Однако, несмотря на всё это, герцог Мотрок знал истинное лицо своего сына…
— Не получишь. Так сложились обстоятельства.
— Печально, — красивое лицо Эдварда не выражало никаких эмоций. Лишь в зелёных глазах молодого человека плясали недовольные искорки, — Получается, я зря потратил последнюю неделю в родном доме, отец?
— Не хотелось бы, чтобы ты так думал.
— И тем не менее. Я рассчитывал на этот артефакт! Он мне нужен!
— Понимаю, сын, и тем не менее…
— Тем не менее, ты не можешь выполнить простейшую просьбу? Но ждёшь, что я буду представлять твои интересы перед Императором? Ждёшь, что буду держать в узде твоих «клиентов» в столице? Довольно однобокая помощь, отец, ты не находишь?
Мотрок поморщился.
— Не нужно читать мне нотаций, Эдвард! Нашим планам помешал неожиданный… Фактор. Это невозможно было просчитать!
— И что же это за фактор?
— Человек. О котором я упоминал, господин, — встрял в разговор капитан Ард.
— Да, что-то припоминаю. Какой-то чернокнижник?
— Я предполагаю, что это Тёмный Носитель.
— Да, точно! — хохотнул Эдвард, — Страшный крестьянин, нашедший осколок древней войны. Тебе самому-то не смешно от таких рассказов, Ард?
На лице капитана не дрогнул ни один мускул.
— Спросите у вашего отца, как этот «крестьянин» вставил палки вам в колёса.
В ответ на вопросительный взгляд сына, герцог Мотрок рассказал всё, что поведали его шпионы.
Эдвард задумался.
— Значит, этот парнишка и правда влез в наши дела? Неприятно…
— Я предупреждал, что он опасен, — снова начал Ард, — По всей видимости, он тщательно скрывается, маскируется. У герцога Оракса нет своих Носителей — возможно, парень обольстил его обещаниями… И получил союзника. Мало того, что ваша ячейка в Даргенвальде уничтожена — если ваши люди проговорились, герцог Оракс теперь знает, что вы ведёте в его землях собственные дела. Он будет настороже — а возможно и вовсе обратиться к Императору!
— Этого не случится, — фыркнул Мотрок, — Прямых доказательств нет, а от простых россказней я отобьюсь!
— Там были амулеты связи, отец, — напомнил Эдвард, — Да и пара людей носили твои метки…
— Это мелочь. Забыли выправить документы, хотели навестить родственников… Всё это для нашего дорогого Императора — мышиная возня. Ему нет дела, что там творят в провинции, пока налоги платятся исправно и не льётся кровь.
— А я бы хотел пролить несколько литров, — заметил Эдвард, — Нельзя допустить, чтобы вмешавшийся в наши планы колдун — а он теперь в них завязан, я уверен, что герцог Оракс захочет это использовать в своих интересах! — спокойно разгуливал по Империи. Тем более такой, о котором дорогой капитан Ард рассказал нам столько интересного.
— Мы могли бы привлечь его к суду… К императорскому суду, если бы у нас были доказательства.
— Трупы моих людей давно растерзали животные, — заметил капитан Ард, — Вряд ли даже некроманты вытянут из них что-то после такого долгого срока. Я — единственный свидетель его злодейств.
— Этого мало. Нам нужно что-то посерьёзнее… Тем более, если Оракс теперь считает его своим благодетелем. Поддержка одного герцога против слов другого… Парня проверят в Корпусе.
— К тому моменту этот Виктор уже будет в столице. И неясно, что он замыслил там сделать, — продолжил капитан Ард.
— Это верно, — согласился Эдвард, — Так может, решить проблему проще и быстрее?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Мотрок.
— Если этот мальчишка и правда Тёмный Носитель — во что я не верю — его следует убрать. Так и так следует убрать — нам не нужны своевольные колдуны, замышляющие невесть что. А то, что этот Виктор влез в наши дела… Это даёт мне полное право спросить с него.
Герцог Мотрок промолчал, хотя у него в уме вилось язвительное замечание по поводу «собственных» законов его сына.
Он и сам часто пренебрегал имперскими истинами.
— И как ты предлагаешь это сделать?
