодатель в лице Ашуас не отстает.

Вот только ни тем, ни другим я не поверила!

– Во времена своей работы учетчиком на Синелле, я имела честь пообщаться с одним из ваших подчиненных, – усмехнулась я, вспоминая единственную свою реально осознанную шпионскую миссию по добыче полезной информации в корпорации, – и он мне немного другую картину происходящего в питомнике нарисовал.

И вот далее я своими сведениями поделилась, в красках рассказав и про быт, и про способы мотивации, и про проводимые исследования, и еще про некоторые теории, которые там проверяли, исследуя подопечных.

Януш не смутился, а Адрия даже заулыбалась. Хотя учитывая, что я это уже Рите рассказывала в каюте на «Путеводном свете», куратор Нарвины могла быть в курсе моей осведомленности.

– К самым ценным экземплярам обычно допускают наиболее опытных спецов, коим ваш друг, очевидно, не являлся. А как его звали, не подскажите? – невзначай поинтересовались у меня.

– Какая разница, – отмахнулась я, – сути это не меняет. Противоречие очевидно!

Януш вздохнул.

– Во-первых, далеко не все подопечные, находясь в тепличных условиях, горят желанием развиваться дальше, я бы сказал, меньшая часть. Но у ценных экземпляров таких проблем обычно не возникает! Более того, им это жизненно необходимо, иначе они быстро гибнут, что для нас неприемлемо. Так что нам нет необходимости применять к ним что-то из перечисленного!

Я лишь скептично хмыкнула. Ну, не верила я в радужные перспективы в таких условиях и точка! Максимум могли облегчить неприятные ощущения, чтобы ценный экземпляр реально в петлю не залез! Ну, и с точки зрения изучения как-то нужным образом себя проявлял.

– Потому последние лет пятьсот мы очень внимательно присматриваемся не только к биологической стороне поступающего материала, но и к личностной. Точнее нам интересна полная картина и того, и другого. Но поступление материала из закрытых Заповедников всегда очень сложно контролировать…

– А теперь у вас там свои представители? – не удержалась я.

Януш не ответил, лишь ухмыльнулся, а я невольно посмотрела на Адрию. Она тоже лениво улыбалась.

– Это не имеет отношения к нашему текущему обсуждению, – заметила она.

Януш вообще не стал отвечать. А я решила перейти к сути.

– Обсуждая возможные компромиссы с моей стороны с представителями Вишала Ратна, – я кивнула на Маниса и Зуру, – я совершенно четко обозначила, что не рассматриваю для себя долгосрочный контракт ни с одной из корпораций. Мне это не интересно, более того неприемлемо! Так что не вижу смысла…

– Да, – согласилась Адрия, задумчиво глядя на Януша, – именно поэтому мы и решили рассмотреть возможный альтернативный приемлемый для нас вариант.

– Какой? – сразу решила уточнить я.

– Вы уже продавали свой генетический материал, так что в этом вопросе, как я вижу, у вас предрассудков нет, – заметил Януш, – здесь договориться будет легко. Но как вы уже поняли, самой ценной частью для нас является другая ваша сторона. И поскольку напрямую вы не горите желанием сотрудничать…

Почему-то здесь они оба смутились, как будто собирались попросить что-то реально неприличное. Но потом слово взяла Адрия.

– Есть способ получить слепок личности, который потом можно будет использовать для наших целей без твоего физического присутствия. Обычно мы всегда страхуемся и делаем его сразу у всех ценных экземпляров, ну, на случай если у них возникнут сложности с адаптацией в новых условиях. Так что механизм хорошо отработан и безопасен.

Я сначала не поняла, а потом реально опешила, когда поняла, что она реально упомянула слепок личности. И да, таким торговали не часто! Ну, те, чьи личности представляли для кого-то реальный интерес.

Ведь в данном случае речь шла о полной цифровой копии сознания, которая вполне способна была полноценно функционировать в виртуальной как полноценный ИИ. То есть мне всего-то душу дьяволу продать предлагали! Путь и копию. Но разве ж от этого легче?

Не говоря о том, что так же ты продаешь и все известные тебе секреты чужих людей, подставляя и их, ну, а про собственные уже и упоминать не стоит.

Но самое смешное, что в моем случае это реально не вариант. И дело даже не в морали!

– Вы сейчас про глубокое сканирование памяти говорите? – усмехнулась я витиеватой манере описания простых вещей, и одновременно все еще не веря тому, что услышала.

– Я понимаю, многие воспринимают это несколько радикально, – вмешался Манис, – но и вы должны осознать, что это действительно хороший выход в вашей ситуации! И вы со своей стороны обещали проявить гибкость!