— Пока никак. К тому же, через три дня мне нужно быть в столице. Так что на случай, если вы с капитаном Ардом оплошаете, я буду поджидать этого Виктора там. Но пока он доберётся до Андалора, ройдёт не меньше полутора месяцев. Так что у вас будет время отыскать его на трактах. А я… Займусь делами Корпуса. Но постараюсь не отлучаться из столицы надолго.
— Что ж… Вполне допускаю, что в дороге с этим парнем может произойти что угодно, — холодно кивнул герцог Мотрок, — Так что твоё предложение имеет смысл.
— Чудно, — Эдвард встал со стула, — В таком случае, я оставлю это на тебя, отец. Надеюсь, хотя бы в таком простом деле ты не оплошаешь.
Бросив эту резкую фразу, сын герцога вышел из комнаты.
— Оставь меня, — холодно велел Мотрок, не глядя на капитана Арда.
Тот молча повиновался, и тоже вышел из комнаты.
Это было даже на руку капитану.
Как только прибыл Эдвард, Оккорай сразу обратил на него внимание — ведь для целей капитана Арда наследник герцога был куда предпочтительнее, чем сам Мотрок.
Ооо, настоящую суть Эдварда Оккорай разглядел отлично…
Он понял, что найти подход к Носителю будет непросто — но это не пугало сущность Шейда.
Оккорай уже хорошо освоился в этом мире. Он полностью стал капитаном Ардом — только с небольшим секретом… Он восстановил физические силы и немного магических — и аккуратно, исподволь, начинал применять их к людям герцога.
Не брать под контроль, нет — на это у Оккорай не хватало сил.
Но вот расположить к себе… Капитан герцогской стражи, пара советников, с которыми он сталкивался во дворце, несколько влиятельных торговцев… Пядь за пядью капитан Ард за пару недель умудрился стать для нескольких важных людей
«своим».
Он пытался воздействовать и на герцога — но быстро понял, что несмотря на возраст и внутреннюю «гниль» тот слабо поддаётся манипуляциям Шейда.
Мотрок никогда не был Носителем — но кровь Великих в нём была сильна, пусть и не проявилась в своё время. Она сама являлась защитой от Шейда, и не давала капитану Арду повлиять на мысли и стремления герцога.
То ли дело его сын…
При том, что он рано стал Носителем, примерив перстень своего деда, и к двадцати годам добился больших высот во владении Доспехом — мальчик был с «гнильцой». Удивительный парадокс! Та же кровь что и у герцога — но при этом способная управлять Доспехом. И самое главное — совершенно не желающая защищаться от контакта с Шейдом…
Когда Оккорай это понял, он впервые ощутил то, что люди называли «радостью».
Ощущение для сущности Шейда было новым, необычным, и понравилось ей.
В тот же миг Оккорай с удивлением обнаружил, что ему нравится вкус некоторой еды, а некоторой — нет. Раньше он не обращал на это никакого внимания.
То же самое касалось и «желаний». До этого момента сущность, живущая в Шейде, повиновалась инстинктам. Выжить, питаться, размножаться, отдыхать — всё. Теперь же он иногда начинал хотеть новое оружие, или определённую женщину, или другие… «Определённые» вещи.
Это было странно и непривычно для него.
Это возбуждало интерес — ещё одну вещь, которую Оккорай никогда не испытывал. Она пробуждала в нём разные мысли.
Отстранённые, бесполезные, мешающие. Мозг капитана, который до этого момента использовался всего лишь как хранилище информации, вдруг стал ощущаться Оккорай как свой собственный — и в нём было много лишнего.
И убрать это «лишнее» никак не получалось — так что Оккорай приходилось осваивать целую палитру новых ощущений и возможностей.
Как бы там ни было, какую бы отличную возможность не получил Оккорай — ему было сложно.
Силу приходилось откуда-то брать — не ту, что нужна для функционирования человеческого тела, нет. Ту, которая позволила бы ему удержать тело капитана Арда от разложения, и более того — позволила бы набраться достаточных сил, чтобы переместиться в другое тело — помощнее.
А единственное, откуда кроме Шейда мог брать энергию Оккорай — человеческая кровь…
С этим тоже приходилось быть осторожнее. Энергии, которая накапливалась в людях даже за пятьдесят лет, было мало. Чтобы хоть как-то начать увеличивать свой резерв и иметь возможность влиять на Эдварда, капитан Ард каждую ночь выходил…
